В углу комнаты стоял кофейный автомат с гигантских размеров пластиковой чашкой — для тех полицейских, которым не жалко потратить четвертак на добрый глоток. Харрис подошел к автомату, налил полную чашку и добавил ложку сливок, которых вообще терпеть не мог. Сделав глоток, он посмотрел на собравшихся.

Все они были взвинчены, измучены и подавлены. Если не ограничиться восьмичасовым рабочим днем, кто-нибудь наверняка свалится с гриппом. Лоуэнстайн и Родерик уже давно глотают таблетки. Он не должен допустить, чтобы они заболели, но послабления не мог дать.

— В этой комнате собрались полицейские с суммарным стажем работы за шестьдесят лет. Пора этот стаж задействовать в полную силу и поймать наконец одного религиозного фанатика, который, может, и позавтракать толком не способен — его тут же рвет.

— Мы с Эдом еще раз встречались с Логаном. — Бен отодвинул пластиковый стаканчик с кофе. — Поскольку этот парень надевает рясу, мы считаем его священником. Логан лечит своих собратьев-священников, нуждающихся в помощи психиатра. Соблюдая врачебную этику, список своих пациентов он нам не даст, но посмотрит записи — может, найдется кто-нибудь, чья внешность совпадает с описанием свидетеля. Тогда он предложит ему исповедаться.

Вдруг Бен запнулся, вспомнив, что исповедь — часть католического ритуала, которая была для него наиболее трудна. Он сам опускался на колени в темной комнатке с раздвижными шторками и начинал признаваться в содеянном, каяться, просить прощения. «Иди с миром и больше не греши», — слышал он в ответ. Но не грешить он не мог, не получалось.

— Священник должен исповедаться, но только священнику. Если доктор Курт права и ему начинает казаться содеянное им грехом, то скорее всего такая исповедь неизбежна.

— Итак, приступаем к допросам священников, — заметила Лоуэнстайн. — Я почти не разбираюсь в католических обрядах, но, если не ошибаюсь, существует тайна исповеди.

— Да, разумеется, не следует заставлять священника раскрывать имена приходящих на исповедь, — согласился Бен, — но, может, удастся по дойти с другой стороны. Не исключено, что он действует в рамках своего прихода. Тэсс, доктор Курт, считает, что он скорее всего регулярно ходит в церковь. Если он действительно священник или был им, то, возможно, сохранил связь со своей церковью. — Бен поднялся с места и подошел к карте. — На этой территории, — он указал на голубые булавочные головки, — два прихода. Готов держать пари, что он ходит в одну из этих церквей — а возможно, и в обе. Не исключено, что он даже служит в алтаре.

— Следовательно, ты считаешь, что в воскресенье он там появится, — вставил Родерик, потирая переносицу большим и указательным пальцами, чтобы не чихнуть, — особенно, если доктор Курт права и он чувствовал себя так скверно, что прошлое воскресенье пришлось пропустить.

— Да. Но мессы служат и в субботу вечером.

— Да? А я думала, это наш день, — вставила Лоуэнстайн.

— Католики иногда отступают от канона. — Бен сунул руки в карманы. — К тому же, как и большинство, они любят поспать по воскресеньям. Но этот парень, бьюсь об заклад, привержен традиции. Воскресное утро — для мессы, ее следует служить на латыни, а по пятницам нельзя есть мясо — таково церковное правило. Доктор Курт утверждает, что этот парень помешан на церковных правилах, и, думаю, в ее словах есть резон.

— Итак, в воскресенье отправляемся в эти церкви. А до этого у нас есть пара дней на общение со священниками. — Харрис внимательно оглядел своих людей. — Лоуэнстайн, Родерик, за вами один приход; Джексон, Пэрис — другой. Бигсби отправится… Где он?

— Капитан, он просил передать, что напал на след епитрахилей. — Родерик поднялся и налил себе стакан ледяной воды — сегодня он перебрал кофе. — Послушайте, мне не хотелось бы «каркать», но… Допустим, что он появится в воскресенье на мессе. Как мы его узнаем? Этот малый — не калека, вряд ли он подойдет к кому-нибудь из нас и заговорит на диковинном языке, пена изо рта у него тоже не выступает. Доктор Курт пишет, что выглядит он скорее всего совершенно обыкновенно, его облик меняется только в момент приступа.

— Ну, это можно сказать о каждом из нас, — заметил Бен, раздраженный тем, что его сомнения высказал кто-то другой, — но идти все равно надо. Все, что нам известно на сегодняшний день, это возможное место его появления. Будем высматривать одиноких мужчин. Доктор Курт считает, что живет он один, так что должен появиться без жены и детей. Логан дает нам еще одну ниточку: ему кажется, что этот человек — истово верующий. Для многих месса нужна, как наркотик, но не для него.

— День, проведенный в церкви, открывает нам еще одну возможность. — Эд пометил что-то в записной книжке и пояснил: — Помолиться.

— Да, не помешает, — согласилась Лоуэнстайн. В этот момент в комнату ворвался Бигсби.

— Кое-что нашел… — В руках у него был блокнот в желтоватой обложке. Выпученные, покрасневшие глаза слезились; без аспирина и грелки он теперь не мог заснуть. — Дюжина белых шелковых епитрахилей была заказана 15 июня фирме «О'Донелли» — поставщику церковной одежды и утвари, Бостон, штат Массачусетс. Доставлена 31 июля преподобному Фрэнсису Муру по адресу одного из почтовых учреждений в Джорджтауне.

— Оплата наличными или перечислением? — Харрис говорил спокойно, он уже просчитывал варианты.

— Наличными.

— Займись этим. Мне нужна копия накладной.

— Скоро будет доставлена.

— Лоуэнстайн, немедленно отправляйся в это почтовое отделение. — Харрис поглядел на часы и чуть не выругался от злости. — Сегодня уже поздно, будь там завтра к открытию. Может, у него там сохранился персональный ящик. В общем, разузнай все.

— Слушаюсь, сэр.

— Дальше. Нужно срочно узнать, есть ли в этом городе священник по имени Фрэнсис Мур.

— Список священников находится в канцелярии архиепископа. Его можно будет достать.

— Вот и займись им, — кивнул Харрис Бену, — а потом выясни все насчет других священников с этим же именем.

С основными принципами полицейской службы Бен не собирался спорить, но инстинкт подсказывал ему, что нужно сосредоточиться на местах, где произошли убийства. Он был уверен, что искать нужно именно там. Тем более что теперь, вероятно, им известно имя преступника.

Вернувшись в инспекторскую, детективы занялись телефонными звонками.

Только через час Бен повесил трубку и посмотрел на Эда через гору бумаг, наваленных на своем столе, — одного отца Фрэнсиса Мура отыскали в канцелярии архиепископа. Появился два с половиной года назад. Тридцать семь лет.

— И?..

— Черный. — Бен потянулся за сигаретами и обнаружил, что пачка пуста. — Но все равно мы проверим его. А что у тебя?

— Семеро. — Эд взглянул на аккуратно состав ленный список. Кто-то за спиной у него чихнул, и он недовольно поморщился. Грипп прямо-таки свирепствовал у них в участке. — Преподаватель колледжа, адвокат, служащий магазина, безработный, бармен, стюард и рабочий ремонтной мастерской, ранее судимый за попытку изнасилования.