— Ну, возможно, им действительно нельзя общаться с тобой? — развил мысль он, — Может, у них там каста какая или высшее общество, и в него допускаются только существа, прошедшие обучение?…

— Ну, ты и загнул! — хихикнула Марина, — Каста, общество! Да они просто выпендрежники, самодуры и абсолютно невоспитанные типы, особенно этот старшенький…

Рядом запиликал какой-то прибор, показывая повышенное давление. Испугавшись, что девушка распереживается и впадет снова в кому, Кирилл успокаивающее погладил ее по руке.

— Тссс, не нужно волноваться. Потом поговорим…

— Не надо меня трогать! — еще пуще разошлась она и в ту же секунду в палату вбежала перепуганная медсестра. Оказывается, все это время она сидела под дверью, и только когда голоса превысили допустимую норму, да еще и прибор стал подавать экстренные звуковые сигналы, ворвалась разбираться.

Кириллу пришлось уйти, чтобы не беспокоить пациентку. В дверях больницы он столкнулся с родителями Марины. Глядя на их взволнованные лица и быстрые шаги, он почувствовал укол совести. А ведь он первым увиделся с Мариной и даже взволновал их дочь. Медсестра наверняка доложит об этом. Что же, в следующий раз его не пустят?

Клавдия Ивановна даже не заметила темную фигуру парня, когда бежала к полукруглой стойки регистрации. За последнее время женщина сильно похудела и волосы остригла коротко. Кирилл не задумывался раньше, почему у женщин пожилого возраста часто короткая стрижка. Теперь он стал догадываться…

Марина сжимала и разжимала кулаки ровно до того момента, когда одеяло вдруг растаяло в них. Вколотое успокоительное подействовало внезапно и девушка даже не успела додумать свои тревожные мысли. Все это время, с того самого дня, когда братья показали осведомленность в ее хвостатых делах, она бессознательно надеялась встретить Валеру, хотя бы на учебе, и расспросить обо всем. А теперь эта надежда рассыпалась, превратилась в пепел, и Марина снова осталась одна в этом враждебном диком мире, где никто и никогда не сможет помочь одинокой и испуганной молодой лисе, а груз ответственности только сильнее давит на и без того хрупкие и нестойкие плечи…

Больничный длился ужасно долго, и когда Марина впервые оказалась на улице, она некоторое время стояла неподвижно. Март выдался холодным, и девушка стояла под козырьком родного подъезда восторженная, радостная, с широко распахнутыми, как у ребенка, глазами: вокруг лежал снег, а воздух был до того свеж, что хотелось плакать.

Она открыла рот и теперь ловила мягкие снежинки языком. Клавдия Ивановна, стоявшая тут же рядом, не вмешивалась, хотя и подумала, что таким образом можно заболеть. Но радостный и восхищенный вид дочери заставил ее воздержаться от замечаний. Пусть дитя радуется, это же наоборот, пойдет ей на пользу. Слишком долго она хмуро смотрела в потолок, почти не разговаривая, думая свои тревожные, грустные мысли.

Клавдия Ивановна искренне считала, что Марина поссорилась с Кириллом. Эх, жаль они тогда в больнице не встретились! Она бы вернула его, помирила бы молодых.

Но прошлого не возвратишь. Она заботливо ухаживала за дочерью и не знала, как сказать, что ей самой нужно ложиться в больницу. Последние обследования пройдены, последние анализы сданы и ей нужно отлучиться на неделю-полторы.

Но как сказать это Марине? Клавдия Ивановна тянула время, придумывая правдоподобную причину и не зная, что дочь сама обо всем догадалась.

Марина улыбалась, громко клацая зубами и поедая невесомые снежинки. Раз врач разрешил выходить на улицу и дышать свежим воздухом, ей, во что бы то ни стало, нужно встретиться с Алиской. Да, с пронырливым характером подруги она вмиг разузнает, куда делась семья рыжих.

Как же хорошо, что она поправляется! Сидение дома выбивало ее из колеи и лишь вгоняло в депрессию: негоже лисе сидеть в четырех стенах. Нет, ей нужны приключения, ощущения и много чего еще такого, о чем девушка даже не догадывалась.

— Алиска скоро придет? — нарушила тишину мама, и девушка кивнула: — Обещала вечером.

— Испеку пирог, — пообещала Клавдия Ивановна, и они двинулись на прогулку.

Гулять с мамой, оказывается, очень даже неплохо. Марина радовалась, как дитя, когда они сделали круг по району — обогнули ее старый садик, прошли мимо почты и повернули к продуктовым магазинам.

— Мне так хорошо, — вздыхала она, и мать умиленно улыбалась: кажется, дочка действительно идет на поправку, раз настроение у нее улучшилось.

А вечером прибежала Алиска с большим букетом хризантем. Сразу же с ее появлением в комнате исчезла болезненная благость: когда все двигаются очень осторожно, а говорят на два тона ниже.

— Ты не представляешь, что у нас произошло! — с порога заявила подруга.

— Спасибо, — кивнула на цветы Марина и привстала с постели. Это Клавдия Ивановна настояла, чтобы девушка сидела. А в теле Марины царил такой подъем, что ей хотелось, как минимум, прыгать.

— Ах, да. Это тебе. Выздоравливай! Мы так переживали…Куда поставить?

Тут же с подносом в комнату вошла мама и взяла цветы. Девчонки расположились в ногах у Марины и принялись пить чай.

— Он обещал свозить меня летом в Крым, — сразу же похвасталась подруга.

Она шустро налила себе полкружки заварки и выцепила кусочек пирога из серединки.

— Кто?

— Саша. Мы теперь встречаемся. Разве я не говорила, что люблю его? — проговорила с забитым ртом, — Вкусно как!..

— Подожди. Я не припоминаю, чтобы ты… Стоп! А тогда, летом…На даче у Валеры, вы эмм….?

Алиска густо покраснела.

— Мы только целовались. Ничего такого. По пьяни. Я тогда думала, что делаю ему великое одолжение. Он же был толстый и такой дурак…

— То есть он изменился? — Марина смотрела на подругу такими удивленными глазами, что та рассмеялась.

— Ну да. Занялся спортом. Каждое утро встает в пять утра и идет в тренажерку. Килограмм на десять похудел. И родители у него такие интеллигентные — папа прокурор, а мама — детский врач. Если вдруг мы поженимся, и у нас будут дети, представляешь, как удобно — всегда есть, к кому обратиться…

— Стоп-стоп-стоп, — Марина даже перехватила руку подруги с новым кусочком пирога, — То есть, как поженимся? Ты же любишь жгучих брюнетов, а у Саши волосы цвета соломы…

— Ну, мало ли что я люблю, — философски рассудила Алиса, — Он мне как человек нравится. Интересный. И на гитаре играет. А уж как меня любит — вообще огонь. Не передашь словами… Ну, если только одним — парень-находка… И матери моей понравился…

Весь вид подруги был до того сияющий, будто каждая клеточка ее тела гордится тем, что встречается с Сашей. И это было так искренне, что Марина не знала, как реагировать.

— Вот как, — она взялась за свою кружку, но не смогла пить, — А как же богатый парень? Ты же хотела и квартиру, и машину, и…