— Послушайте, это совершенно пустое!..

Она считает его дураком и имеет для этого все основания.

Злиться надо было на себя, но он разозлился на неё.

Работать не хотелось совсем, и он старался не смотреть на монитор. Положил телефон рядом с клавиатурой и снял трубку внутреннего аппарата. Василий Прохоренко оказался на месте, хотя рабочий день уже закончился. Впрочем, рабочий день в фирме каждый устанавливал себе сам.

— Вася, зайди, — попросил Антон. А когда через пару минут парень приоткрыл дверь, кивнул ему: — Заходи. У меня к тебе личная просьба.

На лице юного коллеги отобразилось такое явное любопытство, что Антону захотелось улыбнуться.

— Ты работал у Огаркиной. Сможешь достать мне список сотрудников фирмы? Просто список, фамилии, имена, отчества?

— А зачем вам? — явное любопытство сменилось недобрым недоумением.

Интересно, по лицу молодого Антона так же можно было прочитать каждую мысль? Пожалуй, нет, решил Антон.

Он был скрытным молодым человеком, а сейчас скрытный зрелый человек.

В этой роли Антон себе нравился.

— Послушай, Вася… Только между нами! — Антон строго посмотрел на Василия.

Парень кивнул.

— У меня есть подозрение, что убийство Станислава уходит концами в офис Огаркиной. Подозрение очень слабое, так, интуиция.

Недоумение сменилось таким искренним любопытством, что пришлось отвести глаза.

— Какие подозрения?

— Пока не скажу, — вздохнул Антон. — Пока я ещё сам ничего не понимаю. Но, если что-то выяснится, ты узнаешь первый. Попробуешь мне помочь?

Василий покивал — попробует.

Ему очень хотелось узнать побольше, но Антон отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Тронул мышь, посмотрел на зажёгшийся монитор и сделал то, чего делать нельзя, — пошёл в офис к Берестовой.

Повезло, она находилась в помещении одна. Подняла на него глаза, оторвавшись от компьютера, и снова их опустила.

— Настя, ты меня прости, — Антон сел с ней рядом.

— Сегодня прощёное воскресенье? — серьёзно спросила она.

— Нет. А такое бывает? — усомнился он.

— Бывает. Все просят друг у друга прощения.

— Не знал. — Он смотрел ей на подбородок, чтобы не смотреть в глаза. Он смотрел на подбородок и губы. Он помнил, какие у неё мягкие губы, он всё время об этом помнил, с той минуты, когда целовал её в машине. — Я глупо себя с тобой веду. Обижаю тебя.

— Ничего, всё нормально.

Никто, кроме него, не понял бы, что она улыбается.

— Я сегодня встречался с твоей тётей.

— У меня нет тёти! — Она так удивилась, что стала неуловимо похожа на коллегу Василия.

— Я встречался с Инной Михайловной.

И опять она сделалась похожей на коллегу Василия, уставившись на него с изумлением.

Молодёжь не умеет скрывать своих чувств. Это доступно только зрелым людям, вроде Антона.

— Она мне позвонила, и я с ней встретился…

Он замолчал, в роли сыщика он выглядел довольно глупо, и продолжать не хотелось.

— Что она сказала? — поторопила Настя.

— Чтобы я от тебя отстал! — зло проворчал Антон.

Она покраснела быстро и сильно. Чёрт возьми, он не умеет себя вести с юными девушками.

— Вы ко мне не пристаёте.

— Пристаю, — не согласился он.

Невозможно объяснить, что потребность её видеть переходит все разумные границы. Невозможно объяснить, что к Камилле он никогда такого не испытывал, но Камилла — часть его жизни со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Кажется, это называется «любовный треугольник».

В роли сыщика Антон выглядел глупо, и о сегодняшних приключениях можно было не рассказывать, но Антон рассказал.

Настя слушала, трогая пальцем клавиатуру. Ноготь на пальце был покрыт телесным лаком. Его жена тоже предпочитала такой лак.

Антону хотелось взять тонкие пальцы и прижать к щеке.

Он не взял, конечно.

Он рассказал, как выслеживал пациенток в клинике, и поднялся.

— Антон… — остановила его Анастасия.

— Да? — он посмотрел на неё сверху вниз.

Сейчас её глаза не казались жёлтыми, они были светло-карими.

— Я могла бы уволиться раньше. Вы бы меня отпустили, правда?

— Правда, — подтвердил он.

— Но я не хочу! Я отработаю две недели.

— Это твоё право.

Он сделал пару шагов, но она снова его остановила:

— Антон…

— Что?

— У меня какое-то нехорошее предчувствие. Мне… Я боюсь, что с вами тоже может что-то случиться.

Все за него боятся. И жена, и несостоявшаяся любовница.

Он знал, Настя стала бы его любовницей, если бы он этого захотел.

Впрочем, не факт. Мог и ошибаться.

— Ты же боишься за дядю, — напомнил он.

— Да, за дядю. И за вас.

Она смотрела с испугом, не лицемерила.

— За меня бояться не стоит, со мной всё в порядке. Думаю, что и с твоим дядей всё в порядке.

Он не оглядываясь пошёл к двери. Надо немного потерпеть, Анастасия скоро уволится, и ему не придётся бороться с желанием опять коснуться нежных губ.

Камилла старалась на Антона не смотреть, казалось, если посмотрит, муж сразу догадается, что с ней творится что-то ужасное, и она не выдержит, расскажет. И тогда…

Тогда Антон соберёт вещи и уйдёт. Какое-то время попереживает, а потом женится на девушке с работы, к которой наклонялся, выходя из офиса.

Нет, сначала он попробует помочь Камилле, несмотря на то, что она предала их любовь. Антон добрый и честный, он не бросит одинокую женщину в беде.

Это она, Камилла, одинокая женщина.

— Я пошёл, Мил, — Антон провёл руками по карманам.

— Приходи пораньше, — попросила Камилла.

Он не заметил, что она… как бы это сказать поточнее… не в себе. Не заметил, потому что они мало обращали внимания друг на друга.

Они мало обращали внимания друг на друга, потому что она встречалась со Стасом и порвала что-то неосязаемое, но очень важное, что раньше их связывало. Раньше, до Стаса.

Она одна во всём виновата, ей и расхлёбывать.

Хотелось позвонить Соне, но Камилла не стала. У Сони свои дела, Камилла и так слишком долго злоупотребляла её временем.