– Вы считаете… – неуверенно начала она. – Вы считаете, Крис был так несчастлив, что мог…

– Что он совершил самоубийство? – Лиззи Кармайкл энергично покачала головой. – Нет, ни в коем случае. Крис был чувствительным юношей, но он никогда не бросился бы с утеса из-за какой-то проблемы. Он бы решил ее, в этом я уверена.

Зои, вконец опечалившись, взглянула на томик стихов. Она ощущала, что вновь натолкнулась на стену.

– Хотела бы я знать, что тогда произошло с ним! – с чувством воскликнула она.

Преподавательница музыки вздохнула.

– Я не знаю, стоит ли спрашивать об этом. В конце концов, это очень личный момент, – с сомнением произнесла она, – но… разве об этом не написано в его дневнике?

Зои с недоумением взглянула на нее.

– Не думаю, что он его вел.

– Конечно вел! – воскликнула Лиззи Кармайкл. – В то лето я подарила ему одну из этих роскошных записных книжек, сделанных под старину. Мне казалось, это ему поможет, пусть напишет о своих проблемах, если уж не хочет о них говорить. И Крис мне рассказывал, что пользуется этой записной книжкой.

Мысленно Зои перенеслась в те дни, когда она перебирала вещи Криса, потому что у матери не было на это сил. Была бы воля Бренды, она вообще ничего не меняла бы в комнате Криса.

Но в какой-то момент отец и Зои убедили ее избавиться от большей части его одежды и от книг, которые не имели никакого значения для Криса. В связи с этим Зои пришлось подержать в руках все вещи Криса хотя бы один раз, и даже те, что находились при нем в Корнуолле. И дневника среди них точно не было.

Но теперь, когда Лиззи Кармайкл упомянула об этом, Зои вдруг вспомнила, что за несколько дней до смерти она видела Криса в пляжном доме с записной книжкой, сделанной под старину.

– Переплет был зеленый?

Лиззи Кармайкл кивнула, и Зои почувствовала, как в душе просыпается надежда. Если книжки не оказалось в его вещах, тогда она все еще должна находиться в Пендераке. Может, Крис ее где-то спрятал, поэтому ее никто не нашел?

Зои поспешно вскочила.

– Мне нужно идти! – сказала она и обняла удивленную Лиззи Кармайкл, которая тоже поднялась из плетеного кресла. – Большое спасибо за все. Я надеюсь, мы…

Зои запнулась, потому что фигура преподавательницы вдруг стала двоиться.

– Что с вами? Вам нехорошо?

Зои пыталась сфокусировать зрение, но у нее ничего не получилось. Ее накрыла волна тошноты. Зои, шатаясь, прошла мимо открытой стеклянной двери зимнего сада наружу, сделала пару шагов к живой изгороди из самшита. Потом ее ноги подкосились. Зои еще слышала испуганный крик Лиззи Кармайкл, но после этого ее окутал мрак.

– И что мы теперь будем делать? – спросила Роуз и, улыбаясь, взглянула на Саймона, шедшего рядом с ней по тротуару.

– Зависит от того, что еще вам нужно, – сказал он и приподнял три полных пакета, которые нес в руках.

Это был впечатляющий результат их долгих прогулок по магазинам Ист-Энда, и Роуз все еще пребывала в эйфории, налюбовавшись на множество красивых мелочей в бутиках и магазинах. Она кое-что подобрала для своих детей: симпатичную заколку Саре, а мальчикам – пару разноцветных вагонов, которые наверняка подойдут для железной дороги, которой они так любили играть. Саймон, конечно, удивился, но принял ее объяснение: мол, это все подарки для детей ее подруг. Все остальное ей понадобится для работы: отрезы ткани на пробу, шелковые ленты и две книги по дизайну одежды, на которые она наткнулась в маленьком магазинчике антиквариата с хорошим выбором. Роуз позабыла, сколько возможностей предоставляет Лондон, и все еще наслаждалась впечатлениями. День получился идеальным еще и потому, что Саймон оказался галантным и щедрым спутником.

– Я безмятежно счастлива, – заявила она и просияла, однако в следующий миг стала серьезной. – Но даже если бы это было не так, я вам все равно не сказала бы, чтобы вы снова не совершили какой-нибудь абсолютно безрассудный поступок.

– Я могу распоряжаться своими деньгами так, как мне заблагорассудится, – улыбнулся он. – И я считаю, что все удалось на славу.

– Цена на ткань баснословно завышена, – возразила Роуз.

Ей все еще становилось дурно от воспоминаний о ценниках на рулонах восхитительного шелка, который она обнаружила в одном магазинчике с товарами ручной работы. На качество грех было жаловаться, а цвет сияющего аквамарина – это то, что Роуз так долго искала. Но цена за один метр такой ткани во много раз превышала весь ее бюджет. Поэтому она с тяжелым сердцем отложила рулон.

– Я бы его никогда не купила.

– Но он вам понравился, я ведь это заметил, – сказал Саймон. – И мне хотелось, чтобы ткань стала вашей.

Поэтому он попытался уговорить ее купить шелк, а когда Роуз отказалась, недолго думая сам приобрел пять метров ткани и подарил ей. Это Роуз до сих пор не могла осознать.

– Вы были не обязаны это делать.

– Да, я знаю. Но мне очень хотелось.

Он остановился и взглянул на нее, смущенно улыбаясь.

– Знаете, вы единственная женщина, которая не любит подарки, по крайней мере из тех, кого я знаю. Почему вам это так не нравится?

Роуз посмотрела на Саймона. «Потому что я к этому не привыкла», – невесело подумала она. Если Мэтт неожиданно ей что-нибудь дарил, то в основном для того, чтобы загладить вину после своих любовных похождений. Он никогда ничего не покупал ей ради собственного удовольствия, даже когда они только влюбились друг в друга. Но им с самого начала пришлось экономить, потому что Роуз быстро и неожиданно забеременела. Дом, дети – все время находились вещи, на которые срочно нужны были деньги, для желаний Роуз их не оставалось. А после развода она вообще считала каждый пенс. Она уже давно не совершала случайных покупок, поэтому ей стало неловко, когда Саймон, которого она едва знала, сделал ей такой дорогой подарок. Но всего этого она не могла ему сказать, поэтому лишь с улыбкой пожала плечами.

– Мне очень жаль. Я просто… удивилась, – ответила она. – Это великолепная ткань, и я уже знаю, что из нее сделаю: вечернее платье и широкую юбку. И еще блузку, если что-то останется. Это будет выглядеть чудесно.

– Я в этом уверен, – рассмеялся он. – Надеюсь, у меня будет возможность увидеть вас в этом наряде.

Роуз и сама не знала, что ему ответить. Здесь, в Лондоне, у нее не было швейной машинки, поэтому придется везти ткань домой. Вероятность того, что Саймон увидит ее в этом платье, близилась к нулю, и он, наверное, об этом подозревал. Роуз в тот день упомянула, что в следующий четверг возвращается домой. Неужели это значило, что Саймон рассчитывает с ней встретиться еще раз после ее отъезда? Или он просто сказал это из вежливости?

Но, казалось, Саймон и не ждал ответа на вопрос.