Перед тем как вернуться в больницу, я поблагодарила настоятельницу за доброе отношение ко мне всей общины.

– Дорогая Натали, – ответила она, – я должна вам кое-что сказать. Мы хотим организовать в Солане встречу каллиграфов из разных регионов. Я хотела, чтобы мы для этого случая имели одну из тысячи четырехсот восьмидесяти факсимильных копий Келлской книги. Все ее шестьсот восемьдесят страниц скопированы идеально, видны даже все 580 дыр, которые прогрызли в них насекомые за долгие века. Я только что получила ответ от наших ирландских друзей, что согласие на это получено. Сестра Вероника об этом еще не знает. Если вы желаете, мы пригласим вас на эту встречу.

– Это чудесно! Спасибо! Спасибо за всё!

Когда я пришла в больницу, палата Натана была пуста. Медсестра сказала мне, что все прошло хорошо и что Натан скоро вернется из послеоперационной.

Он еще спал от наркоза, когда его привезли в палату. Я взяла его за руку и долго молчала, поглаживая его ладонь.

Когда Натан очнулся, первым, на что упал его взгляд, была икона Богородицы. Он повернулся ко мне, слабо улыбнулся и сказал:

– Вы справились с задачей – ты, твои подружки и их главная начальница!

– Да! А летом мы поедем в Ирландию. Будем искать обложку Келлской книги.

– Почему ты это говоришь?

– Разве ты не помнишь? Эту книгу отдали в Келлское аббатство викинги, а потом она загадочно исчезла. Ее отыскали, но без обложки, которая была украшена драгоценными камнями. Эту сорванную обложку так никогда и не нашли. Пора нам заняться ее поисками!

Я обняла Натана и долго сжимала его в объятиях. Все было хорошо, раз к нам вернулось чувство юмора.

Я вернулась домой, одна, но счастливая, и там меня ждала приятная неожиданность: в привезенном из Солана стаканчике из земли поднялся росток.

«Счастье узнают по шуму, который оно производит, уходя».

Эту цитату из Превера сделала заглавием своей первой книги Мари Грисингер. Эта книга – рассказ о горе дочери, которая теряет своего отца из-за «болезни Леви» – заболевания, при котором умственные способности больного медленно угасают.

Эта книга перевернула мою душу тем, что дочь находит силы в воспоминаниях о счастье. Эти воспоминания останутся с ней всегда.

Мне показалось забавным, что одним из мест, где была счастлива эта семья, оказался Юзес. Цитату из Превера надо бы повесить на всех холодильниках. Каждое утро нужно осознавать, что то, что ты имеешь, более или менее похоже на счастье, чтобы однажды, когда в твоей жизни случится большая беда, не понять слишком поздно, что ты был счастлив.

Учиться радости необходимо. Мы с Гийомом и Элизой всегда пытались использовать радость как противовес, когда общая обстановка вокруг вызывала уныние. Вот почему мы решили больше не иметь в доме телевизор. Телеканалы словно соревнуются один с другим в том, кто покажет самые жестокие кадры, и уделяют все больше места новостям за счет идей.

После того как мы отнесли телевизор в подвал, наши вечера скоро стали временем игр, разговоров и чтения. Дать шанс радости – значит находить места, моменты и людей, от которых она может возникнуть. Но нужно и узнавать новорожденную радость среди всего остального; тогда ее можно питать, поддерживать, растить и разделять с другими.

Когда Натан пошел в больницу на операцию, я сказала себе, что это «день весов». Так я называю дни, когда у нас происходит важная встреча с судьбой. Это может быть день, когда ты узнаешь результаты вступительных экзаменов в школу, куда так надеялся попасть; или день, когда ты или кто-то из твоих близких проходит медицинский осмотр; или день, когда сотрудники разоряющегося предприятия ждут сообщения о том, нашелся ли на него покупатель.

Это дни, когда жизнь может повернуть на более тернистую дорогу. Когда такой момент приближался, я часто замечала, что начинаю лучше осознавать, как высоко качество моей жизни теперь. Тревога из-за того, что могло случиться, выявляла мое сегодняшнее счастье.

Я открываю книжную лавку в девять утра, но прихожу на час раньше, чтобы навести порядок на тех полках, где он был нарушен накануне.

Зимой в восемь часов утра совсем темно.

Открывать магазин ночью намного страннее, чем закрывать его в полной темноте.

Мне кажется, что я разбудила книги и всех, кто спит внутри книг. Я люблю поспать, и поэтому мне становится жаль весь этот маленький народ.

В то утро больше всего беспорядка было на полке классиков. Гюго стоял головой не в ту сторону, Мопассан был обнаружен среди детективов, а Расин оказался на столе новинок.

Обычно я езжу на велосипеде. На красивом голландском сиреневом велосипеде. Он почти такого же цвета, как такси Фреда Астера в фильме Ива Буассе по книге Мишеля Деона.

Одна корзина прикреплена спереди к щитку велосипеда, другая сзади к багажнику. Это позволяет мне возить в первой книги, а во второй покупки, сделанные на рынке. В Юзесе все знают «велосипед хозяйки книжной лавки», и я иногда нахожу в одной из корзин пустую банку из-под варенья или немного свежих фруктов или овощей.

В разгар зимы я езжу на автомобиле, и в те дни, когда должна соскребать изморозь с лобового стекла, мне кажется, что я живу на Аляске. Я ведь еще и мерзлячка!

Есть еще один человек, который всегда ездит на велосипеде, – молодой почтальон Артур.

Часто он бывает первым, кто входит в книжную лавку. Кроме официальных писем от учреждений, он вручает мне книги, присланные независимыми издательствами, продукция которых не распространяется через сети крупных издательских домов. Часто эти книги бывают заказаны клиентами, и я обращаю на них большое внимание, потому что иногда обнаруживаю среди них настоящие драгоценности.

Артур – сдержанный человек. Его глаза, глубокого черного цвета, почти не видны за большой прядью волос, которую он постоянно поднимает, когда с кем-то разговаривает. И летом и зимой он ходит в коричневой очень изношенной кожаной кепке, которая делает его похожим на бандита из американского фильма времен «сухого закона».

Наш с ним первый настоящий разговор состоялся как раз из-за книги Расина. Увидев, что я готовлюсь поставить ее на место, молодой почтальон сказал, словно разговаривая с самим собой:

– «И ночи здешние прекрасней ваших дней».

– Простите, вы что-то сказали?

– Это слова Расина. И он написал их под небом Юзеса.

– Я их не знала, но они меня не удивляют. У нас здесь действительно настоящие небесные спектакли.