— Послушай, милая, дорогая, Замечательная Генриетта! Разреши тебе кое-что посоветовать… Может быть, ты все-таки вернешь его, этого менеджера, на место?

Наступила полуминутная пауза, которая в случае с Генриеттой вполне могла означать глубокие и долгие раздумья.

Светлова ждала затаив дыхание.

— Нет, — наконец вынесла свой вердикт рыжая.

— Но…

— К тому же он, кажется, уже шевелится…

— Генриетта!

— Нет, Аня, я его, пожалуй, приведу в чувство, подлечу, а потом возьму все-таки у него письменные показания.

— Уф-ф…

И Светловой опять пришлось слушать длинные гудки.

Остановить это безумие можно было, по всей видимости, только одним-единственным способом.

Все-таки попробовать уговорить вдову Федора Хованского отказаться от ее показаний против Ладушкина… И еще неизвестно, поможет ли это, даже если удастся ее уговорить! А то, что Инару Оскаровну не удастся уговорить, — так это девяносто восемь процентов из ста.

И все-таки следовало использовать эти возможные два процента…

Светлова вздохнула: ну, не дают ей, Светловой, выйти из игры! Не дают спокойно принимать ее витамины! То старики, то привидения, то заложники…

И она взялась за телефон.

День напролет Анна пыталась отловить Хованскую.

Но ни по каким телефонам застать вдову было невозможно. Может, Инара Оскаровна просто-напросто все их поменяла? Или отключила, чтобы ее оставили в покое?

Наконец Анюте пришло в голову очевидное. Она заглянула в записи Ладушкина, которые предусмотрительно забрала у Генриетты и которые сыщик крайне аккуратно и пунктуально вел во время своих наблюдений. И выяснила, что Хованская обычно — что странно для такой взбалмошной особы — довольно строго придерживалась определенного порядка дня. И, что важно, он у нее практически не менялся. И получалось, например, что в четверг до двенадцати ее можно застать в тренажерном зале одного известного клуба.

* * *

Светлова ехала и внутренне готовила себя к крупному разговору: то бишь представляла, как она будет падать на колени, хватать Инару за полы пальто от Версаче и умолять, умолять…

У входа царила непонятная толчея — клубился небольшой зудящий от любопытства рой. А секьюрити клуба очень энергично разгоняли этот рой зевак чуть ли не тумаками.

Очень осторожно, но Анна все-таки продвинулась поближе.

— Да плохо ей стало! — услышала она голос в толпе.

— Ну вот… А все говорят, занимайтесь спортом! Занимайтесь спортом…

— Да уж… эта, кажется, отзанималась!

— Кто?

— Да Хованская!

— Жена, что ли, того депутата?

— Ну да…

Похоже, Уинстон Черчилль, который, как известно, любил повторять: «И главное — никакой физкультуры!» — на сей раз оказался прав.

И, как выяснилось, уговаривать Светловой было более некого.

— А милицию-то вызвали?

— Да вызвали…

— А «Скорую»?

— И «Скорую»…

— А чего они не едут?

— А что-нибудь полегче вы не желаете спросить?! Почему они не едут! По кочану…

Времени на раздумья у Светловой, в общем, не было нисколько. Только в этой мутной воде — в этой неразберихе и сумятице, вызванной внезапной смертью человека, и можно было еще поймать хоть какую-то рыбу.

— Извините-разрешите, извините-разрешите! — взволнованно запричитала Светлова. — Разрешите мне пройти… Извините… Бедная тетя! — расталкивая тесно сомкнувшиеся спины любопытных, голосила Светлова. — Пустите меня, пожалуйста, к моей тете!

— Это ее родственница… — пронеслось в толпе. — Племянница приехала!

И толпа подалась, пропуская Светлову внутрь клуба.

Едва Анна переступила со своими причитаниями порог клуба, как на нее тут же набросился взволнованный и взмокший от пота, как будто он сам только что слез с тренажера, молодой человек.

Значок на лацкане его пиджака, свидетельствовал, что перед Светловой администратор клуба.

— Если это ваша тетя, то заберите ее немедленно!

— Я заберу, заберу…

— Не «заберу, заберу», а просто сию же минуту!

— Да подождите вы! Что уж вам так не терпится?! — укорила Аня взволнованного администратора.

— Не терпится?! — взмолился администратор. — Да если ваша тетя полежит у нас в зале еще минут сорок — мы лишимся половины клиентов!

— Да заберу я… свою тетю… Что вы в самом деле… Вы только скажите, как же это все случилось? Бедная тетя!

— Ну что вам сказать… — Молодой человек приложил носовой платок к вспотевшему лбу: — Это произошло прямо в тренажерном зале…

— Да?

— Наш врач говорит, что сердце…

— Вот как… — Светлова вполне искренне вздохнула.

Теперь был понятен и энтузиазм клубных охранников, лупивших любопытный народ под ребра… Приверженец здорового образа, окочурившийся прямо на тренажерной дорожке, — это, разумеется, не самая удачная реклама для фитнес-клуба.

Да, Инара Оскаровна, как пишут в таких случаях в некрологах, и «умерла, как жила» — в движении, накручивая километры на кетлеровской бегущей дорожке тренажера.

Сердце. Слишком большая нагрузка.

— Может быть, Инара Оскаровна что-то ела, пила? — поинтересовалась Светлова у взволнованного администратора.

— Нет… Кажется, она не посещала бар.

— Точно ничего?

— Ну, если только немного минеральной воды… Знаете, как обычно. У нее же была с собой минеральная вода.

— Может быть, она говорила по телефону?

— Говорила. Конечно, говорила. По своему.

— Расскажите поподробнее, что она делала с момента своего появления в клубе?

— Ну, что можно делать в клубе… Занималась, конечно.

— И все?

— И все.

— Ну подумайте… Может, она куда-то выходила? С кем-то разговаривала из посетителей клуба?

— Ни с кем она не разговаривала. Она вообще не любит тары-бары разводить. Как торпеда дамочка — словно нацелена на что-то, и никаких отклонений в сторону: прибежит, накрутит свои километры, выжмет положенные килограммы — и в душ. Ну, и дальше куда-то побежала!

— Вот как… — разочарованно протянула Светлова.

— Но вы правы: она выходила.

— Точно?

— Ей позвонили снизу от поста охраны, и Инара Оскаровна спускалась туда, ко входу в клуб.

— Ее там ждали?