— Прости, — первым сдался он, — я не подумал про твоих родителей, как вернемся на родину, непременно съездим к ним.

Сказать, что я была удивлена — это ничего не сказать. Я была ошарашена и, сглотнув замешательство, согласилась с его предложением. Он будто выдохнул с облегчением и даже черты его лица стали мягчи. Отвернувшись от окна, я внимательнее посмотрела на него.

Да для него, видимо, вот такое извинение сродни самоотверженного подвига. Мужчине, привыкшему к тому, что его слова, поступки, решения принимают безоговорочно, сложно признавать себя в чем-то неправым, а просить прощение и того тяжелее. Ну ничего, мой дорогой, и не такому научишься!

Я хмыкнула и достала телефон, чтобы отправить маме сообщение. И опять, маленькая язвочка во мне, задрала нос. Переключив камеру во фронтальную камеру, немного подалась в сторону мужчины, так, чтобы он попадал в кадр, задорно улыбнулась и щелкнула затвором. Вышло красивое фото, Амир даже в профиль смотрелся шикарно. Пару кликов, небольшое сопроводительное письмо-объяснение и картинка улетает адресату. Жду пару минут и…

Вуаля!

Мама перезванивает в мессенджер по видеосвязи!

О да! Я предполагала, что ты можешь убивать взглядом, но не сейчас и не со мной.

— Ты же понимаешь, что если я сейчас ей не отвечу, — а мой палец уже навис над “иконкой” с нужной функцией, — то…

— Отвечай, я сейчас припаркуюсь, — обреченно выдыхает он.

— Привет, мамуля, — эмоционально ответила я на ее звонок и пока она не закидала меня вопросами, на некоторые из которых я отвечать была не готова, кричу ей радостно, — у меня все отлично, я сейчас отдыхаю в Греции, а еще я вышла замуж, — огорошила я родительницу, когда в кадре появился Амир.

— Дорогая, что происходит? — требовательно-грозно прозвучал ее голос.

— Мам, — хлопая ресница и, включая пай-девочку продолжила я врать, отчего уши мои горели, а ехидна придумывала план мести, — Амир отец нашей малышки. Он осознал свою ошибку, пришел ко мне с извинениями и предложением руки и сердца. И, вот, — хотела показать ей кольцо, но вовремя вспомнила, что его-то у меня нет, — в общем, мы быстро расписались и полетели отдыхать.

— Таисия! — вновь недовольно восклицает мама.

— Мамуль, мы все объясним, когда вернемся! Честно-честно! Люблю тебя! Пока — пока!

— Таисия!

Но я успела оборвать связь раньше, чем поток ее вопросов и нравоучений бурным течением унес бы меня в океан воспитательных мер.

— Довольна? — поинтересовался Амир, выруливая обратно на дорогу.

— Да-а-а! — прищурилась сытой кошкой и откинулась расслабленно на спинку пассажирского сиденья.

Тепло растекалось по телу и щекотало нежными крыльями приятной неги, затапливая меня спокойствием.

— Теперь по магазинам?

— Угумс…

Боже! Я никогда еще не бродила по магазинам, не смотря на ценники и не раздумывая, надо мне это или я могу и без этого прожить! Я чувствовала себя той самой красоткой из одноименного кинофильма. Меняла наряды, дефилировала перед “экспертом”, а в итоге брала все то, что понравилось мне, ну и немножечко ему.

После приятного, но все же утомительного шопинга, Амир отвез нас в маленький ресторанчик на побережье. Пробовать греческую еду надо именно в Греции! И я пробовала!

Сочную, овощную запеканку — здесь ее называли мусака. Маленькие шашлычки из куриного мяса на тонких деревянных шпажках — сувлаки. А еще стащила из тарелки мужа долму с начинкой из риса, лука и различной зелени. И облизывалась на запотевший стакан ледяного кофе, что заказал себе Амир, потягивая через толстую соломинку смузи из персиков с медом и кусочками льда.

Сытые и довольные мы возвращались домой. Посмеивались, вспоминали наши забеги в магазинчики и удивленные глаза консультантов.

— Хочешь завтра на море? — спроси Амир, когда мы въезжали в распахнувшиеся ворота виллы.

Но ответить я не успела, меня скрутила неприятная боль в животе.

*Амир*

Резко затормозил, не обращая внимание на то, что перегородил выезд, и автомобиль, встав поперек ворот, мешал им закрыться. Плевать!

Испуганный голос пигалицы холодной сталью врезался в грудь, лишив меня, на мгновение, способности здраво мыслить.

Я развернулся к ней, обнявшей руками свой животик и согнувшейся в приступе боли. В Таиных широко распахнутых глазах плескалась паника, лицо стало каким-то бледно-серым, на лбу и висках выступила испарина. И мне, сорокалетнему мужику, впервые в жизни было страшно, так, что я просто не знал за что схватиться и что нужно сделать, только бы убрать ту боль, что отражалась во всех ее движениях.

— Тая, в чем дело? — в горле пересохло и слова с трудом формировались в нужные фразы, — где и как болит?

— Сильно, — с надрывом произнесла, хватая ртом воздух и стискивая зубы, — живот…

Боже! Только не это! Я схватил лежавший на панели телефон и разблокировав его, на несколько секунд завис над телефонной книжкой. Сдавленный стон пигалицы, как резкая пощечина, что разом ставит мозги на место, сметая безмолвную истерику ошалевшего мозга.

— Срочно звони Давидовой, — потребовал я от матери, как только она ответила на мой звонок, — мы едем к ней в клинику.

— Что? — растерянно переспросила она, — Амир, что случилось? Что с Таей?

— Мама не до разговоров сейчас, — шикнул на нее, заводя автомобиль и выруливая вновь на трассу, — звони своей подруге, — чуть повысил голос, приструнив ее, — потом позвоню.

Швырнув телефон на приборную панель, я резко крутанул руль и с силой вдавил педаль газа. Автомобиль рванулся с места, задев правым передним крылом стойку ворот. Плевать!

— Тая, — обратился к жене, мельком глянув на нее, не теряя при этом визуальную связь с дорогой, — ты как?

— Амир, — скрипучий и неестественный голос Таи заставил меня вспомнить всех богов и молиться им с неистовой силою, — мне страшно, — почти плакала она, а меня раздирало изнутри противное чувство беспомощности, — Амир, — взывала она, — сделай что-нибудь, пожалуйста, — ее тонкие пальчики с неимоверной силой впились в мою руку, — я не переживу, если с моей малышкой что-то случиться…

— Все будет хорошо! — пообещал ей, положив ладонь на ее руку, — слышишь меня? — ее холодные пальцы под моими чуть дрогнули и с новой силой сжали предплечье.

Она дышала часто, чуть постанывала и крупные слезинки катились по бледным щекам. Я гнал с превышением всех возможных скоростей, наплевав на правила дорожного движения и штрафы, что неминуемо прилетят мне, после такого лихого вождения. Плевать! Лишь бы успеть, лишь бы быстрее оказаться в больнице, где квалифицированные специалисты все исправят.

Только на подъезде к городу, где поток автомобилей стал плотнее и вероятность попасть в аварию увеличилась в разы, я сбавил обороты. Но петляя по улочкам, объезжая заторы, мы все же добрался до клиники за рекордно короткий срок.