Мэри зачесала волосы Софии наверх и набок, и локоны беспорядочной волной падали ей на плечо. Отойдя на шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой, служанка только ахнула:

— Просто картинка!

— Спасибо, — сказала София. — Надеть мне жемчуга? Фальшивые бриллианты сюда не подходят — слишком блестят.

— Не стала бы я ничего надевать. Достаточно того, что дал вам Господь Бог. Поверьте, мисс, вы само совершенство.

— Спасибо тебе, Мэри. Признаюсь, немного нервничаю.

— И неудивительно. Думаю, что его светлости сейчас тоже не до смеха. Рискует проиграть дом, а вы… — Она вдруг нахмурилась. — А вы-то что поставите, мисс? Мне раньше не приходило в голову, что…

София поспешно отвернулась к зеркалу.

— Рыжий сказал, чтобы я выдавала расписки. Правда, Дугал отказался от долговых расписок, но кого это касается?

— Ну, раз он согласился. Но вам придется пообещать его светлости приличную сумму.

— Знаю.

Мэри покачала головой:

— Кому-то из вас придется кусать локти.

София улыбнулась:

— Не мне.

— Маклейн наверняка думает так же, — заметила Мэри. — Вы пойдете проведать батюшку перед обедом?

— Да. Наверное, он еще не спит.

— Скоро уснет. Доктор хорошо накачал его лекарством. — Мэри разгладила на себе фартук. — Пока вы будете у мистера Макфарлина, я подам обед. Хороший обед.

София вздохнула с облегчением. Не хотелось ей сегодня пить херес на пустой желудок.

— Спасибо, Мэри.

Служанка фыркнула:

— Я так рада, что можно наконец приготовить все как надо. Я подам первое через четверть часа.

Накинув на плечи легкую шелковую шаль, София отправилась к отцу.

— Вот и ты, — сказал он сонно. — Вижу, уже нарядилась. Дай-ка, я на тебя посмотрю.

София послушно подошла к его постели. Рыжий напряженно щурил глаза, но тяжелые веки закрывались сами собой. Слабой рукой он потрепал дочь по руке.

— Прости, девочка. Глаза не глядят после этого чертова лауданума.

— Тогда поспи.

У Софии тряслись поджилки, но она храбрилась. Она добьется своего, непременно добьется!

— Я одолею Маклейна.

— Ты вся в меня. Обожаю риск.

София сжала руку отца.

— Я отыграю дом — ради мамы. Обещаю.

— Молодец, девочка. — Его глаза закрывались. — Приходи сюда, прежде чем ложиться спать. Хочу знать, чем кончилось дело.

— Хорошо. — Она коснулась ладонью его лба. — Спи, Рыжий. Я сохраню мамин дом.

Рыжий сонно улыбнулся. Дыхание его сделалось ровным и глубоким — он засыпал. София тихо закрыла за собой дверь и остановилась, привалившись к ней спиной. Она выиграет — обязана выиграть. У нее нет выбора.

Повторяй эти слова как заклинание, она спустилась вниз, где ее дожидался Маклейн.

Дугал поставил пустой бокал возле графина. Сегодня вечером вместо хереса и стаканов он обнаружил на подносе бренди и бокалы. Нужно расспросить Софию относительно здешнего винного погреба. Если этот бренди оттуда, возможно, ему стоит забрать себе весь запас.

Он посмотрел на каминные часы. София явно запаздывает. Дугал выглянул в окно. Оконное стекло отражало огоньки свечей, его силуэт и комнату за его спиной. Встав боком, Дугал разглядывал свой щегольской наряд: фрак, завязанный затейливым узлом белоснежный шейный платок. Напряженное лицо. Влажные после ванны волосы. Потирая подбородок, Дугал вспомнил ощущение нежной кожи щек Софии. Тело отозвалось немедленно. Дугал, чертыхаясь, бросился к графину, чтобы сделать глоток.

Бесполезно. Нисколько не помогло. Напрасно надеяться, что спиртное хоть немного охладит его пыл. Желание, которое он пытался подавить все эти дни, грозило довести его до исступления, Сегодня оно найдет выход… или он погиб.

Звук шагов в холле — приближалась София. Дугал улыбнулся. Сейчас они пообедают, а потом… Он вышел ей навстречу.

Сначала сверкнуло в свете свечей ее платье цвета обнаженной кожи, потом он увидел ее ноги, потом — бедpa. София шла вниз по лестнице, грациозная, словно фея. Она и выглядела как волшебное создание, окруженная нежным сиянием, розовым, как теплая кожа, как вечернее небо.

К несчастью, даже этот безыскусный вид невинного ангела ничуть не облегчил его вожделения. Напротив, раззадорил еще больше.

Черт возьми, похоже, он так устал бороться с собой, что одного ее присутствия достаточно, чтобы начать сходить с ума.

— Наконец-то! Как мило с вашей стороны продемонстрировать свою ставку во всей красе. Впечатляет.

Насмешка резанула, как нож. София больше не улыбалась, а холодно произнесла:

— Прошу прощения?

Да, ей следовало бы просить прощения. Следовало бы броситься на колени и умолять о прощении своей грешной души. Стоило, однако, представить Софию; кающейся перед ним на коленях, как его окатила новая волна страстного желания.

Чтобы сохранить рассудок, он должен ее получить. Узнать ее на вкус. Овладеть ею.

Вот она перед ним, разодетая словно королева, прекрасная и обольстительная словно куртизанка! Дугал принял решение. Так или иначе сегодня он ее получит. Только тогда закончатся эти адовы муки, и они оба получат свободу жить так, как раньше.

София смотрела ему в глаза, спокойная и сосредоточенная.

— Вам будет приятно узнать, что Мэри приготовила к обеду нечто особое.

— Надеюсь, это съедобно.

— Несомненно.

— Тогда мне будет вдвойне жаль сообщить вам, что я раздумал обедать. — Его терзал голод, но совсем иного порядка.

— Не будете обедать? Но Мэри…

— Вы голодны?

— Я не смогла бы проглотить ни кусочка даже под страхом смерти.

Ее признание немного успокоило его нервы. Значит, она тоже сама не своя. Что ж, так и должно быть.

Он поднес к губам прядь ее волос. Шелковистый локон едва уловимо благоухал, и Дугал, не выдержав, воскликнул:

— София, я не могу больше ждать! Давайте сыграем в нашу игру, и да решится наша судьба.

Она взглянула на него с сомнением, а потом ее глаза сузились.

— Дугал, вы пили?

Он пожал плечами. София принюхалась:

— Бренди!

— Кто-то поставил сюда графин. Но я выпил всего пару бокалов. Я вовсе не пьян.

Она задумалась. Ясно о чем: если он пьян, ей будет легче выиграть. Откуда ей знать, что Маклейны умеют пить не пьянея?

Улыбнувшись, София взяла его руку:

— Нужно дать знать Мэри, что мы не будем обедать. Она расстроится, но что поделаешь.