Зоя. Первый шаг сделан.

Агата. Идите смело вперед!

Эдмон. Не могу же я силой тащить к себе клиентов!

Агата. Можете! Привлекайте к себе всеобщее внимание, отрешитесь от глупой застенчивости и от ложной скромности!

Зоя. Она права.

Эдмон. Я не понимаю, о чем вы говорите, славные мои подружки!

Агата. Вот как раз сейчас в Сен-Дени предстоят выборы депутата.

Эдмон (в изумлении). Да что вы?

Зоя. Это истинная правда – мне муж сказал.

Агата. Ваше небольшое имение находится там – вот и выставляйте свою кандидатуру.

Эдмон. Чтобы я?.. Господь с вами! Что это вам в голову пришло? Ни за что на свете!

Агата. Но почему же?

Эдмон. Для этого надо быть человеком выдающимся!

Зоя. Сразу видно, что вы никогда не бывали в палате депутатов!

Эдмон. Бывать-то я бывал, но что я такое в глазах избирателей?

Агата. Адвокат!

Зоя. Адвокаты всего добиваются!.. И вы всего добьетесь.

Агата. Вчерашний успех, несомненно, выделил вас…

Зоя. Заставил о вас говорить… Надо пользоваться случаем…

Из кабинета графа де Монлюкара выходит слуга и приносит газеты.

Вот и сегодняшние газеты!.. Сейчас мы будем праздновать вашу победу. Прочтите отчет о вчерашнем судебном заседании, скорей, скорей!..

Эдмон разворачивает газету; руки у него дрожат.

Это вы так волнуетесь?

Эдмон. Да.

Зоя. Дитя!

Агата (Эдмону, который пробегает глазами газету). Что же вы, что же вы?.. Ну как, приободрились?.. Теперь вы довольны?

Эдмон (опускается в кресло). Какая подлость!

Зоя и Агата. Что такое?

Эдмон. Все кончено! Этот последний удар меня доконал. Моя речь сокращена, искажена… Все шиворот-навыворот… А в наиболее удачных местах, вызывавших гром аплодисментов, в скобках стоит: «Публика ропщет». (Передает газету Зое.) Вот… вот… вот… Читайте сами!

Зоя. Да, правда! (Читает вполголоса.) «Дело само говорило за себя, а адвокат не обнаружил ни логики, ни вдохновения, ни ораторского искусства, и публика, выходя, невольно задавала себе вопрос: «Почему не поручили вести это дело молодому адвокату Оскару Риго, чье пламенное красноречие было бы здесь как нельзя более уместно?»

Агата (берет газету). Оскар!

Эдмон. Что я вам говорил? Мои усилия бесплодны – всё против меня… Мне не пробиться… Кончено, я сдаюсь.

Зоя. Не падайте духом! Найдутся очевидцы, которые восстановят истину. Публика может подтвердить, что вы говорили хорошо.

Эдмон. Сколько там было народу?.. Человек двести-триста, а газету читают пятнадцать-шестнадцать тысяч подписчиков. А завтра во всех читальных залах, во всех общественных местах двести тысяч читателей убедятся и потом станут повторять, что я – невежественный, бездарный адвокат, неспособный защитить чьи бы то ни было интересы!

Зоя. Почему вы так думаете?

Эдмон (берет газету и еще раз просматривает ее). Об этом написано!.. Об этом напечатано!.. Зато с вашим мужем обошлись куда учтивее!.. Вот, пожалуйста, – восторженный отзыв о его последней работе!.. (Читает.) «Что такое гений? Это электрическая искра, искра неуловимая, хотя она облетает вселенную…»

Зоя (с изумлением). Боже!

Эдмон. «Вот мысль, которая невольно придет в голову всем, кто ознакомится с последним произведением графа де Монлюкара».

Зоя (бросает беглый взгляд на стол, где лежит черновик, писанный рукой ее мужа; в сторону). Теперь мне все понятно.

Эдмон. Такой хвалебный отзыв!.. Счастливец!.. Меня так никогда не похвалят…

Зоя. Может быть, и похвалят!.. Если сами захотите!..

Агата. Да, конечно. Стоит вам пройти в депутаты – и вас будут внимательно слушать и отдадут вам должное!

Зоя. С парламентской трибуны голос звучит громче.

Эдмон. Нет, нет… Благодарю вас обеих за ваши дружеские чувства, за ваше участие, за советы… Но решение мое неизменно… Для подобной карьеры у меня нет ни сил, ни бодрости. Опять пришлось бы распутывать интриги, расстраивать козни… Нет, никогда я до этого не унижусь!

Агата. Итак, вы решили не предпринимать никаких шагов?

Зоя. Прожить всю жизнь в безвестности?..

Эдмон (с отчаянием в голосе). Да, да… У меня одна надежда, что проживу я недолго. Ах, скорей бы умереть!

Агата (устремляется к нему). Эдмон!..

Слуга (входит). Карета мадемуазель де Мирмон!

Агата (делает ему знак подождать). Сейчас! (Идет за шалью – Зоя в это время идет за ее шляпой, которая лежит на другом кресле, немного дальше, – затем подходит к Эдмону; вполголоса, умоляюще.) Неужели вы нас не послушаетесь, неужели вы не будете депутатом?..

Эдмон. Зачем?

Агата. О, это очень важно! (Кутается в шаль; не глядя на Эдмона.) Мой отец сказал вчера, что он хотел бы выдать свою дочь за депутата!..

Эдмон. Боже мой!

Агата (поворачивается лицом к Зое и берет у нее шляпу). Спасибо, душенька!.. Прощай, моя милая Зоя, прощай! (Быстро уходит.)

Зоя провожает ее до средней двери. Эдмон, остолбенев, стоит на авансцене.

Зоя, Эдмон.

Эдмон (в сторону). Депутат!.. Если я буду депутатом, я смогу просить ее руки!.. До сих пор я не смел ей признаться… Значит, она сама догадалась!.. Значит, она прочла в моем сердце!

Зоя. Бедный Эдмон! Как мне вас жаль!

Эдмон. О, я счастливейший из смертных!

Зоя. Что вы говорите?.. Ведь вы же сами только что…

Эдмон. Да, только что я был сумасбродом… безумцем… ничего не желал слушать… отвергал ваши советы… Но теперь я внял голосу разума… то есть вашим голосам… и хочу…

Зоя. Чего вы хотите?

Эдмон. Хочу быть депутатом!

Зоя. Как же так?

Эдмон. И я буду депутатом! Это моя единственная цель, единственная надежда!..