— Хотя сегодня первое апреля. День дурака, местная полиция оказалась не столь близорука, как мы ожидали, — сказал Шерлок Холмс на следующее утро за завтраком. — Судите сами, — добавил он и протянул мне номер «Нью-Йорк тайме», который читал за кофе.

Заголовок гласил: БЫВШИЙ СЕНАТОР НАЙДЕН УБИТЫМ ДОМА. Я прочёл вслух:

Бывший сенатор Питер ван ден Акер прошлой ночью был обнаружен убитым у себя дома в Морристауне, штат Нью-Джерси. Полиция полагает, что убийца пытался ограбить дом и застрелил мистера ван ден Акера, когда зашёл в кабинет. Труп человека, который, по предположению полиции, и был грабителем, найден через несколько домов. Он умер ужасной смертью: упал на острые прутья ограды, пытаясь бежать с места преступления. По мнению полиции, в спешке убийца потерял равновесие, что и привело его к гибели. У подозреваемого не было при себе никаких документов, а потому установить его личность будет затруднительно.

— У нас имеется немного времени, а, Уотсон? — заметил Холмс. — Но, чтобы воспользоваться этим преимуществом, надо поторопиться.

Было сырое хмурое утро. Роллинз (казавшийся теперь, когда расследование пошло по другому пути, куда менее подозрительным) отвёз нас к восточной границе Центрального парка. Дом Бьюкенена с его стройными башенками располагался на Пятой авеню, в районе Девятнадцатой улицы, и занимал законное место в ряду роскошных соседских дворцов. Впрочем, в промозглом сером тумане все эти башни и дымоходы напоминали скорее надгробия заброшенного кладбища, нежели архитектурный символ высокого достоинства американской аристократии.

Холмс напомнил мне, что, если верить Филлипсу, особняк Бьюкенена, как и многое другое достояние бывшего сенатора, первоначально принадлежал его жене, миссис Элизе Брэдфорд Бьюкенен, единственной наследнице Тайлера Брэдфорда. Знатностью и богатством её родитель был обязан тому, что вёл своё происхождение от второго сына некоего герцога, получившего свой титул в семнадцатом веке от монарха, чьим внебрачным отпрыском он, по слухам, являлся. Несмотря на некоторую претенциозность, в массивном облике дома действительно ощущались царственное могущество и сила.

Велев Роллинзу оставаться поблизости, ровно в десять часов утра Шерлок Холмс позвонил в колокольчик, висевший рядом с красной парадной дверью.

— Доброе утро, — оживлённо поздоровался Холмс с дворецким Бьюкенена, седовласым мужчиной с толстыми чёрными бровями и маленькими пучками тёмных волос, растущими из ушей.

Сутулая фигура дворецкого была наклонена вперёд, что придавало ей какую-то неустойчивость, хотя на самом деле он твёрдо стоял на ногах.

— Я представляю книготорговую фирму «Бонди и компания», Черинг-Кросс, Лондон, — объявил Холмс.

Я никогда не уставал удивляться тому, как быстро он входил в роль. Я много раз повторял, что, когда Шерлок Холмс занялся расследованием преступлений, сцена потеряла в его лице великого артиста.

— Знаю, что ваш хозяин с женой за границей, — продолжал Холмс. — Мы здесь именно благодаря этой любезной леди. Миссис Бьюкенен поручила торговым агентам нашей фирмы — меня зовут Джосайя Винк, а это Сесил Форогуд, мой коллега, — изучить библиотеку мистера Бьюкенена, а после подобрать подходящее первое издание в качестве подарка к… — Тут Холмс вытащил из внутреннего кармана плаща маленькую записную книжку и сделал вид, что ищет «позабытый» повод.

— Ко дню рождения сенатора, сэр?

— Да-да, — подтвердил Холмс, — именно.

— Миссис Бьюкенен. — промямлил дворецкий, — не оставляла мне никаких приказаний на этот счёт.

— Видимо, она приняла это решение в Лондоне. Я сам только сегодня утром получил из нашей лондонской конторы телеграмму с распоряжением явиться к вам.

— Неужели, сэр? — Дворецкий не пошевелился.

— Так как, дружище? — сказал Холмс. — Вы можете присутствовать при нашем осмотре. Нам нужна только библиотека. Вы же не хотите сорвать сюрприз, который затевает миссис Бьюкенен?

Дворецкий стоял как вкопанный.

— Ну же, приятель, — простецки растягивая слова и обаятельно улыбаясь, произнёс Холмс. — Дайте бедному парню шанс отработать своё жалованье.

Наконец лицо старика стало медленно расползаться в улыбке. Он поколебался, затем развернулся, наклонился в том направлении, куда намерен был нас проводить, проследовал через парадный вестибюль, свернул налево, к отполированным до зеркального блеска двустворчатым ореховым дверям, и не спеша распахнул обе створки. Перед нами была библиотека — просторная комната с полукруглым окном, выходившим на зелёный сад позади особняка Бьюкенена.

Не обратив внимания ни на вид из окна, ни на затхлый запах, царивший в давно не проветривавшемся помещении, Холмс приступил к поискам. Книги были расставлены по жанрам, что значительно облегчало нам охоту. В разделе поэзии мы увидели знакомые сочинения Браунинга, Вордсворта и Кольриджа; впрочем, по их нетронутому виду я был вынужден заключить, что достойный сенатор и его супруга их читали нечасто, если вообще читали.

На северной стене, вокруг окна, располагалась художественная литература. Произведения Марка Твена соседствовали здесь с полным собранием сочинений Диккенса. По иронии политическим романам Дэвида Грэма Филлипса тоже нашлось место на книжных полках сенатора. Справа мы обнаружили фантастику. Вспомнив, что Бьюкенен суеверен, я не слишком этому удивился, но Холмс подошёл к полкам вплотную, чтобы изучить названия.

Единственным звуком, раздававшимся в комнате, было тяжёлое дыхание дворецкого позади нас.

— Смотрите, Форогуд, — промолвил наконец Холмс. — Любопытная подборка: «Франкенштейн» Мэри Шелли, «Доктор Джекилл и мистер Хайд» Стивенсона, «Фауст» Гёте, «страшные истории» По, «Замок Отранто» Уолпола, «Мифические чудовища» Чарльза Гульда, «Мельмот-скиталец» Мэтьюрина, «Монах» Льюиса. «Нортенгерское аббатство» Джейн Остин, «Человек-невидимка» и «Остров доктора Моро» Герберта Уэллса.

На соседней полке стояли готические романы ещё более специфического свойства. Я заметил два экземпляра «Дракулы» Брэма Стокера, «Le Vampire» Пьера Кармуша, «Вампира» доктора Джона Полидори, «Варни-вампира» Томаса Прескетта Преста и (к нашему изумлению, поскольку мы предполагали, что обнаружили у ван ден Акера именно этот том) «Дом вампира» Фирека. Если доказательства против Бьюкенена базировались на том, что именно его книга была обнаружена нами в доме ван ден Акера, то мы, возможно, обвинили его слишком рано. Впрочем, Холмса, казалось, это открытие не смутило.

— Можно? — спросил он у дворецкого, показывая на книги, которые хотел осмотреть.

Старик пожал плечами: почему бы и нет? И Холмс начал с двух экземпляров «Дракулы». Он снял их с полки и открыл каждый на титульном листе. Быстро перелистав книги, он поставил их на место и, почесав подбородок, взялся за сочинения Полидори и Преста. Только затем он достал с полки книгу Фирека в бордовом переплёте, которую осмотрел так же, как остальные.

Тут дворецкий заметил: