дружат, где я их искать буду? Не могу один такую ответственность взять на себя. А наш второй воспитатель?

— Он, эээ, плохо себя чувствует. Возьми кого себе в помощь. Толя, я тебя не как комсорга прошу, а как умного человека. Заодно и подарок мне сделаешь.

— Хорошо, на ужине сами тогда скажите, мол, я старший, в помощь Синицкую, тот ещё бультерьер, и Бейбута. У Лукарь попросите кассеты с музыкой.

— Всё будет, — пообещала она и исчезла.

На работе к вечеру осталось около тридцати погонных метров пола, и доделать внутреннею перегородку пристройки, а также вставить там рамы и двери. Я потом сделаю кладку чуть повыше и готово. Тоже дней пять, не больше! Радуюсь.

Анна Дмитриевна поступила как мудрая и коварная женщина. Так, в своё время, поступил Том Сойер, когда ему нужно было покрасить забор. Он не платил за работу, а разрешал его красить за плату! Гениально, ИМХО.

— Ребята, минуту внимания! Вы хорошо работали, и я думаю, имеете право на отдых. Какие есть пожелания? — громко спросила она.

— В город поехать, — крикнул кто-то.

— Так, ещё! — сказала Аня и выразительно посмотрела на меня.

— Давайте танцы замутим, раз на деревенскую дискотеку нельзя! — громко предложил я.

Истошный и радостный девичий визг прекратил дебаты, а я, вспомнив прошлое, вздрогнул. Однажды работая в шараге геодезистов, решили мы устроить своим двум девочкам праздник в ресторане на восьмое марта. Нас с десяток парней и мужиков разного фасона, и две девочки, тощенькие и молодые. Заходим в ресторан, столик был заказан заранее, рассаживаемся, я оглядываюсь и вижу странную картину. Столиков двадцать и везде одни женщины разной степени потертости и опьянения. Кроме нас красивых, был всего один лысый мужик. Как выяснилось, там отмечали праздник сотрудники детского садика, почты, поликлиники, швейной мастерской и прочих заведений с женским коллективом. Нас сразу взяли в оборот, то бутылку открыть просят, то сфотографировать, то ещё чего. Я сразу понял, надо делать ноги, иначе жена мне потом последние кудри вырвет, благо рассказать ей будет кому, наша бухгалтерша — её младшая сестра. И точно, уже заказав такси, я увидел, как в зал вошли музыканты, планировалась живая музыка. Свет приглушили, парни ударили по струнам и раздался такой истошно радостный вопль бухих дам, что я почти убежал. Что там было дальше — это рассказ не на трезвую голову, ибо история печальная, были и драки, и порванная у наших мачо одежда, и домогательства, а ещё за кем-то приехала жена, и что она увидела, и так далее. Так вот, услышав этот вопль, я понял, что погорячился с обещанием полного порядка. Угомонить девичью толпу? Да как? Бить-то нельзя!

— Тогда так! Назначаем дежурных! Старший— Штыба как комсорг, в помощь Синицкая и Бейбут, — стала перечислять Анна Дмитриевна.

Затем она бодро распределила, кто будет убирать после танцев, и кто организовывать танцплощадку. Назначь она мероприятие сама, желающих бы не нашлось, а тут, вроде как сами попросились. Умная женщина.

— Аркаш, есть духи ещё? — спросил я.

— Дома только, а тут пара коробок конфет, — ответил он.

Подарил Анне, купленные у местного спекулянта конфеты, и поржал над Виталиком. Был он в костюме и с галстуком. Костюм на нём смотрелся так же уместно как на орангутанге.

Танцы мы начали уже ближе к семи, Бейбут лично всех парней предупредил, чтобы из расположения «части» ни на шаг! Тьфу, не «части», конечно, а просто места размещения.

Синицкая бдила за девочками, даже блокнотик в руках держала, мол, всё запишу, ничего не забуду. Девочек этим не напугать и вскоре в центре танцпола уже дрыгалось с десяток наших дам, в том числе и Ленка. Что странно, она к Колесникову даже не приближалась, хотя тот изредка порывался. Вышел в круг и я, раз парни стесняются, тут как раз дали «Чингисхана»! Ну, я и отжёг по полной, как умел в будущем. По девичьим глазам я понял — мои котировки удвоились. Кроме меня прилично танцевал ещё один парень, который ходил в танцевальную школу, или вообще на балет. Пашка, вроде, редко говорил с ним, он уже дружил с рослой девицей, вроде как тоже Оксаной. Пашка был почти профи, и быстро перетянул внимание на себя, да и нет пока нормальной музыки под мои танцы. Градус танцевального батла не уменьшался, и вдруг на Ленкиной кассете заиграла знакомая мелодия. Я сразу узнал по фильму «Брейк-данс», там её исполнял поп-дуэт «Ollie Jerry» назывался этот хит «Breakin '… There No Stopping Us».

Ага, значит фильм уже вышел! Музыка плохого качества, явно писанная с радиопередачи, но голова, приняв решение, запустила ноги и руки в ритмичные движения танца! Вот я кружу руками, двигаю локтями, катаю голову по плечам, вот верчусь на колене, шаг на месте с проскальзыванием, плавные змеиные движения рукой…

Песня закончилась, мой соперник по батлу отошёл в сторону и хлопает в ладоши.

Почти ощутимое физически молчание всех ребят…

Глава 24

— Ииии, — завизжала одна из одногруппниц, разбивая тишину. Парни выражали восторг междометиями, а девочки норовили потискать. Не могу сказать, что мне это не нравилось.

— Жесть! Это Брейк-данс? — спросил Пашка. — У нас приезжал сэнсэй, показывал пару уроков, так ты лучше намного. Что и говорить, Ростов ближе к Москве.

— Нахватался немного, — не стал развивать тему я, но танцор не унимался.

— Поучи, а? Я и заплатить могу! — попросил он.

— И меня, — влез Бейбут. — Только я не могу пока заплатить.

— Да вы что! — продираюсь я с танцпола на скамейку. — Чему я научу?

— Чирик за урок! — серьёзно сказал Пашка. — Деньги есть, надо, ещё подгоню людей, не все столько платить могут, но желающие найдутся.

— Ладно, попробуем, пока без денег, посмотрю, что из вас слепить можно, — чешу репу я. — Казах, с тебя как с соседа ничего не беру, бонус! А ты, Паш, лучше не распространяйся, пришьют ещё нетрудовые доходы.

— У меня отец начальник управления ОБХСС в крае, так что ничего не будет. Да и позову проверенных ребят, ты думал, я бесплатно попал к Годенко? — и, видя непонимание в моих глазах, добавил. — Хореограф наш. Он ещё открытие и закрытие Олимпийских игр в Москве ставил.

— Я, если честно, и не знал, что ты куда-то попал, вижу, танцуешь отлично, — честно сказал я.

— Да у тебя столько новых движений! Эх, зря меня батя не отпустил дальше танцами заниматься, не моё это — комсомольская карьера. Но ничего, вот когда окончу комсомольскую школу, мне будет восемнадцать, тогда ещё раз поговорим.