Глава посёлка слушал его очень внимательно, склонив большую голову к плечу, а кепку сдвинув назад — так ему было удобней вытирать пот. А же я пока благоразумно помалкивал, не торопясь встревать и, возможно, попасть под горячую руку. Есть такая штука, как субординация. Да и вообще не люблю, когда кто-нибудь вмешивается в деловой разговор, а уж тем более служебный разговор.

Так, что-то вырисовывается среди из этого тумана.

Что мы имеем: неизвестный вертолёт упал западнее фактории Сым на одноимённой реке, довольно далеко, куда Шведов планово, как он сам утверждает, направился с целью проверить одно из отъезжих зимовий, самое дальнее. Раньше там проживал какой-то старик из старообрядцев с взрослой дочерью, который чуть меньше года назад после отъезда уставшей от тайги и одиночества дочки в Красноярск пропал в тайге.

Мне понятно, зачем Артём туда поехал. Решил посмотреть, не осталось ли в зимовье полезных ништяков, у староверов может обнаружиться самое необычное и неожиданное. Я бы тоже обшмонал всё в округе.

Robinson R44 лежит почти на берегу, прямо возле маленькой промысловой избы, чуть не повредив установленный рядом лабаз. Судя по всему, после жёсткой посадки, которая произошла далеко не вчера, он частично разрушился и загорелся. Запоздалая находка, сейчас ничего уже не исправить, и никого не спасти. Да и следов мало осталось.

— Ну и причём тут опергруппа? — терпеливо уточнял староста. — Как говорят пилоты, что упало, то пропало. Ты же говоришь, что Шведов определил время катастрофы чуть ли не с квартал назад!

— Как это причём, я разве ещё не сказал? — делано удивился адъютант, явно оттягивая момент информационного катарсиса. — Иностранные солдаты же в нём летели, военные! Агрессоры! Трое шварценеггеров! И пилот.

Тут уж я вмешался сразу, громко хлопнув дверью «Фронтеры» и быстро подходя ближе со строгой однозначной командой:

— С этого места подробней, Иван.

Староста хмуро кивнул, быстро поняв, что история с крушением в тайге выглядит действительно гораздо серьёзным, чем ему только что представлялось, Горелый продолжил. После начавшегося жёсткой посадки и пожара выживший а аварии экипаж укрылся в небольшой промысловой избе, скорее всего, кто-то из них получил ранения или травмы, возможно, тяжёлые.

А потом внезапно все умерли. Прямо в избе, там и остались.

— С чего он вообще решил, что это враги?

— Алексей Георгиевич, ну, дык… Форма у них, говорит, была необычная, современный такой камуфляж, ненашенский, поэтому и…

— И что, это диковинка? У твоего непосредственного начальника, между прочим, тоже современный армейский камуфляж, иностранный. «Мультикам».

Смешно выпучив глаза, адъютант с невольным, и очень нехорошим подозрением уставился на старосту, да так, что тот невольно поправил китель, со смятением посмотрел себе на пузо, потом на меня и выплюнул, наконец-то, сигарету.

— Так оружие же! Оружие у них импортное!

— Какое? — спросили мы в один голос.

— Шведов-то у нас не дурак, посмотрел, что написано, марку разъяснил. Автоматик этот чем-то похож на американскую винтовку, а написано там AG-3.

Чёрт возьми, ведь до последнего момента надеялся, что этого названия ещё долго не услышу! Век бы его не слышать. Я значительно посмотрел на старосту, уже ждавшего моего взгляда, давая ему понять, что без опергруппы тут действительно не обойдётся.

— Знакомая пушка, товарищ Исаев? — спросил он. А в голос-то уже напряжение…

— Ещё как, — зло откликнулся я. — На вооружении норвежских егерей чаще всего именно такие и состоят. Это 7,62 мм автоматическая штурмовая винтовка AG-3. Клон, норвежская версия германской G-3 с подствольником. Для ближнего боя они могут брать и 9-мм пистолеты-пулемёты MP-5A3, но я таких не видел, в Арктике ближний бой не шибко актуален.

— Что ты меня грузишь калибрами да марками, — поморщился староста, — скажи коротко, оружие хорошее?

— Хорошее.

— Армейские, значит, басурмане?

— Не просто армейские. Это полярные егеря NORSOF, Василий Яковлевич, арктические подразделения спецназа Норвегии... Ваня, а пулемёта «Миними» у них не было? Берут в усиление. И какое личное оружие?

— Автоматов всего два, причём один повреждён, а пистолетов на трупах не было. Про пулемёты не знаю, мы ведь его и не спрашивали, кто же знал, что надо спросить. И не успели бы спросить! Там всё сложней, мужики! — переволновавшийся адъютант все-таки сорвался с упряжи субординации, но никто на это внимания не обратил.

— Из короткоствола у них обычно «Хекклер-Кох» P7 или «Глок-17», — размышлял я вслух. — Должны были быть, странно. Или кто-то уже подрезал? Шведов там внимательно всё осмотрел?

— Да говорю же вам…

— Подожди, Горелов, ты не суетись, основное уже понятно, а остальные детали потом доскажешь. Что Алексей Георгиевич, как мыслишь, серьёзные ребята?

Я скрывать не стал.

— Коллеги по ремеслу, можно сказать. Серьёзные, с норвегами у меня личные счёты. Правда, последняя волна егерей — скороспелки из призыва, не та подготовка, хотя по конкретному случаю говорить рано, на месте нужно смотреть. У норвежцев есть ребята гораздо серьёзней, подразделение «Финмарк», например... Но его на такой дальняк тратить не станут. Хотел бы на это надеяться.

— Не понимаю. — Храмцов яростно раздавил окурок ногой, вминая его в песок. — Не укладывается в голове. — Он грохнул широкой ладонью по капоту японского внедорожника. — Три пассажира-диверсанта и пилот! Откуда в этой дыре такая прорва норвежцев?!

— Готовились совершить диверсию? — осторожно предположил Ваня.

— Какую диверсию… Они выходили, долго, — хмуро произнёс я. — Застряли где-то на севере, скорее всего, а там сейчас дорожки отхода нет, многометровый лёд. Подводная лодка не заберёт. Вот они и попёрли на юг, подскоками, плечами, заранее прикинув, где смогут подзаправиться. Сколько там у «Робинсона» плечо, километров шестьсот?

— Чуть больше, — подсказал Ваня.

— Может быть, они решили к железке и к автотрассе в районе Красноярска не соваться, а в районе рек Кас и Сым перевалить в Обский бассейн, всё поближе к Европе.

Слушали меня внимательно.

— Я предлагаю не пороть горячку. По моему мнению, товарищ староста, — негромко, но твердо сказал я, глядя ему в глаза, — необходимо спокойно дождаться более точных сведений от Шведова. Поговорим с ним ещё раз. Я поговорю. За сутки просчитаем расклад, а там уж можно будет принимать решение по составу опергруппу и срокам.

— Факт важный, но совершать необдуманные поступки не будем, — кивнул Храмцов.

Наши выводы отчего-то очень не понравились адъютанту.

— Это ещё не всё, Василий Яковлевич, — вздохнул он.

— Давай уже быстрей, — попросил я, поморщившись, какой-то умелый комар залез под брючину, и теперь там чесалось.