Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Объект моего гнева поворачивается, частично скрытый за коробками на столешнице. Он окидывает меня взглядом без какого-либо заметного выражения, прежде чем завернуть тарелку в газету и положить ее в коробку.
— Ты что, трахнул эту шлюшку, а потом подарил ей мою Лилию мира в качестве прощального подарка?
Он игнорирует меня. У этого тупого придурка хватает наглости игнорировать меня.
— Ты забрала свое растение, Скарлет. Может, тебе стоит подождать в машине, — говорит Нолан, шагая впереди меня, чтобы я больше не видела Тео.
— Может, тебе стоит подождать меня в машине, Нолан, — процедила я сквозь зубы.
— Может, вам обоим стоит вернуться после того, как я съеду. Технически, это место все еще мое.
Я шагаю мимо Нолана, прежде чем он успевает меня остановить.
— Наше, ты, тупая ослиная задница. Технически оно все еще наше, но лилия моя! — Мой голос, оказывается, вдвое сильнее моего тела.
— Дай нам несколько минут, Нолан, — говорит Тео, глядя на меня своим фригидным взглядом.
— Ты в порядке? — спрашивает меня Нолан.
— Я не та, о ком тебе стоит беспокоиться, — я сужаю глаза на Тео. Птичка-жужжалка… Я всегда буду птичкой-жужжалкой.
Нолан усмехается, слегка покачивая головой.
— Я буду наверху, возьму пива. Позвони мне, когда все уладишь.
У меня все еще нет мобильного, но, если я скажу об этом, это нарушит мою концентрацию. Ничто не может отвлечь меня от замышления смерти Теодора Рида.
Дверь щелкнула, и Тео шагнул ко мне. Я отступаю назад.
— Где твой жених?
— Дэниел в Лондоне, но он не мой жених. Я разорвала помолвку шесть месяцев назад.
Тео делает еще один шаг. Я не двигаюсь; вместо этого я крепче обнимаю цветок.
— Ты подарила мне это растение.
Я качаю головой.
— Ты отверг ее, поэтому она моя.
— Ты отказалась от нее. — Он делает еще один шаг.
Я не могу дышать, когда он возвышается надо мной.
— Ты отверг меня. Ты фактически плюнул мне в лицо и бросил меня. Потом ты трахнул эту девку и подарил ей мою Лилию мира.
Он смеется — наглость с его стороны.
— Почему ты всегда думаешь, что я трахаю ее?
У меня отвисает челюсть, и я поворачиваю голову в его сторону.
— Ты серьезно? — я топаю мимо него и швыряю лилию на столешницу. Я не собиралась выплескивать свое разочарование на Фиби, но этот человек меня ужасно раздражает.
— Прошу прощения. — Я упираюсь кулаками в бедра. — Но, если я не ошибаюсь, именно на это ты намекал, когда впервые привез ее сюда. В ту ночь, когда твоя горничная готовила ужин.
— Я не трахал ее в ту ночь. Я уже говорил тебе об этом.
— Но ты сделал это сегодня.
Он качает головой, упираясь кулаками в бока, мышцы на его татуированных руках напрягаются снова и снова.
— Она появилась неожиданно. Да, она хотела «потрахаться», но мы не стали этого делать. Я сказал ей, что переезжаю. Похоже, ей понравилось растение, и я сказал, что она может взять его. Ты ушла. Какое это имело значение?
Меня зовут Скарлет Стоун, и мне говорили, что у меня вспыльчивый характер, когда дело касается мужчин. Конечно, единственные люди, которые говорят мне это — мужчины.
— Ушла? УШЛА!? — я вскидываю руки вверх. Затем я прижимаю ладони к голове. — Я была здесь! Я ждала тебя. Я уничтожила хорошего человека, чтобы доказать свою любовь к тебе. Я положила свое сердце к твоим ногам, а ты растоптал его. В тот день, когда я узнала, что у меня есть второй шанс на жизнь, с бесконечными возможностями, единственное, что я знала наверняка, это… — мой голос трещит, как и мое сердце —…что я хочу тебя.
Один миг, и последняя капля моего самообладания испарилась. Я не думала, что у меня есть что-то еще, что можно поставить на кон. Я ошибалась. Так что вот оно.
— Я знаю, слова… — я не могу остановить дрожь в голосе и слезы —…были ложью. Я не хотела, чтобы мы были чем-то, потому что действительно чувствовала, что мне нечего дать тебе, особенно время. Но то, что произошло — каждый неопределенный момент — было самым честным, что я когда-либо испытывала. Для меня никогда не было ничего более правдивого.
Вот и все. Никаких сожалений. Я считаю вдохи, а не секунды. Я больше не буду тратить ни одной секунды на то, что не является реальностью. Больше не буду прятаться за ложью и страхом. Рак или нет, я могу умереть завтра, и я не могу представить, что унесу с собой в могилу сотни невысказанных мыслей.
Я хочу, чтобы он что-нибудь сказал. Каждый дюйм меня чувствует себя вскрытым, обнаженным… совершенно сырым.
— Тридцать шесть, — шепчет он. — Именно столько минут прошло между тем, как Дэниел сказал мне, что у тебя последняя стадия рака, и тем, как ты сказала нам обоим, что будешь жить.
Дрожащий вздох посылает дрожь по моему позвоночнику, когда он стирает пространство между нами, один медленный шаг за другим.
— Тридцать шесть минут я не мог найти ни единого вздоха. Тридцать шесть минут… — Он тяжело сглатывает, сжимая челюсть.
Моя ладонь прижимается к его щеке. Он закрывает глаза и склоняется к моему прикосновению, его рука мягко обхватывает мое запястье.
— Расскажи мне что-нибудь реальное, — шепчу я.
— Я провел тридцать шесть минут, размышляя о том, чтобы пустить себе пулю в голову. — Он открывает глаза.
Дыши, Скарлет.
Я не могу считать вдохи, если не помню, как дышать.
— Н-но ты сказал… что не любишь меня.
Тео обхватывает мою шею и прижимается своим лбом к моему.
— Я солгал.
Я сжимаю в кулак его рубашку.
— Скажи это, и… имей это в виду.
Его губы касаются моих.
Я попятилась назад, качая головой.
— Скажи это.
Он снова тянется к моим губам, его хватка на моей шее усиливается.
Мои руки отпускают его рубашку и прижимаются к его груди.
— Скажи это. Скажи.
Тео рычит, прижимая меня спиной к стене и возвышаясь надо мной. Прежде чем я успеваю запротестовать, его рот оказывается на моем, наши языки борются за контроль над тем, что, как мы оба знаем, никогда нельзя контролировать.
— Н-н-нет! — я отрываю свои губы от его губ, поворачиваю голову в сторону, чтобы перевести дыхание.
Он хватает меня за голову и снова прижимается своим ртом к моему.
— Н-нет! — Я дергаю его за волосы. — Скажи…
Его губы снова набрасываются на мои.
Я снова вырываюсь из его захвата.
— СКАЖИ ЭТО!
Наши
