он в этот момент как-то вырос, стал гигантом, возвышающимся на пороге дома. Внизу стоял мастер Жозе Амаро.

— Полковник, я не болтун. Я живу в этом энженьо со времен капитана Томаса и никогда никому не делал ничего плохого.

— Флорипес!

— Крестный, он меня убьет.

— Хм, мастер Жозе Амаро, так кто же распоряжается в этом энженьо?

— Полковник, я уже сказал.

Шорник едва сдерживался. Он уже не мог выносить этих глупых вопросов.

— Полковник, а чем вы, собственно, распоряжаетесь?

— Ты слышишь, Амелия, что он говорит?

Дона Оливия снова просунула голову в дверь, оглядела всех и скрылась.

— Вот видишь, Амелия, я уже не могу свободно высказываться в своем энженьо. Так вот, мастер Жозе Амаро, здесь распоряжаюсь я. Я распоряжаюсь.

— Полковник, вам не следует верить сплетням этого негра. Я порядочный человек.

— Хм, мастер Жозе Амаро, ваш отец убил человека в Гойане, не правда ли? И я не хочу держать сына убийцы в своем энженьо. Не так ли, Амелия? Можете подыскать себе другое энженьо, мастер Жозе Амаро. Вот так-то, вам понятно? Поищите себе другое энженьо.

Это была пощечина. Мастер отступил назад, вытаращил глаза, в горле застрял комок. Когда же он заговорил, то перед ним никого не было; только яркие лучи солнца искрились на белой стене дома.

— Я не собака, полковник Лула. Я не собака.

И он шагнул вперед, намереваясь подняться по ступенькам. Старик закричал откуда-то сверху:

— Не смейте переступать порог этого дома.

Дона Амелия подошла к нему.

— Мастер Жозе Амаро, оставьте моего мужа в покое.

Слова этой женщины, к которой мастер привык относиться с уважением, смягчили его.

— Дона Амелия, я не хочу никому причинять неприятности, и я пришел потому, что меня позвали. Я поднялся с постели. И пришел сюда, а полковник обращается со мной, как с собакой.

— Я уже сказал, мастер Жозе Амаро, подыщите себе другое энженьо. Кто здесь хозяин, мастер Жозе Амаро?

Мастер опустил голову. Белая борода старика поблескивала на солнце.

— Хорошо. Пришлите мне распоряжение.

И он ушел. На мосту Жозе Амаро остановился поговорить с кучером Педро.

— Это все проделки негра. Я и сам скоро плюну и уйду отсюда.

— Пусть так, но этот негр мне заплатит, сеу Педро.

— Лучше всего, мастер, не обращать внимания.

— Не обращать внимания, сеу Педро? Хозяин энженьо выгоняет меня на улицу, как собаку, а вы считаете, что не надо обращать внимания? Я уже одной ногой стою в могиле, но клянусь вам: этот негр не останется безнаказанным. Это ему так не пройдет. Мастер Жозе Амаро не такой человек, чтобы сносить оскорбления. Я знаю, старик помешан. Если бы не дона Амелия, я бы сказал ему все, что о нем думаю. В конце концов мы тоже заслуживаем уважения. Капитан Томас был другом моего отца. И если бы не это, я тут же разделался бы с этим негром. Ведь он спрятался под кроватью своего крестного.

— Да, этот негр в самом деле сволочь. Он подстроил так, что дона Амелия выгнала кухарку. Целыми днями молится, а дьявольские козни строит.

— Сеу Педро, я разделаюсь с ним.

И мастер зашагал к дороге. Вечер становился прохладным, деревья раскачивались на ветру. Жозе Амаро никак не мог прийти в себя. Все случилось так неожиданно, что он не мог этому поверить. Постепенно он осознал то, что произошло. Его прогоняют из Санта-Фе. Ему стало ясно: совершилась страшная несправедливость. На дороге ему повстречался обоз с кашасой. Он подумал, не Алипио ли это, и действительно увидел его среди возчиков.

— Добрый вечер, мастер, я проходил мимо вашего дома, и дона Синья сказала мне, что вы пошли в Санта-Фе.

Мастер рассказал все, что произошло. У него был глухой, хриплый голос и усталые глаза.

— Вот что я вам скажу, мастер Жозе: не уходите из своего дома. Этот старик скоро узнает силу капитана Силвино. Не уходите. Я иду из Инга. С лейтенантом Маурисио скоро будет покончено. Пошлите вы этого старика ко всем чертям.

Мастер Жозе Амаро передал ему сообщение Торкуато.

— Верно. Тиаго мне тоже рассказал об этом.

И, как бы желая поднять настроение друга, Алипио добавил:

— Не уходите с этой земли. Капитан защитит вас. Я вот поднимусь с обозом на плоскогорье, а на обратном пути загляну к вам.

И он простился. Обоз спустился к реке, и мастер почувствовал себя совсем одиноким. Сгущались вечерние тени, дул холодный ветер. Он шел по дороге и вспоминал свой разговор со старым Лулой. Неужели ему придется покинуть Санта-Фе? Неужели дом, который принадлежал его отцу, дом, где он родился, где он научился ремеслу, перейдет к другому из-за какого-то подлого сплетника-негра? А его жена, а больная дочь? Куда он пойдет, где он сможет прожить остаток своих дней?

Вечерняя тишина умиротворяла. Дорога казалась пустынной, лишь откуда-то издали доносился собачий лай. Раздался выстрел, вслед за ним снова лай. Вероятно, это Маноэл де Урсула охотится. Немного спустя он и в самом деле встретил охотника.

— Вы здесь в такой час, мастер Жозе Амаро?

— Я ходил в Санта-Фе по вызову хозяина.

— Неужели это правда, он вас выгоняет?

Жозе Амаро рассказал все. Охотник внимательно выслушал его.

— Да, я уже говорил об этом с доной Синьей. Похоже, старик окончательно спятил. Вы никого не убивали, ничего не украли, а этот полоумный вытряхивает вас вон из дома, который достался вам еще от отца. Мастер, я человек тихий, у меня есть семья, растет сын, откровенно говоря, я бы потерял голову, окажись на вашем месте. Ручаюсь, всему виной Флорипес. Ведь не зря же он в кабаке Салу болтал, что распоряжается в энженьо. Я вам не советчик, вы старше меня, но на вашем месте я бы нипочем не стал выезжать. Уверен, что закон на вашей стороне.

Мастер Жозе Амаро поговорил еще немного с охотником. Пес, которого охотник держал за поводок, рыча, рвался от одного к другому.

— Замолчи, Ураган! — прикрикнул на него Маноэл де Урсула. — Этот проклятый пес точно чует что-то. Я бедняк, мастер, у меня ничего нет, но я всегда к вашим услугам, можете на меня рассчитывать.

Шагая в вечерних сумерках, мастер Жозе Амаро размышлял о словах Алипио, о совете Маноэла де Урсула. Земля принадлежала хозяину энженьо, и тот мог распорядиться ею, как ему заблагорассудится. Но неужели нет закона, который помог бы ему сохранить свой дом? Синья знала обо всем и ничего ему не сказала. Может быть, удастся найти какого-нибудь надежного покровителя? Мысль о том, что он должен будет умереть не