То, что мы слышали, было первыми каплями дождя, которые падали на поверхность горы и заставляли ее звучать словно колокол. Потом загремел гром, тысячекратно усиленный эхом туннелей. Никогда в жизни я еще не слышал такого грохота.

Впервые я был рад, что оказался внутри темногорского лабиринта. Сколько бы ни бесновались разбушевавшиеся стихии, о лучшей защите, чем надежный панцирь из многокилометровой сверхпрочной породы, нельзя было и мечтать. Стальной червь между тем вел себя очень странно. Он вертелся волчком, поскуливал и как будто что-то искал.

— И-их! У-ух! И-их! У-ух! У-ух! И-их! И-их!

Вид беспокойства такого грозного, почти неуязвимого гиганта привел в беспокойство и меня. Почему он так боится грозы, если мы находимся под защитой толщи горной породы?

ТЕМНОГОРСКАЯ ГРОЗА [продолжение]. Темные горы внутри пористые, изъеденные туннелями, как термитник (см. темногорский червь). При этом многие из коридоров выходят наружу, так что стены гор, изрешеченные большим количеством дыр, во время темногорской грозы пропускают водную массу внутрь, где она с огромной скоростью проносится по туннелям лабиринта, сметая все на своем пути. Это очень полезно с точки зрения гигиены внутренностей горы, однако смертельно опасно для живых существ, находящихся внутри лабиринта. Обычные обитатели Темных гор, такие как темногорский червь или пещерный тролль, наделены незаурядными способностями, помогающими им выживать в условиях темногорской грозы. Темногорский червь, к примеру, может задерживать дыхание на два часа.

Опасность. А что делать тем, кто не относится к «обычным обитателями Темных гор» и, следовательно, не обладает «незаурядными способностями» длительное время существовать под водой. Гигантские черные капли дождя собирались меж тем в коридорах лабиринта, они стекали по наклонному дну туннелей, сначала тонкими струйками, потом жизнерадостными, бойкими ручейками и наконец превращались в грозные, бурные потоки. Кое-где они даже размывали стены, спрямляя себе дорогу. Надо мной нависла смертельная опасность, только я этого пока еще не знал.

Стальной червь нашел какой-то выступ в стене и впился в него всеми своими стальными клешнями. Стиснув гигантские челюсти, он изо всех сил прижался к стене. Так стальные черви пережидают темногорские грозы: цепляются за скалы, затаивают дыхание и ждут, пока все не закончится.

Колоссальные массы воды теснили воздух в туннелях, и он несся по ним ураганом, предвещающим надвигающуюся катастрофу. Не успел первый порыв ветра приподнять шерстинки моей шкуры, как я уже знал, что грядет большая беда. Сначала послышался звук, как на станции в метро, когда приближается поезд. Потом из-за поворота вынырнула река.

Она выстрелила оттуда зарядом шипящей пены и с ревом понеслась на меня. Окатила фонтаном брызг темногорского червя и погрохотала дальше в моем направлении. Я бросился бежать, но почти в тот же миг волна накрыла меня с головой.

Под водой. Я, конечно, умею нырять, но не дышать в течение двух часов — это уж слишком. Я могу задерживать дыхание на некоторое время, если немного потренируюсь, то с помощью медитаций и дыхательных упражнений выдержу, наверное, минут двадцать. В море ведь всякое может случиться: вдруг тебя захлестнет гигантской волной, или произойдет кораблекрушение, или же корабль проглотит огромный кит, или утащит на дно большущая каракатица… Одним словом, без умения задерживать дыхание не обойтись ни одному морскому волку. Но в данном случае на медитации времени не было, я даже не успел толком вздохнуть.

За несколько секунд вода полностью заполнила все пространство вокруг меня, что привело меня в совершенное замешательство, ведь последнее время я привык обитать в экстремально сухих условиях. Подхваченный потоком воды, я, словно выпущенное катапультой ядро, понесся по коридорам лабиринта. В ушах булькало и клокотало, перед глазами кружил белый вихрь бурлящих пузырьков спрессованной под диким напором воды. Потом я уже ничего не видел, поскольку инстинктивно — и это было самое верное — зажмурил глаза. Так, в кромешной мгле, беспомощно размахивая передними и задними лапами, я летел дальше, кувыркаясь в водовороте. Воздух в моих легких постепенно стал давать о себе знать. Когда мы дышим в обычных условиях, воздух гостит у нас в легких совсем недолго, мы вдыхаем его, он поступает в дыхательное горло, спускается в легкие и, не успев как следует там осмотреться, уже торопится вверх, в обратный путь. Но сейчас ему пришлось задержаться. Через некоторое время он как будто разбух и начал давить на стенки грудной клетки, словно пойманный зверь, отчаянно ищущий путь на свободу. Чтобы немного отвлечь себя от этого неприятного ощущения, я решил приоткрыть глаза. Вода оказалась на редкость прозрачной, пронизанной фосфорическим светом светящейся плесени, я даже отчетливо разглядел пузырьки, неистово пляшущие вокруг меня. Воздушные пузырьки! В каждом из них по капельке кислорода, в сотне, пожалуй, хватит на целый вдох — а здесь их многие тысячи! Возможно, это даже тот ветерок, который встречался мне в коридорах лабиринта. Догнать и высосать из них весь необходимый мне кислород! Я сложил губы трубочкой, изогнулся и вытянул шею в сторону мерцающей стайки аппетитных воздушных пузырьков.

Едва я дотянулся до замыкающего, как вся команда спасительных бусинок кислорода дружно прибавила ходу. Я отчаянно заработал лапами и снова стал их догонять. Осталось совсем немного, всего пара толчков и взмахов. Раз, два — и еще одна блестящая бисером резвая стайка обогнала меня, достигла хвоста пузырьковой змеи и вместе с ней исчезает в одном из ответвлений туннеля.

Я взвыл от отчаяния и тем самым, естественно, лишил себя последних запасов воздуха в легких. Теперь я чувствовал себя как подводная лодка, сжимаемая толщей воды.

И тут я увидел пещерного тролля. То есть скорее всего я думал, что вижу пещерного тролля, а на самом деле это была всего лишь галлюцинация, возникшая в моем воспаленном, лишенном кислорода мозгу. Тролль проплывал мимо, лежа на спине и заложив руки за голову. Он плыл отвратительно медленно, радостно мне улыбаясь, и, прежде чем скрыться за поворотом, еще помахал рукой. Я не сомневался, что это конец. Мои внутренности как будто раздулись и готовы были все разом взорваться. Глаза лезли из орбит, а в ушах грохотало так, словно я стоял у подножия Ниагарского водопада. Мне казалось, что по венам моим течет кипяток, который собирается в легких. Внезапно меня одолел приступ кашля.

Я был уже готов разом покончить со всем, открыть рот, и пусть вода спокойно течет внутрь. Все лучше, чем эти мучения. Так я и сделал — раскрыл рот и вдохнул, полный решимости захлебнуться.

Но то, что заструилось мне в легкие, было совсем не водой, а чистейшим, свежайшим горным воздухом.