— Я готова.

Зоя произнесла это так тихо, глядя в глаза, будто в доме был кто-то чужой, кто мог, но не должен был её услышать. А потом, не опуская глаз, подошла ближе, встала на носочки и поцеловала в щёку.

— Спасибо, — прошептала она так близко, что я почувствовал горячее дыхание на коже.

«Это она из благодарности. И потому что гормоны ещё бурлят, — повторял я про себя, стараясь делать вид, что мне приятно такое «спасибо» и только. — Нечестно заставлять за это расплачиваться».

— Тогда пошли? — мои слова прозвучали фальшиво, но оставалась надежда, что Зоя этого не заметит.

«Ты не имеешь права воспользоваться ситуацией. И не сделаешь этого. Сейчас ты ей нужен, а потом настанет время отойти в сторону и не мучить никого долгом благодарности», — вёл я бесконечный диалог во время того, как вёл машину. Это позволяло сосредоточиться на дороге, не отвлекаясь на ту, что сидела рядом. Живая, трепетная, радостная, готовая любить весь мир и кого-то другого.

Этого бывшего мужа я не мог понять. Вернее, понимал как мужчина, но всё равно не мог оправдать. Неужели не мог найти любовницу на стороне, а тем более не приводить её домой?! Самому не противно?

Хотя повидал я таких, наглых, дерзких, молодых! Их бахвальство держится на безнаказанности и уверенности, что жена всё простит. Это уже в суде они сидят притихшими и понурыми. На лицах написано удивление и обида: «Мы так не договаривались! Я же мужик!». А по факту, дерьмо и размазня.

И вот в такого мужчину влюбилась Зоя. Может, ей такие и нужны? Впрочем, мне пора перестать думать о ней так, будто мы всё ещё вместе.

В светлый холл клиники мы вошли вместе, но всё так же молча. Я пропустил Зою вперёд, она немного замешкалась, заправляя прядь волос за ухо, взглянула себе под ноги, а потом, вздохнув, сделал шаг вперёд.

Я понимал её состояние и хотел бы облегчить ношу, выпавшую на эти хрупкие женские плечи, но не был мастак по словесному утешению.

О том, что я рядом, Зоя и так знает. И буду рядом, пока всё это не закончится счастливым исходом. Иного я старался не допускать даже в мыслях.

Нас проводили в кабинет, и я впервые увидел лечащего врача Зои. Именно такое, немного усталое, но понимающее выражение лица должно быть у человека, который имеет дело с женщинами, не способными зачать естественным путём. Доктор сразу располагал к себе, хотя на мой взгляд, говорил больше о душевном состоянии пациентки, чем о результатах процедуры.

— Всё прошло более чем успешно, — сказал он наконец. — Мы получили три эмбриона-«отличника». Если вы готовы, то через два дня можно делать перенос.

И врач вопросительно уставился на меня. Я понимал, что он имеет в виду. Суррогатная мать должна приехать через два дня и подписать бумаги.

— Да, готовы. К которому часу нам надо явиться? Всем вместе?

* * *

Когда мы вышли на свежий воздух, сжимая в руках пластиковые стаканчики с кофе, Зоя улыбалась. Не мне, скорее миру, наконец, оправдавшему её чаяния. Всё шло, как она задумала. Именно так и никак иначе.

— Я хотел спросить тебя.

Неловко сейчас об этом, но я не любил незавершённые дела. Или те, которые требовали ясности, а она до сих пор, по какой-то причине, не была внесена.

— Я тоже, — произнесла я она, отпив большой глоток. — Давай сначала ты.

— Кто тебе звонил в тот день, когда ты пыталась угостить меня обедом? Что эта женщина тебе сказала? Насчёт меня, верно?

Мы медленно шли к стоянке, несмотря на довольно промозглое утро. Посетителей было не так много, так что лучшего места для разговора не сыскать. Разумеется, для краткого, обстоятельно поговорим позже.

— Женщина. Неизвестная. Сказала, что ты меня обманываешь.

Зоя остановилась и посмотрела в глаза, словно спрашивала: «А это не так?»

— Что ещё? — спросил я, не собираясь оправдываться. Я могу сейчас говорить, что угодно, приводить разумные доводы, но если Зоя решила мне не верить, то они её не убедят.

— А потом сообщение пришло с другого номера. Тоже неопределённого. О том же самом. Я не сказала тебе, потому что не придала им значения.

— Это неправда, Зоя, — я говорил всё так же, смотря в глаза, в которых видел всю гамму эмоций, обуревавших её. Страх, сомнения, желание верить, но главным, был страх. — Я ведь знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Так вот, послушай!

Я сделал шаг навстречу и придал ладони к её щекам. Зоя не сопротивлялась, а продолжала испытующе смотреть в глаза.

— Даю тебе слово, что не имею никакого злого умысла. Я помогаю тебе, потому что не могу не помочь. Ты мне не чужая.

«Это я тебе чужой, суррогат мужа, который не оправдал доверия», — мысленно добавил я и нехотя отпустил Зою.

— Из жалости, — усмехнулась она, опустив голову и очертив пальцем края бумажного стаканчика с остывшем кофе. — Ты и тогда, при первом знакомстве пожалел меня. Помнишь, какой был дождь?

— Я всё помню, Зоя. Такая уж дурацкая способность ничего не забывать, — произнес я, вторя ей.

Но ещё до того, как слова были произнесены, осознал, что фраза прозвучала упрёком, а я не собирался больше ни в чём никого обвинять.

— Я сейчас не о твоём уходе. Но я действительно всё помню. И как мы познакомились, и как жили. Неплохо, надо сказать, жили. Если не считать того, что ты не умеешь готовить, но не оставляешь попытки преуспеть в кулинарии.

Она рассмеялась, и солнце, выглянувшее из-за туч, вновь озарило её лицо.

— Ты не сердишься, что не рассказала тебе сразу? Я всё думала, как это сделать, чтобы не обидеть недоверием, а потом совсем забыла. Это всё глупо, думаю, больше аноним себя не проявит.

Мы сели в машину и прежде чем завести двигатель, я накрыл ладонью руку Зои, лежащую на колене. Она вздрогнула, но попыток вырваться не предприняла, а только выжидательно посмотрела на меня.

— Давай так, ты дашь мне телефон на полдня, в выходной, а я покажу его кое-кому, кто соображает, как определить скрытый номер. Надо выяснить, кто маскируется под видом доброжелателя.

— Может, не надо? Ну их всех! — Зоя закусила губу, её рука по-прежнему была накрыта моей.

— Надо. Кем бы ни был этот аноним, он просто так не остановится, так что давай, рассказывай, когда начались эти звонки.

Я рассказала Олегу всё с самого начала, даже о своих подозрениях не умолчала. Правда, толку с них не было никакого, я опасалась всего окружения, начиная с Марины, бывшей мачехи, заканчивая бывшей Олега, Ольгой. Услышав последнее, онрассмеялся и, притянув меня к себе, поцеловал в висок.

Эта неожиданная, но от этого не менее приятная ласка, болью отозвалась в груди. Я подумала, что всё складывается слишком гладко, чтобы быть взаправду. Ну в самом деле, так не бывает!