У Боба было прекрасное настроение. За то время, что мы не виделись, его плечи незаметно расправились, складочка между бровями исчезла.

– Кстати, на ужин ко мне придут друзья.

Мне затея Боба здорово не понравилась. Когда к хозяину приходят друзья, хозяин забывает о любимце!

– Надеюсь, ты будешь вести себя адекватно. Ты всю неделю был душкой в офисе, так что постарайся не сходить с этой дорожки. Договорились?

Я вздохнул. «Быть душкой» оказалось занятием мучительным.

Первым на ужин пришел друг Боба Тони. Он принес с собой несколько пакетов. Я подбежал к нему, виляя хвостом. Даже позволил себя погладить.

– Как он меня встречает! – воскликнул Тони. – Какая честь!

На самом деле у меня были корыстные планы.

– Думаю, ты просто ему понравился.

Да уж, понравился… мне никогда не забыть, какую любовь испытывает Тон и к собакам. Ведь в прошлый раз он принес мне угощение! К такому представителю рода людского навеки проникаешься уважением.

Но вдруг, словно прочитав мои мысли, Тони признался, что не успел купить мне свиное ухо.

– Прости, друг. Принесу в другой раз.

Оскорбленный в лучших чувствах, я повернулся к этому эгоисту задом и скрылся в комнате.

– Любовь собак так бескорыстна, – засмеялся Боб.

– Но ведь тебя Майлс любит и без подачек, – заметил Тони. – Ну, рассказывай. Каково снова присоединиться к стану холостяков?

– Как когда-то сказал Робин Уильяме, слово «развод» происходит от латинского выражения «отпустить мужской член и впиться в мужской кошелек». Какое счастье, что все позади!

Тони вытащил из пакета бутылку.

– Так давай откроем эту малышку и начнем веселье.

– Ты принес «Кристалл»? Ого, парень, да ты шикуешь! Какой щедрый подарок!

– Но ведь не каждый день лучший друг разводится.

– Это точно. И слава Богу!

Тони чего-то там покрутил, затем зажал бутылку между ног и принялся за какие-то странные манипуляции. Неожиданно пробка вылетела из бутылки, ударилась в потолок и отскочила мне в нос. Я подпрыгнул от неожиданности. Мужчины рассмеялись. Я же обиженно посмотрел на них и занял вахту под кроватью. Что-то подсказывало мне, что веселиться Боб и его друзья будут долго.

Пока Боб и Тони возились на кухне, подоспели остальные гости.

Первым пришел приземистый человек без подбородка, обладатель узких плеч и прищуренных глаз.

«А ты еще кто?» Я привычно облаял незнакомца.

Гость попятился, инстинктивно прикрывшись портфелем. Такое трусливое поведение могло иметь лишь одно разумное объяснение: за человеком была вина, и он это знал. С еще более боевым рычанием я бросился к нему и вгрызся в ботинок.

– Ой-ой-ой! – закричал незнакомец. – Боб! Твой маленький бургер оставил царапины на моих новых лоферах от Гуччи!

Нет нужды говорить, что хозяин дал мне под зад. Впрочем, удовольствие впиться зубами в мягкую кожу чужой обуви того стоило.

Боб, угрожая страшной расправой и хмуря брови, подтащил меня за шкирку к кровати и посадил на одеяло.

– Постарайся впредь вести себя прилично, Майлс, – строго сказал он. – Договорились?

Никаких обещаний я давать не стал. Я не даю обещаний, которые могу не сдержать.

Очень скоро появилась высокая женщина, еще одна гостья. На ней было мало одежды, и она почти вся состояла из длинных костлявых ног и рук. Она напомнила мне то ли довольно привлекательное насекомое, то ли афганскую борзую, заросшую, угловатую. Мне стало интересно, так ли эта женщина тупа, как афганская борзая.

– Привет, Майлс! – пропела она, направляясь ко мне. – Ты такой милашка!

У нее был высокий, режущий слух голос. Словно наступили на резиновую игрушку с пищалкой. Мне стало любопытно, на сколь высокой ноте эта леди будет визжать, если вцепиться ей в ногу.

Почти сразу за Афганской Борзой явились еще несколько женщин. У одной были выбеленные волосы, так начесанные, что голова походила на одуванчик. У нее оказалась совершенно невероятных размеров грудь. Я даже загляделся и чуть не сверзился с кровати. Одуванчик потянулся к Бобу и дважды чмокнул воздух в районе его щек. Я насторожился, но виду не подал.

Еще одна женщина совершенно мне не понравилась. Вещи на ней буквально болтались, а улыбка походила на оскал волкодава. Она странно держалась. Словно течная сука. Она подошла к Бобу и смачно поцеловала его в губы.

Что за черт!

Я разразился каскадом рычаний. «Отвали от него, вешалка!»

– Привет, Майлс. – Эта странная заметила меня и протянула ладонь. – Мы не встречались на этой неделе в офисе, я была в командировке. Я – Конни.

Я уловил запах духов Джейн. Как посмела эта нахалка надушиться любимым ароматом моей хозяйки?! «Ты не только уродина, ты еще и вор!»

– Какой злой вредный пес…

«А ты вешалка мерзкая!»

Я соскочил с кровати и торопливо куснул ее за палец. Так, для профилактики.

Эта истеричка завопила, словно я откусил ей всю кисть! А ведь я лишь едва сжал зубы!

Боб поймал меня прежде, чем я сумел укрыться под кроватью. Он надел на меня намордник! Да так сильно стянул ремни, что я едва мог пошевелить челюстями! Попытки содрать проклятую штуку лапами успехом не увенчались. Я обиженно взвизгнул и жалобно уставился на хозяина.

– Ах, бедняжка Майлс, – пропищала Афганская Борзая.

– Бедняжка Майлс? А мне ничуть его не жаль, – мстительно заявила Вешалка.

Рр-рррр… это все, что удалось мне ей сказать.

– Он такой злой, – задумчиво произнес мужчина, чьи лоферы от Гуччи я недавно покусал. – Прямо Ганнибал Лектор.

– Эй, Конни, – крикнул Тони с кухни, – может, у тебя сладкая кровь? С чего бы наш добряк Майлс решил тобой подзакусить? Может, порежем тебя и дадим ему вместе с бокалом кьянти? Как профессору Ганнибалу Лектору.

Вся компания весело засмеялась. Засмеялся даже мой хозяин, и это было особенно обидно.

Как я и опасался, вечеринка выдалась длинной.

Тони готовил еду достаточно долго, остальные гости раскладывали на столе закуски и разливали вино. А потом (словно я без этого не страдал!) мне пришлось смотреть, как они смакуют приготовленное, жмурятся от наслаждения, как по их лицам разливается довольство. Они нахваливали великолепное ризотто с грибами, восхищались эскалопами из говядины и одобрительно кивали, отведав салат с дыней и ветчиной.

Никому и дела не было до бедного голодного пса!

Наконец Боб сжалился надо мной и снял намордник. К этому моменту мне было уже кристально ясно, что лучше быть шелковым. Я сел недалеко от гостей и начал пожирать их алчущим взглядом. Меня заметили и поделились остатками пищи. Не все – только Боб, Тони и Афганская Борзая.