Сам он был умыт, побрит, полностью одет.

– Нет, проснулась за пять минут до твоего прихода, – ответила Даша. – Но умыться не успела. Подождешь немного?

– Вообще-то я на секунду. Давай скажу, что хотел, и побегу. У меня прием через полтора часа начинается.

– Ладно.

– Райка наняла адвоката.

– Зачем?

– Чтоб наверняка получить наследство. Не знаю уж, кто ее надоумил, но факт остается фактом. Вчера сразу после поминок она в контору поехала. А сегодня адвокат здесь будет.

– Откуда знаешь?

– Орзу проболтался.

– И что ты от меня хочешь? Ведь ты хочешь чего-то?

– Посмотри на него, поговори с ним. Прозондируй, короче, почву.

– Ладно. А зачем?

– Мы не можем допустить, чтобы все досталось Райке!

– А кому тогда?

– Клава наверняка оставила на сей счет какие-то указания. Если не завещала все Сергею, значит, кому-то другому. Где-то должен быть документ. Его нужно искать. Но даже если и не найдем, нужно за Клавино наследство бороться. Она хотела потратить деньги на благотворительность. Говорила, что правильно будет отдать их детям. А Райка пусть зарабатывает. На ней пахать можно!

Артур так разошелся, что начал махать руками, чуть не задевая лицо Даши.

– Артур, успокойся, пожалуйста, – попросила она.

– Не могу! – воскликнул мужчина. – Меня прямо трясет от возмущения. А вам всем, похоже, плевать на то, что эта девица захапает имущество Клавдии!

Даша понимала чувства Артура, но не разделяла их. Потому что знала больше остальных. Все думали, что завещания не существует, а оно имелось. И совсем скоро о нем станет известно не только ей.

Артур, так и не дождавшись от Дарьи никакой реакции на свои слова, в сердцах махнул рукой, развернулся и ушел, громко пыхтя и что-то периодически восклицая по-грузински. На язык одной половины своих предков Артур переходил только в моменты высокого эмоционального напряжения. И не только когда гневался, но и, как рассказывала Клавдия, при занятии любовью. Ей это, кстати, не понравилось. Она не понимала, что любовник говорит. Вдруг обзывается нехорошими словами? Клава не относилась к числу людей, кого возбуждают грязные выражения.

Даша закрыла дверь и снова подошла к окну. Увидела Орзу, выходящего из сарая с граблями в руках. С деревьев нападало много листьев, их необходимо было смести. Она сама вчера вечером указала ему на это. Райка, ставшая свидетельницей ее разговора с парнем, тут же на нее напала:

– А ты чего тут раскомандовалась? Ты кто такая?

– Я слежу за соблюдением воли покойной.

– Не уверена, что Клавдия отставила тебе указания и на сей счет! – фыркнула Райка.

– То есть ты считаешь, она мечтала о том, чтобы ее любимый парк превратился в дикий лес, а дом в свинарник? Вы зарплату за этот месяц получили – я знаю, Клавдия платила вперед, – значит, должны ее отработать. И если Орзу хоть что-то делает, то ты за прошедшие несколько дней даже пальцем не пошевельнула.

– И не собираюсь шевелить. Ясно? И ты тут мне не указ. Я – будущая хозяйка дома. А ты приживалка покойной. Считай, никто. После девятого дня чтобы выкатилась отсюда.

– Не тебе мне указывать.

– Это не тебе указывать мне! И Орзу не командуй. Поняла?

– Если хочешь, командуй им ты, мне все равно. Но листья надо убрать. А еще подмести дорожки, вымыть крыльцо и починить ручку на двери кладовки, она болтается. Против Орзу я ничего не имею, но если он этого не сделает…

– То что сделаешь ты, интересно знать?

– Не дам ему рекомендаций, например. Орзу, возможно, придется искать новую работу, а без них его в приличный дом не возьмут. Опять же у него срок временной регистрации истекает, и если я пожалуюсь на него в миграционную службу, когда время ее действия закончится, его отправят на родину.

Орзу, следивший за перепалкой женщин с едва заметной ухмылкой, тут же стал серьезным.

– Я завтра все сделаю! – выпалил он. – А то сейчас темно.

– Но ручку можно и сегодня отремонтировать. Свет в доме, слава богу, не отключен.

– Да, да. Я побежал.

И парень торопливо покинул комнату. Райка же демонстративно закинула ноги на спинку дивана и включила телевизор. А чтобы Дарья больше не приставала к ней с нравоучительными разговорами, врубила максимальную громкость. Но та и не собиралась больше с наглой девицей препираться. Уже добилась того, чего хотела. Теперь, по прошествии двенадцати часов, она наблюдала за тем, как Орзу сгребает листву в кучи. Вот только делает это парень лениво. А уж медленно как! Как будто грабли были сделаны из хрусталя, и он их повредить боялся. Даша решила спуститься вниз сразу после того, как примет душ, и проконтролировать Орзу. А то он такими темпами в саду до вечера будет возиться, крыльцо так немытым и останется.

Она быстро умылась, затем чуть подкрасилась. У нее были хорошей формы глаза, но светлые ресницы, и если на них не нанести тушь, взгляд казался больным. Стоило же сделать легкий макияж, как лицо преображалось. Особенно глаза, которые становились необыкновенно выразительными. И, кстати, меняли цвет в зависимости от оттенков теней и туши. Сегодня Даша решила стать зеленоглазкой. Для этого воспользовалась фиолетовой тушью и очень светлыми песочными тенями. Девушка не была уверена в том, что специалист по макияжу одобрил бы такое сочетание цветов, но ей оно нравилось. А вот помаду Даша не любила. Пользовалась прозрачным блеском. Но сейчас не стала его наносить – все равно сотрется за завтраком.

Облачившись в джинсы и свитер, она спустилась вниз. В кухне никого не оказалось. Залив воду в чайник, включила газ. И подумала: пока вода согреется, можно успеть выйти во двор и дать работничку «пинок для скорости».

Дарья накинула на себя куртку, сунула ноги в угги и покинула дом. Орзу сейчас сгребал листву в глубине парка, там, где стояла беседка. Она направилась было туда. Но тут увидела, как у ворот затормозил незнакомый автомобиль. Стало любопытно, кто приехал. Но точно не кто-то из полиции. Опера на машинах стоимостью в два с лишним миллиона не ездят. Хотя эта, пожалуй, уже столько не стоит, ей явно лет пять. Черная «Инфинити», похожая на ту, какая была у Марка. Вот только он свою наверняка давно поменял. Еще когда они встречались, собирался.

Дверка авто распахнулась. Из салона выбрался мужчина в солнцезащитных очках. Поставил машину на сигнализацию, прошел к воротам и нажал на кнопку звонка. Ему открыли из дома, ничего не спросив. Значит, ждали!

Мужчина снял очки и сунул их в нагрудный карман пиджака. Густые черные брови, темно-карие глаза миндалевидной формы, едва заметный шрам на переносице – память о занятиях боксом в юношеской секции…

Марк?

Ей не верилось, что это он.