– Да, похоже на взрыв. – глубокомысленно заявила я. – Двери вынесло вместе с коробкой.

– Вот они, двери. – пробормотал Джеф, указав на бурый порошок на полу. – Дьявол! Здесь же все превратилось в пепел! Этого не должно быть!

Мне стало его жалко.

– Слушай, рано расстраиваться. Давай зайдем внутрь и пошарим там. Я слышала, что книги на этом ярусе хранились в несгораемых шкафах.

– Ну надо же, как хорошо подготовилась – ядовито заметил уже овладевший собой Джеф. Он достал мой фонарик, включил его и направил луч в бархатистую тьму подземелья. – Ты права, – раз уж мы сюда пробились, надо идти до конца.

Джеф вошел в проем, я – за ним, стараясь на всякий случай идти след в след. Зола поднималась легкими облачками вокруг наших ног. Пахло даже не гарью, а чем-то мерзким, химически-кислым. Этот запах будил беспричинную тревогу и желание сбежать. Луч фонаря выхватывал из темноты стены и то, что осталось от несгораемых шкафов. Джеф присмотрелся и грязно выругался.

– И это называется несгораемый шкаф! – горько сказал он, облегчив душу.

Да, останки шкафов больше всего напоминали экспонаты палеонтологического, музея – бесчисленные ребра и прочие кости. Джеф злобно ткнул фонарем в один из шкафов, и тот с мертвенным шелестом неторопливо рассыпался в прах. Я тяжко вздохнула.

– М-да. Кажется, действительно сгорело все.

– Она не могла сгореть! – вдруг страстно заговорил Джеф, опустив фонарик и глядя сквозь меня горящими белыми глазами. – Пятьдесят тысяч книг хранилось в Старой Деревне, но мне нужна была всего одна! Та, из-за которой и начался пожар! Та, из-за которой его не могут потушить и никогда не потушат, пока она здесь!

– Что ты сказал?! – Я вытаращила глаза. Эта информация была для меня абсолютно новой. – О какой книге ты говоришь?

– Все говорит за то, что книга здесь. – продолжал Джеф, точно в бреду. – Когда десять лет назад ее сюда упрятали, всем было понятно, что долго она тут не пробудет – ее обязательно попытаются украсть. Но подобные книги нельзя красть безнаказанно, они этого не терпят. Я на сто процентов уверен, что из-за этого все и случилось. Кто-то попытался украсть книгу, и она вызвала пожар.

– Хм, оригинальный способ защиты. Что-то типа программы самоуничтожения?

– Нет. Скорее, уничтожения вора. Книга себя бережет. Одно то, что ей удалось пережить Вторую мировую войну, о чем-то говорит...

Джеф постепенно успокаивался. Он снова поднял фонарик и вернулся к осмотру.

– Потом, вспомни эту тварь, которая сторожила вход...

– Не смей так выражаться о моей подруге!

– Если бы здесь нечего было охранять, так ее бы тут не было.

Мы медленно двигались по проходам между бывшими шкафами. Джеф не пропускал ни единой детали. Но везде мы видели одно и то же: золу, пепел, тлен.

– Но что самое интересное... – бормотал себе под нос Джеф. – что одновременно и обнадеживает, и смущает...

– Что?

– Если книга уцелела, то почему столько лет не прекращается пожар?

Я подумала о клочке бумаги с текстом, который по-прежнему лежал в кармашке рюкзака, и внезапно поняла, что нахожусь в большой опасности. Выждав мгновение, когда Джеф отвернулся, я незаметно вытащила обрывок из рюкзака и сжала в кулаке.

– Слушай, Джеф... а если, скажем, эта книга" которую ты ищешь, повреждена?

Джеф остановился и пристально посмотрел ,деня. Я мгновенно пожалела о своем вопросе, но слова было не вернуть.

– В смысле?

– Ну, если она обгорела при пожаре и часть текста утрачена?

– Поврежденная, неполная книга работать не будет. – медленно выговорил Джеф. – Но я еще раз повторяю – книга себя бережет. Чтобы нанести ей вред, нужна направленная злая воля.

– То есть ее может повредить только человек, и только специально?

– Вот именно...

Я вдруг испуганно вскрикнула. В простенке между шкафами неподвижно стоял человек. Его черная обугленная голова находилась примерно на уровне груди Джефа, а зубы скалились в жуткой усмешке.

Реакция Джефа удивила меня.

– Это статуя. – сквозь нервный смех выговорил он. – Мраморный бюст на подставке. Он пригляделся и добавил:

– Кажется, Парацельс.

Я покраснела от стыда за свое малодушие – хорошо, что в подземелье было темно.

– А вот еще один. – Джеф посветил в другую борону. Из простенка между шкафами на нас смотрела зловещая черная физиономия с очками и бородкой клинышком.

– Кто это?

– Как, неужели не узнаешь? Это же ваш святой патрон, нарком просвещения Луначарский. Под его руководством была создано первое училище Чистого Творчества. В двадцать восьмом году, если не ошибаюсь. Почти последнее, что он успел сделать на своем посту...

Неожиданно Джеф прервался. Его губы сомкнулись в узкую линию. Он подошел к наркому, крякнул и с усилием своротил мраморный бюст с постамента.

С глухим грохотом Луначарский рухнул, подняв тучу золы. А на постаменте осталась книга в кожаной обложке.

Я подалась вперед. Джеф схватил книгу.

– Вот она! – задыхаясь, крикнул он.

– Где? Что? Покажи! – сунулась я ему под локоть.

Джеф отпихнул меня в сторону, положил книгу на постамент, направил на нее луч фонаря и принялся быстро листать. Он стоял, ссутулившись, над книгой, как стервятник над добычей, а мне вдруг стало страшно, и с каждым мгновением делалось все страшнее и страшнее. Эта черная комната без окон, в которой не было ничего, кроме бурого пепла, казалась привратницкой ада, откуда нет иного выхода, кроме как в преисподнюю. Я попятилась к двери. Джеф не обращал на меня внимания. Я дошла до дверного проема, постояла там и вернулась обратно. Подойдя к Джефу, попросила:

– Дай посмотреть.

Джеф даже ухом не шевельнул. Он продолжал перелистывать, как будто не мог найти что-то важное. Я заглянула сбоку. Это была не книга а тетрадь с ломкими, пожелтевшими от времени страницами. Я наклонилась пониже и вздрогнула – почерк был знаком. Мелкие, похожие на арабскую вязь буковки, прописные, каждая отдельно.

– Я был прав. – раздался хриплый голос Джефа. Сторож закрыл книгу и выпрямился. – Насчет пожара.

Я подумала, что сейчас самое время линять отсюда, но книга держала меня, как на привязи.

– Книга повреждена. – продолжал Джеф, поднимая на меня глаза. – Так и я предполагал. Кто-то вырвал первую страницу.

– И что, она теперь не работает? – спросила я, стараясь не смотреть в глаза Джефа.

– Именно так.

– Значит, все наши усилия напрасны? Джеф не ответил. Я рассеянно протянула руку к тетради, но компаньон положил ладонь на обложку.