Помимо известности полководец обрел также боярский чин — высший в Думе. Богатство, знатность и очевидные заслуги перед государем позволили ему «перескочить» через чин окольничего. Это произошло в 1549 г. Боярские списки середины XVI века показывают: Микулинский считался ровней высокородным Шуйским, Палецким, Глинским, Пронским и явно превосходил в статусе большинство аристократов из старых боярских родов Москвы — Шереметевых, Шейных или, скажем, Заболоцких. Ну а «верхнему ярусу» служилой знати, тем же заоблачным Гедиминовичам — Бельским, Мстиславским, или, например, Щенятевым, он уступал… Правда, совсем немного.

Свияжск

Для русского командования после нескольких тяжелых походов на восток стало очевидным: переброска войск с русской территории до Казани сопряжена с опасным разрывом коммуникаций[77]. Для успеха под стенами чужой столицы требовался опорный пункт, вынесенный далеко в земли неприятеля. А чтобы создать его и удержать в отсутствие большой армии, нужен был человек большого мужества и рассудительности. Ведь никто в Москве не собирался вечно держать крупное полевое соединение на восточной окраине России. И, значит, кому-то следовало доверить судьбу новой крепости в окружении воинственных народов.

Свияжск. Современная фотография

Царь призвал князя Микулинского.

Семену Ивановичу с легкой ратью пришлось пойти на Круглую гору — начинать строительство города. А впереди него с малым числом людей двинулся князь Петр Серебряный, который, собственно, первым и встал на месте строительства будущего города, в пятнадцати или двадцати верстах от Казани. Это произошло 17 мая 1551 г. 18-го он ввязался в жестокий бой на казанском посаде, понес потери, но поста своего на Свияге все-таки не оставил. Одновременно на разных направлениях по казанцам ударили отряды русских служилых людей, отвлекая их внимание от свияжского строительства. А ученый дьяк Иван Григорьевич Выродков, талантливый военный инженер, в тот момент с помощниками рубил в лесах под Угличем стены и дома, предназначенные для перевозки к будущей крепости.

Московское командование проводило сложную, многоходовую операцию.

К месту на Волге, так понравившемуся Ивану IV, отправилась на стругах большая рать во главе со служилым «царем» Щигалеем и боярином князем Юрием Михайловичем Булгаковым. Через неделю после того, как князь Серебряный занял место для строительства, она вышла на Свиягу и доставила Выродкова с его строениями. Как выяснилось, запасенных «деталей» хватало лишь на половину работы. Пришлось в срочном порядке доделывать дело на месте. 24 мая 1551 г. на месте будущего Свияжска застучали русские топоры. По периметру будущей стены прошел крестный ход… А всего через месяц город был готов.

30 июня 1551 г. на месте пустынном, заросшем лесом и людьми покинутом, стоял новый город Свияжск.

В Свияжске видели не только крепость и не только базу, где на складах будет храниться порох, свинец и провизия. В этом городе с самого начала видели заставу на переднем крае христианства. Военные экспедиции против Казани мыслились царем, митрополитом и их современниками как своего рода крестовые походы. Соответственно, Свияжск задумывался в качестве твердыни православия, со всех сторон окруженной иноверцами и предназначенной для наступления на «басурманскую веру». Поэтому в город привезли не только заготовки для укреплений, хозяйственных и административных зданий. Туда из дальних мест доставили также срубы древнейших церквей Свияжска.

Современник пишет: «Поставили… деревянную соборную церковь Рождества пречистой Богородицы и построили внутри города шесть монастырей, в одном из них — храм преподобного Сергия-чудотворца. И все воеводы и бояре, и купцы, богатые люди и простые жители поставили себе в городе светлые дома и хорошо устроили свою жизнь. И наполнились все люди радостью и прославили Бога»[78]. Место, где ныне стоит Свияжск, овеяно сказаниями о многих и различных знамениях, связанных с его возникновением.

Свияжск и окрестности Современная фотография

Любопытно, что современный Свияжск в какой-то мере вернул себе изначальное предназначение. Это остров православия на просторах мусульманского по преимуществу Татарстана. И это остров в прямом смысле слова: в остров его превратило частичное затопление от разлива водохранилища. В советское время он подвергся страшному разорению, по сравнению с началом XX столетия население уменьшилось в десять раз. С 1551 г. сохранилась основа деревянного Троицкого храма, стоящего ныне на территории Иоанно-Предтеченского монастыря[79]. Главной, соборной была в Свияжске Богородице-Рождественская церковь. Именно ее-то и привезли в виде разобранного сруба из-под Углича. Впоследствии на месте скромного деревянного храма вырос величественный каменный преемник… В советское время собор взорвали.

Местная «черемиса» и чуваши, почувствовав, что у земли меняется хозяин и больше казанскому хану их господином не быть, приходили к Свияжску, чтобы «бить челом» о переходе под руку царя московского. Теперь их знать схватывалась уже с казанцами.

В Казани ядром сил сопротивления, упорно наскакивавших на русских, служили приезжие крымцы и ногайцы. Как только они потерпели поражение в боях с нашими отрядами, местная знать решила пойти на серьезные уступки. Она сдала русским воеводам своего хана Утемыш-Гирея с семьей (из крымцев), уступила России часть территории ханства, и без того отложившуюся и управляемую последние месяцы из Свияжска, а также обещала посадить на ханский престол служилого «царя» Щигалея, который был ставленником Ивана IV. Более того, Казань обещала отдать всех русских пленников, находившихся на территории ханства. И, действительно, из города вышло около 7000 пленников, а в целом со всей Казанской земли — 60 000…

Когда Щигалей занял ханский престол, при нем осталось сравнительно небольшое войско. Русская армия, оставив также гарнизон в Свияжске, ушла домой. Ханство фактически утратило статус самостоятельного государства и стало полузависимым от России политическим формированием. В Казани сидел правитель, поставленный из Москвы, а в Свияжске, недалеко от него, — воинская сила, всегда готовая поддержать хана силой оружия.

Это громадная перемена совершилась всего за несколько месяцев. В августе 1551 г. Щигалей уже утвердился на казанском престоле. А русский гарнизон, оставленный на Свияге, возглавил князь Микулинский. Его, как тогда говорили, посадили в новом городе на «годование» — боевое дежурство, длившееся год. И за сохранность главного форпоста России на востоке теперь отвечал он.