Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черт, нельзя быть такой дурой. Но так хочется на минутку побыть таковой.
Вдох, выдох, и я уже в магазине игрушек.
Думаете, почему в детстве Евсей порвал мою любимую пантеру? Потому что минут за десять до этого я случайно сломала его самолет. Сама не поняла, как это произошло, но он больше не работал. У-у-у. Тогда и началась наша война, в которой пленных не брали.
Глупо, но мне так захотелось зарыть этот топор. Но больше всего я хотела посмотреть на реакцию Гуляева после того, как отдам ему коробку.
- Девушка, может, вам помочь? – слышу над ухом незнакомый голос, а потом и незнакомое тело влезает в мое личное пространство. – Брату выбираете?
Угу. Если «брат» узнает, что ты мне глазки строишь, тебе тоже очки понадобятся.
- Нет. Сыну, – отмахиваюсь от него и продолжаю смотреть на яркие игрушки.
- А я детей люблю.
Какого черта рыжий приставала все еще рядом со мной торчит?
- Ну, девушка, поймите, я не могу упустить свой шанс. Раз в сто лет в наш магазин такие красотки наведываются. Дадите номерок?
Нет, после общения с Гуляевым я точно испортилась. Подобрела, блин. Да раньше я бы его без карты отправила по известному адресу. Хотя чего это я туплю?
- Мой запиши.
Эх, не успела. Мне даже поворачивать голову не пришлось, чтобы понять, что Евсей стоит за спиной и нервно дышит.
- Чего завис? Записывай.
- Да я… Я не знал, что… Чувак, ты должен меня, как мужик мужика, понять.
Че-го?
Существует яичное братство, а я не в курсе?
- Понимаю, поэтому ты скроешься с целым носом и неразбитой губой. Брысь, она моя.
И ведь парень и слова против не сказал. Тоже мне, магазинный пикапер. Даже обидно стало, вот честно. Гуляев же замолчал. А мне так и хотелось, чтобы он продолжил.
«Она моя»…
Я превращаюсь в зефирный леденец.
Фу. Бяка, Соня. Нельзя-нельзя.
- Теперь я понимаю того вампира, – бормочет мой блондин, хватая в руки пульт от самолета, но смотрит не на него, а на парня, который за прилавком скрылся. – На минуту оставить тебя нельзя. Пантера. Как ты девственницей оставалась, если на тебя все мухи слетаются?
- Давай, Гуляев, всему магазину расскажи об этом, – ладонью затыкаю ему рот, по сторонам оглядываясь.
- Сонь, да я бы с радостью. Всему городу. С удовольствием бы баннер развесил с твоим фото и подписью: «Я. Я сделал из нее женщину».
- Дурак ты, Гуляев. Самый настоящий дурак.
- Ты хоть представляешь, как меня этот факт с ума сводит? Ведь никто и никогда… А я… Всего лишь лет десять пришлось потерпеть рядом с собой стерву Никольскую, чтобы потом Соню на лопатки уложить.
- Извращенец, – бурчу себе под нос и вытаскиваю с полки красивую коробку.
- А что мы здесь делаем?
Ой, он наконец-то опомнился и по сторонам посмотрел.
– Не рано ли для будущих Евсят подарки покупать?
Черт. Блин.
Евсят?
- Очень смешно, – толкаю его и на кассу иду, за которой уже знакомый парень стоит.
- Нет, я серьезно, – Евсей догоняет. - Зачем?
Честно, я начала ненавидеть себя за этот минутный порыв. В задницу такие подарки. Наверно, стоило в магазин нижнего белья идти. Кто-кто, а Гуляев был бы счастлив.
- Тебе купила, дубина. И уже пожалела.
Ну и пусть, сказала, как девочка обиженная, которой не разрешили руками торт трескать. Главное, какой эффект. У Гуляева соображалка заработала, по взгляду вижу, вспоминать начал. И чего не улыбается? Где полные штаны счастья?
- Сонь, кажется, пришло время тебе все рассказать.
Как-то не особо мне начало такое нравится, хоть Евсей и веселится.
- Спасибо, конечно, но…
- Говори уже… - сквозь зубы отвечаю ему, намекая, что не надо обижать котенка и тянуть его за… хвост.
- Я был мальчишкой, – сказал, будто это оправдает любое преступление. – Сам тот самолет сломал.
- Что? Гуляев, мне потом влетело за это.
Влетело - сильно сказано, но папа точно что-то говорил и пальцем грозил.
- Ты со мной играть не хотела, а тут самолет сломался. Ну, я и убил двух сурков.
- Свалив все на меня?
- Я ж говорю, ты играть со мной отказывалась, – пожимает плечами и протягивает руку, расплачиваясь за покупку.
Правильно делает, я уже передумала и не собиралась ему ничего покупать. Гад. С детства гад.
Не зря я его при первой возможности пинала, даже когда повода не было. Как чувствовала, что заслужил.
- Всего доброго. Приходите к нам еще, – в спину слышу голос продавца и оборачиваюсь.
- Пока, – машу ему рукой, улыбаясь, словно на ковровой дорожке стою, а рядом куча журналистов. – Обязательно приду.
Что? Съел, Гуляев?
Вот тебе последняя порция мести за детские обиды.
- Куда ты прийти собралась? – догоняет он меня, к себе разворачивая.
Хочу ответить что-то про свободного человека, право на выбор, но у меня снова телефон гудит, и в этот раз я не собираюсь сбрасывать.
- Что, Голицын, проснулся? – оставляю блондина без ответа и иду. – Голова болит?
Нет, меня это мало интересует, но на меня Евсей смотрит, что уж лучше разговор с другом продолжить, чем ему объяснять, с какого фига я решила так мило с парнем магазинным попрощаться.
- Сонь, а что вчера было? – М-да, судя по голосу, записку он увидел и прочитал. Наверно, раз двести.
- Ничего не помнишь?
- Как оказался в вашем клубе? Не-а.
- Слушай, Ром, даже не знаю, как тебе рассказать…
- Дай я скажу, – Евсей пытается отобрать телефон, но я ему кулак показываю, мол, вздумаешь помешать, оба будем с фонарями ходить.
- Ты вчера к парню приставал, - еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. - Я пыталась помешать, отговорить как друг, но ты отмахнулся и врезал мне.
- Да ладно?
Что за гробовая тишина на другом конце «провода»?
Один Евсей отошел и ржет как конь. И пофиг ему, что на него люди косятся.
- Вот такие дела, Ромашка, – заканчиваю, представляя реакцию друга.
- Сонь, я правда ничего не помню. Прости. Я…
- Ром, давай потом поговорим. – Точно потом. Еще слово, и я спалюсь.
- Да, конечно. Давай я приеду. Сегодня. Завтра. Ты только скажи, когда…
Совесть, откуда ты взялась? Почему мне стыдно сейчас стало? Уже хочу перебить извинения друга и признаться, как слышу его слова: