Дыра!

Футах в четырех от Рэйчел стальную сеть, по всей видимости, разорвало об карниз, и болтались лишь обрывки. Из-за бушевавшего огня и дыма брешь нельзя было заметить раньше.

Боги под нами, да там половину сетки оторвало. И как я только раньше не вывалилась?!

Стиснув зубы, убийца начала карабкаться к дыре. Едва получалось дышать. Казалось, вместо того чтобы ползти по сети, она постоянно срывалась вниз. Верх и низ совершенно перепутались. Огонь бешено выл и мчался вслед за движением планетария, хватаясь за голую шею и руки.

— Я слышу тебя! — зарычала Карнивал. Оглянувшись, Рэйчел увидела лицо в огненных шрамах с крепко закрытыми глазами и обгоревшие крылья. В следующую секунду ангела поглотили огонь и дым.

Из последних сил девушка оттолкнулась и пролезла в дыру, выбравшись на свежий воздух. Мимо неслись камни мостовой и звезды, город бешено кружился, перед глазами мелькали светлые и темные пятна. Внезапно Рэйчел почувствовала, как сильные пальцы схватили ее ногу, дернулась и полетела вниз.

В первое мгновение показалось, что она падает прямо к небу, потом перед глазами возникли серые черепичные крыши. Рэйчел опускалась в благословенную тишину, утопая в холодном шелковом воздухе, и только ветер свистел в ушах. Она закрыла глаза, изнеможение нежными руками обняло израненное тело.

Удар обо что-то твердое, треснуло бедро, но совсем не чувствовалось боли… Раздался хруст, и Рэйчел опять полетела вниз. Снова удар и снова падение. Наконец она упала на что-то мягкое, на лицо посыпались камни и осколки.

— Мама! — Крик будто раздался с того света. — Мама, женщина провалилась сквозь крышу!

— Не говори глупостей. — Второй голос был еще дальше.

— Она в моей постели!

— Ложись спать. Я два раза повторять не буду.

Убийца улыбнулась, не открывая глаз. Второй голос абсолютно прав: нужно как следует выспаться. До утра Рэйчел уже ничто не разбудит.

— Зачем ты так поступаешь со мной? — взмолилась девочка. Девон перестал читать и взглянул на ребенка. Бедняжка была совсем на себя не похожа: красные глаза распухли от слез, лицо мертвецки побледнело, а черные мокрые волосы облепили полупрозрачную кожу. На девочке был надет кухонный фартук в синюю с белым полоску, забрызганный кровью с той стороны, где Девон пытался вставить в вену иглу. На тонких белых ручонках чернели синяки от зажимов, которыми ребенок был прикован к креслу. На запястье остались следы от трубки, с помощью которой кровь переливалась из тела девочки.

— Я ищу бога, — сказал Девон.

Когда ребенок снова зарыдал, отравитель решил вколоть ей еще немного седативного препарата. Бутылка стояла на столе посреди разбросанных бумаг, и из нее торчал шприц. Бутыль у подножия кресла была почти на две трети заполнена кровью, и Девон решил не злоупотреблять успокоительным. Слишком многое поставлено на карту, а лекарство только затянет процесс очищения. Нельзя терять драгоценное время. Остальные бутыли аккуратно выстроились вдоль стены, где темно-красная жидкость была в безопасности. Девон решил переставить их, когда девочка начала вырываться и дергать ногами.

За тяжелыми ставнями черная луна поднималась над Дипгейтом, возвещая горожанам о наступлении Ночи Шрамов, которая приведет за собой Карнивал на городские улицы. Голодный ангел выйдет на охоту за всякими бродягами и паразитами, что шатаются по холодным дворам в такое время. В кабинете Девона было тепло и светло. Отделанная вощеным деревом и обставленная свечами в хрустальных колбах комната была на скорую руку превращена в лабораторию. Огоньки причудливо играли в догонялки в стеклянных сосудах и мензурках, металлических дистилляторах, медных зажимах и штативах, которыми было заставлено все помещение. Несколько портретов выдающихся ученых прошлого в позолоченных рамах пылились у стены, а на их месте висели испещренные записями графики.

Только один портрет украшал кабинет. На холсте была изображена женщина. Строгое лицо смягчали свет янтарных глаз и чуть заметный след улыбки на губах. Дорогая Элизабет. Девон подолгу смотрел в нарисованные глаза, будто ожидая чего-то.

Когда же спайны придут за мной? Может быть, вы прямо сейчас подкрадываетесь к двери с мечами наготове, с заряженными арбалетами?

Нет. Могущественный покровитель снабдил Девона всем необходимым для спасения.

Некто из самой верхушки Церкви.

Семь месяцев назад отравитель вернулся домой и обнаружил на первый взгляд совершенно безобидный пакет. Наверное, бессвязные каракули какого-нибудь лаборанта. Он отложил посылку и на какое-то время забыл про нее. В конце концов открыв пакет, Девон был потрясен и не на шутку напуган увиденным. Он держал в руках журнал наблюдений тех самых Мягких Людей: ученых господина Патриджа, господина Хайтауэра и господина Блума. Страницы древних записей, которым не менее тысячи лет. Строки древней рукописи описывали процесс приготовления ангельского вина.

Ничто не указывало на человека, пославшего драгоценный пакет, но со временем у Девона начали появляться некоторые подозрения. Рукопись могла быть изъята лишь из одного источника — Кодекса.

Дело рук пресвитера Сайпса?

Но почему?

Вопрос неотступно преследовал отравителя, однако было бы крайне опрометчиво прямо обратиться к пресвитеру. Таинственный благодетель явно намеревался оставаться в тени. А что, если Девон ошибся? Одно лишнее слово, и ему конец. Спайнам вряд ли понравится возвращение подобной рукописи.

Отравитель перевел взгляд с безмолвного лица на каминную полку, где между кучами колбочек и склянок, написанных от руки ярлычков и засахаренных пробок отсчитывали секунды позолоченные часы. Полка была заставлена ядами для приготовления ангельского вина.

Девон втянул воздух. В комнате висел приятный и одновременно отвратительный запах серы.

Отравитель вернулся к журналу, задумчиво постукивая карандашом по золотому ободу очков. Через бинты на спине сочилась маслянистая жидкость, на обратной стороне локтя выступила небольшая капля крови, которой тем не менее оказалось достаточно, чтобы испачкать и без того затасканный старый твидовый пиджак. Девон не обратил на это никакого внимания. Внешность не имела значения, пока Элизабет любила его.

Потрескавшиеся губы сжались, пока глаза снова и снова пробегали по знакомым строкам.

Кровь содержала в себе энергию: жизненную силу, или душу, как ее называла Церковь. В манускрипте описывался метод извлечения, отделения духа от крови. Превращения его в напиток. Плоть увядает. Все материальное, все, что мы потребляем, — есть яд. Даже воздух, которым мы дышим, разрушает нас. Но когда мы питаем тело духом, насыщаем плоть эфирной сущностью… Где-то за окном бродило существо, которое проделывало это вот уже тысячи лет.

— Пожалуйста, перестаньте! — взмолилась девочка.

Девон еще раз взглянул на сосуд с кровью, прежде чем вернуться к записям. Он точно следовал описанию процессов извлечения и очищения, но до сих пор не получил ожидаемого результата. Может быть, неточный перевод? Или он что-то упустил? Невозможно. Ошибки быть не могло ни в приготовлениях, ни в исполнении — главный отравитель не сомневался. Чего же недоставало? Какое-то действие не было внесено в журнал? Рукопись, несмотря на пеструю смесь мистицизма с наукой, по всей вероятности, содержала полное и подробнейшее описание. Девон задумчиво кусал огрызок карандаша. Может быть, какая-то грязь попала в оборудование? Маловероятно. Большей стерильности вряд ли можно было добиться. К тому же все емкости были предварительно освящены. Разве этого недостаточно? Да и Девон использовал минимальное количество седативных препаратов.