Слово за слово, я рассказала Рену о школе и о своих несбыточных мечтах о поступлении в университет, поскольку моих средств хватало только на обучение в местном колледже. Я даже рассказала ему о том, как мои родители погибли в автокатастрофе, об отчаянном одиночестве, которое принесла мне их смерть, и о том, как мне живется в приемной семье.

Рен методично помахивал хвостом, давая понять, что не спит, хотя это было довольно странно — мне казалось, я давно усыпила его своей болтовней. Наконец я сама выдохлась, стала клевать носом и незаметно для себя уснула, разморенная жарой, а проснулась оттого, что Рен вдруг встрепенулся и сел.

Я с наслаждением потянулась.

— Уже пора идти, да? Ладно, веди.

Около двух часов мы брели через парк. Растительность здесь была не такой густой, как в заповеднике Явал. Деревья росли довольно далеко друг от друга, склоны и пригорки были усеяны красивыми фиолетовыми цветами. Однако когда я подошла поближе, то увидела, что цветы вянут от жары. Наверное, они распускались лишь в краткий период муссонных дождей и скоро должны были отцвести.

По дороге нам встретилось много тиковых деревьев и бамбука, но остальные растения были мне незнакомы. Видели мы и зверей. Я заметила кроликов, оленей и даже дикобразов. Задрав голову, можно было увидеть в небе множество разноцветных птиц.

А однажды, когда мы проходили под особенно густыми деревьями, я услышала в вышине странные всполошенные звуки и увидела макак, скакавших по самым верхним веткам. Макаки были знакомые и безобидные, но чуть дальше, в глубине парка, мне повстречались гораздо более опасные существа. Один раз я обогнула здоровенного питона, свисавшего с ветки дерева и глядевшего на меня своими черными немигающими глазками. Крупные вараны с раздвоенными языками и длинными спинами с недовольным шипением перебегали нашу тропу. Большие толстые жуки с ленивым гудением кружили в воздухе, как пьяные, врезались на лету во все вокруг и снова с жужжанием продолжали свой полет.

Все это было очень мило, но довольно страшно, поэтому я была рада, что иду рядом с тигром. Время от времени Рен спрыгивал с тропы и поворачивал в сторону, и я догадывалась, что таким образом он избегает некоторых нежелательных мест или — тут я внутренне содрогалась — нежелательных существ.

Примерно через два часа мы подошли к краю джунглей перед пещерами. Лес стал заметно редеть, а затем перед нами показался совершенно голый холм. Каменные ступени вели вверх по склону к входу, но мы находились слишком далеко, чтобы разглядеть сами пещеры. Я направилась было к ступенькам, но Рен преградил мне дорогу и подтолкнул обратно к деревьям.

— Хочешь еще подождать? Ладно, как скажешь.

Мы уселись под какими-то кустами и прождали еще около часа. Теряя терпение, я смотрела, как туристы выходят из пещеры, неторопливо спускаются по лестнице и идут на парковку. Мне было слышно, как они оживленно переговариваются, садясь в машины.

— Жаль, что мы не могли доехать прямо сюда, — с завистью вздохнула я. — Это избавило бы нас от многих проблем. К сожалению, посетители вряд ли отнеслись бы с пониманием к тому, что я путешествую в обществе тигра. Да и смотрителю парка это тоже не понравилось бы.

Наконец солнце село, и люди разошлись. Рен осторожно вышел из-за деревьев и принюхался. Видимо, все было в порядке, поскольку он начал подниматься по длиннейшей каменной лестнице, выбитой в толще склона. Путь оказался длинным, и к тому времени, когда мы добрались до вершины, я совсем выбилась из сил.

Войдя в пещеру, мы первым делом подошли к открытой каменной нише, испещренной маленькими комнатками, похожими на пчелиные соты. Все комнаты были на одно лицо. В каждой слева стояла прямоугольная каменная глыба размером с небольшую кровать, а сзади виднелись выдолбленные в толще скалы полки. Установленная рядом табличка гласила, что в этих кельях когда-то жили буддистские монахи, а сами пещеры были частью буддистского поселения, основанного в третьем столетии до нашей эры.

«Немного странно, что мы ищем индуистское пророчество в буддистском монастыре, — подумала я, когда мы двинулись дальше. — Впрочем, все это приключение вообще ужасно странное».

Пройдя еще немного, я заметила соединенные сводами длинные каменные канавки, которые отходили от центрального каменного колодца и убегали куда-то вдаль — наверное, в горы. Табличка сообщала, что это остатки древнего водопровода, по которому в пещеры поступала вода.

Добравшись до главного помещения, я провела рукой по глубоким бороздкам резьбы, покрывавшей стены от пола до потолка. Это были древнеиндийские надписи, высеченные в толще камня. Полуразрушенный потолок, кое-где до сих пор опиравшийся на каменные колонны, бросал черную тень на зал. На колоннах тоже были выбиты статуи, и, проходя мимо, я с опаской косилась на них, надеясь, что они не позволят остаткам крыши обрушиться нам на головы.

Рен уверенно направился в глубь главного зала и подвел меня к черной пасти пещеры, уводившей куда-то в глубь горы. Войдя внутрь следом за тигром, я очутилась на песчаном полу большой круглой комнаты. Здесь мне пришлось ненадолго остановиться, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Оказалось, что в круглой комнате было множество дверей. Проникающего вниз света хватало только на то, чтобы слабо осветить дверные проемы, но чернота лежавших за ними коридоров оставалась непроницаемой, к тому же солнце быстро садилось, и очень скоро пещеры должны были погрузиться в полную тьму.

Я вытащила фонарик и спросила:

— Куда теперь?

Рен шагнул в первый проем и скрылся в темноте. Я пошла за ним и, согнувшись в три погибели, с трудом пролезла в тесную каморку, сплошь покрытую выдолбленными в стенах полками. Наверное, когда-то тут была библиотека. Я обошла комнату кругом и уже повернула обратно, ожидая увидеть гигантскую табличку с надписью: «Пророчество Дурги здесь!», когда вдруг кто-то взял меня за плечо. Я подскочила от страха.

— Рен! Не делай так! Неужели нельзя было сначала предупредить?

— Прости, Келлс. Нам нужно обыскать все комнаты и найти символ, похожий на нашу печать. Ты смотри вверху, а я буду искать внизу.

Он еще раз быстро сжал мне плечо и снова превратился в тигра.

Я поежилась. «Никогда в жизни к этому не привыкну!»

В первой комнате никаких символов не обнаружилось, поэтому мы стали осматривать все помещения по очереди. Четвертая келья отняла у нас больше всего времени, потому что ее стены от пола до потолка были испещрены каменной письменностью. Мы провели в ней не меньше часа. Безрезультатно. Как и в пятой.

Стены шестой комнаты оказались совсем голыми, там не было даже каменных полок. Зато в седьмой мы натттли то, что искали. За дверным проемом оказалась совсем крошечная каморка, заметно теснее всех предыдущих. По форме она напоминала узкий вытянутый прямоугольник с несколькими каменными полками, как две капли воды похожими на все предыдущие. Под одной из этих полок Рен и нашел знак. Будь я одна, я бы непременно его проглядела.