Кобура все не расстегивалась, проклятые пальцы не желали слушаться. Тогда я набрал в грудь воздуха и открыл рот, собираясь заорать во все горло…

Мой крик заглушили автоматные очереди, простучавшие совсем рядом. Светловолосого швырнуло назад, словно тряпичную куклу. Он упал в густую траву почти одновременно с тем, другим Снайпером, который отреагировал на выстрелы более чем правильно – несмотря на мозги, основательно промытые учеными, рефлексы у него оставались на уровне.

Дальнейшее напоминало фильм, который я уже когда-то видел, только снятый с другой точки.

Парень в футболке упал на живот и по-пластунски пополз к трупу светловолосого. А из-за избы, на чердаке которой я прятался, вышли трое автоматчиков. Они шли свободно, не таясь, я даже слышал их разговор:

– Неплохая работа. А главное, не пыльная, – сказал один.

– Это точно, – согласился второй охотник за головами. – Зря, конечно, Странник не согласился продать Орфу свой нож, у Жилы купленный. Глядишь, жив бы остался.

– Главное, чтобы Орф нас не кинул. Не люблю я этих чернобыльских.

– Не кинет. Для него десять кусков зелени – как для нас с тобой десять гривен. Теперь надо по-быстрому найти того олуха, завалить – и заказ выполнен.

– Говорят, он снайпер, – осторожно вставил свои пять копеек третий, до того молчавший. – И вообще, давайте пошустрее. Вон туча какая солнце закрыла, не восход, а черт-те что, не видать ни хрена.

– Да ладно, – отмахнулся первый. – Тучки испугался. Это ж Зона, тут всегда так. А насчет снайпера – подумаешь. Вот Сашка наш – это знатный снайпер. Жаль только, что винтовку в болоте утопил. Слышь, Сашок, отбой, выходи.

И махнул рукой влево, в сторону сгоревшего дома, от которого только печка и осталась.

Я к тому времени немного справился с эмоциями и все-таки достал трофейный ПМ, попутно оценивая ситуацию. Так. Получается, Орф мною заказ продублировал. Типа, кто первый приз принесет, тот и молодец. Охотники полученную от мутанта информацию пробили, выяснили, что «Бритва» у Странника, попытались через посредника ее выкупить. Не получилось. Тогда они устроили засаду на сталкера и банально его завалили. Снайперу, то есть мне тогдашнему, повезло – Странник вышел на открытое место, а я остался жрать тушенку среди сорняков, высота которых летом достигает взрослому человеку чуть не до макушки.

Но я точно помнил – я тогда убил троих[11]. Тогда что еще за Сашок?

Я немного высунулся наружу с чердака. Ага. Из-за черной, прокопченной печки поднимался четвертый охотник, которого вряд ли со своей позиции мог видеть Снайпер. Ох, как нехорошо… Во всех фантастических романах написано, что встреча с самим собой ни к чему хорошему не приведет. Правда, нигде не написано, что будет, если убьют того парня, который есть ты сам, только примерно год с лишним назад, если мерить моими индивидуальными сутками. Получается, я тоже должен буду помереть, а может, просто превращусь в дым здесь, на чердаке, и не будет всей моей последующей кровавой эпопеи в трех мирах, и много плохого народу в живых останется, но при этом очень много хороших людей погибнет. Что не дело ни под каким видом.

Пока я размышлял, тот Снайпер в футболке подполз к Страннику, забрал у него пистолет и уже уверенно принял стойку для стрельбы с колена. И тот Сашок, который знатный снайпер, утопивший винтовку, тоже приподнялся из-за своей печки и насторожился, со своей точки увидев, как колышутся метелки травы над местом, куда упал Странник. И даже автомат вскинул, чтобы прочесать очередью подозрительное место, чисто на всякий случай.

Но не получилось у него ничего. Видимо, не такой уж он был знатный снайпер – хороший спец скорее сам утонет, чем свой инструмент посеет. И лежку он выбрал не совсем верную, чтоб своих прикрывать, потому что моя оказалась куда лучше для того, чтоб в критический момент прикрыть самого себя.

Мы со Снайпером пальнули одновременно, так, что два выстрела слились в один. Потом он выстрелил еще дважды, но мне все это было уже неинтересно. Я знал, что теперь у него свой путь, и не видать Орфу «Бритвы», потому что не буду я убивать самого себя, чтобы забрать свой нож. Перетопчется двухголовый, теперь «Бритва» в надежных руках. Правда, я сам остался без своих ножей, к которым привык, как к собственным рукам. Но это дело поправимое.

Между тем Снайпер поговорил с умирающим Странником, принял от него в наследство куртку, обувку и ключ от кабинета Директора, после чего деловито отрезал голову мертвецу. Я помню – как только Странник умер, он тут же и ожил, глаза открыл. Только не его это глаза были. Зрачки расширенные и сплошь черные, словно две опухоли расползлись по глазным яблокам. Он сам перед смертью попросил ему голову отрезать, знал, что с ним станет после смерти.

Пока Снайпер возился со Странником, я скатился вниз по лестнице и бросился к убитому мной Сашку. Я знал: сейчас за моей спиной поднимаются с земли убитые зомби, с которыми Снайпер обязательно разберется, если только мертвый Сашок не выстрелит ему в спину.

Несмотря на простреленную голову, Сашок тоже пытался встать, опираясь на свой автомат, воткнутый стволом в землю.

– Ну кто ж так с оружием обращается, коллега, – негромко сказал я, заходя зомбаку за спину и доставая из-за пояса нож, конфискованный у Толяна.

Ножик был хреновым по определению. Тупой китайский ширпотреб, который я ночью кое-как подправил на кирпиче при свете костра, попутно высказывая молодому все, что я о нем думаю. Отделять таким голову от тела одно мучение. Это Снайперу сейчас лафа «Бритвой» орудовать, а мне тоска смертная.

Схватив Сашка за немытые волосы, я запрокинул ему голову назад, с силой всадил нож под правое ухо по самую рукоять и принялся пилить, стараясь, чтоб стремительно чернеющая кровь из артерий живого мертвеца поменьше попадала мне на руки.

Отпустив автомат, Сашок вяло попытался мне помешать, но получил коленом в позвоночник и рухнул на колени. Через пару секунд я наконец располовинил трахею, измазав в вязкой, как деготь, кровище правую руку. Разделываемый зомби возмущенно булькал разрезанной дыхалкой, когда я, навалившись всем весом, перепиливал шейный межпозвонковый диск. Поубивал бы тех, кто не точит свои ножи. Лично голыми руками б передушил. А еще заодно тех, кто гладкие пластмассовые рукоятки у тех ножей делает, которые по теплой крови скользят, словно кусок мыла.

Наконец шлепающая губами и вращающая черными глазами голова отделилась от туловища. Тело рухнуло вниз и принялось судорожно скрести пальцами землю, словно собиралось уползти подальше от места, где в убийц сначала стреляют, а потом изуверским способом их обезглавливают.

Я выглянул из-за печки. Ну, нормально. Снайпер меня не заметил, не до того ему было. Он только что закончил делать то же, что и я. Только пока я одну шею перепилил, он с тремя управился. Завидую черной завистью, причем самому себе, у которого есть такой нож. Ну ладно, пусть владеет, ему он точно не раз еще пригодится – до тех пор, пока Жила не выстрелит в него возле Копачей. Теперь понятно, почему торгаш меня не узнал. Потому что мы незнакомы. Встретимся возле загоризонтной РЛС – познакомимся. Только не узнает он в том сталкере раба с обожженной рожей, которого продал на рынке в Страхолесье. Такой вот хронопарадокс получается. Интересно, а сейчас не наблюдает ли за мной, скажем, из леса какой-нибудь третий я, ненароком попавший в этот мир? Да ну нафиг, так и с катушек соскочить можно.