– Проснулся, голубчик… – грубо сказал человек на переднем пассажирском сиденье, коротко глянув через плечо.

Андрею Никитовичу были видны его генеральские погоны, и он, кажется, представлял, с кем имеет дело. Михаил Михайлович Иванов многократно упоминал генерала…

– Здравствуйте… – сказал Андрей Никитович с явственными интонациями Абдулло Нуровича, показывая этим, что разговаривает не подполковник Стромов, который должен был бы сказать: «Здравия желаю!» – Как все болит… Что со мной случилось?

– Ты что же раньше не сказал, что у тебя эпилепсия? – не оборачиваясь, спросил человек с погонами полковника, что сидел за рулем.

Это не был приступ эпилепсии, и подполковник Стромов знал это точно. Эпилептик после приступа ничего не помнит, иногда даже не сразу узнает людей, которые его окружают, а Андрей Никитович пришел в себя, ясно осознавая, что было с ним до потери сознания. И вообще, если бы он страдал эпилепсией, то не служил бы в спецназе. А сознание он потерял от болевого шока, что, в общем-то, и с эпилептиками тоже случается. Но болевой шок пришел не извне, он пришел со стороны, когда там, во дворе, Андрей Никитович прошел мимо «Тойоты Ленд Крузер». Той самой, судя по всему, «Тойоты», в которой сейчас ехал. Была эта встреча случайной или его ждали, это сейчас уже и не важно. Скорее всего, случайной, потому что он мог ведь и не пойти в ту сторону, он мог и не через двор пройти, а по тротуару вдоль улицы и потом за угол свернуть, и тогда его не увидели бы. Но источник боли находился конкретно в машине…

– У меня не эпилепсия, – слабо возразил дворник в лице подполковника спецназа. – У меня деменция. Посмотрите мою диспансерную карточку, там ничего про эпилепсию нет.

– У всех эпилептиков до первого приступа такой болячки не было… А потом появилась…

– Налево поворачивай… – приказал генерал. – И вдоль заводского забора дуй…

– А мы там проедем? – спросил полковник.

– Я там сегодня проезжал на «уазике».

– Уж очень не хочется машину уродовать. Новенькая… Полтора месяца, как из автоцентра…

– Главной дорогой поедешь, тебе ее пулями изорвут… – предложил генерал выбор. – Дуй прямо… И никуда пока не сворачивай. Я скажу, когда свернуть, не то прямо в лабораторию укатишь. А там тебя, надо полагать, ждут…

Полковник повернул, но дальше ехал аккуратно, и машина переваливалась с боку на бок, тем не менее, пользуясь большим клиренсом и вообще повышенной проходимостью, проблем не имела и даже ни разу не зацепила кочки днищем.

– А это что? – спросил Андрей Никитович, приподнимая руки и показывая наручники.

Подполковник спецназа не спросил бы об этом, сам понимая и выжидая, когда ему объяснят. А дворник спросить был обязан.

Сидящие по бокам охранники сразу вцепились в руки Стромова, не давая подполковнику поднять их выше. Пальцы у парней цепкие, отметил Андрей Никитович, крепкие, но в то же время руки поднять они все же дали. Значит, реакция, как у всех излишне «накачанных» мышц, у этих рук слегка замедленная. Мозг успевает среагировать, отдает приказ, а руки слушаются не сразу.

– А это чтобы ты не бодался… – объяснил генерал.

– Я не бодаюсь, – миролюбиво ответил дворник, хотя подполковник спецназа с удовольствием «боднул» бы затылок генерала. Таким ударом легко отключить человека, тем более, если он не ожидает удара. – И разве можно бодаться руками?..

– Мешают браслетики?

– Мешают…

– Ладно… – миролюбиво согласился генерал. – На дачу ко мне приедем, будешь хорошо себя вести, снимем… Пока потерпи, чтобы водитель наш не волновался… Ты без наручников иногда буйным становишься… Полковник за свою машину боится. Дашь по голове, он не туда въедет…

– По голове – это я могу… – с довольной улыбкой подтвердил дворник. – Как в сериале получается…

* * *

Капитан Юровских позвонил старшему лейтенанту Марочкину на «мобильник».

– Сережа…

– О! Коля… Наконец-то. Мы уже заждались. Был на квартире?

– Был… «Контролька» на месте… Не возвращался… Но это уже все вчерашний день. Мы нашли Стромова. Его захватил генерал Аладьян…

– Искать надо…

– Пока не надо. Аладьян под контролем. Тебя в управление вызывают. Вливаешься в мою группу. Юрий Петрович мне звонил. Он сейчас в ФСБ на совещании у руководства по этому же вопросу. Нам придают пару человек из «Альфы» и пару оперов ФСБ. Надо готовиться к командировке. Куда – пока не знаю, могу только предполагать, но мои предположения, сам понимаешь… Сейчас полковник приедет, будет все разжевывать. Тебе следует срочно прибыть. Пропуск на тебя заказан. Напрямую к Мочилову. Я там буду…

– Еду…

Сережа убрал трубку, посмотрел на жену и на тещу, укачивающую на руках маленького Андрейку, и сообщил, стараясь говорить бодрым пионерским голосом:

– Все в порядке… Не совсем, но почти… Андрея Никитовича захватили люди генерала Аладьяна. Их всего несколько человек на свободе осталось, но вот как-то встретились… Но сам генерал и вся его шайка под контролем и ГРУ, и ФСБ. Больше по телефону мне сообщить не смогли. Меня срочно вызывают в управление. Говорят, к командировке готовиться. Не знаю, успею ли заскочить домой… В любом случае, позвоню…

– Так что с Андреем Никитовичем? – спросила Любовь Петровна.

– Не знаю. Как только что-то будет известно, я сразу сообщу. Там я ближе к людям, обладающим информацией, буду… Не волнуйтесь… – Он открыл дверь, шагнул за порог, глянул на лифт и обернулся. – И… Вот еще что… Конечно, паровоз ушел, и вроде бы все уже безопасно… Но дверь каждому не открывать, соблюдать осторожность… Мариша… Та штука, что ты принесла…

Она сняла с полки «ПП-2000», показала так, словно демонстрировала свое умение обращаться с оружием. С мужской точки зрения, это выглядело смешно, но муж не усмехнулся, чтобы жену не обидеть. Пусть считает, что пистолет-пулемет поднимает профессионально…

– Естественно, никому не показывать, но держать под рукой… – Он интонацией подчеркнул серьезность приказа. – А если придется стрелять, лучше с двух рук…

Мариша кивнула, опустила оружие, подошла и поцеловала мужа в щеку. Любовь Петровна, одной левой рукой удерживая Андрейку, правой перекрестила зятя.

– С Богом…

Сережа шагнул к лифту. Прощание было скомканным и слегка напряженным из-за обстановки и не было полностью прощанием, потому что не известно еще было, уезжает ли Сережа и куда уезжает, если уезжает, и на сколько.

Ехать в гараж за машиной, потом пробиваться через пробки, потом, если придется срочно выезжать в командировку, пристраивать куда-то машину – все это показалось нецелесообразным. Поэтому добирался на метро, дальше пешком. Пропуск в бюро пропусков, как и предупредил Коля Юровских, уже ждал. И задержки никакой не было. Капитан сам встретил старшего лейтенанта Марочкина, не частого гостя в этом здании, у дверей управления.