– Ничего не слышал ни о каком герцоге, – упрямо повторил Тедди Уолтхэм. – Вы ничего мне о нем не сказали, потому что знали, что я не стану ввязываться в какую-либо историю с герцогом. У таких, как он, могущественные друзья, миледи, – сказал Тедди Уолтхэм, пытаясь урезонить свою нанимательницу. – Чем связываться с такими важными шишками, я лучше попытаю счастья в колониях.

Кейт с презрением фыркнула, глядя на этого трусливого слюнтяя, посасывающего свою бутылку.

– Бренди вы вылакали достаточно, а вот храбрости вам не хватает, мистер Уолтхэм. Но вы напрасно так ерепенитесь, я все хорошо продумала. Обещаю вам, что все пройдет без сучка без задоринки.

Тедди Уолтхэм поднял к потолку свои налившиеся кровью глаза.

– Такие разговоры я уже слышал. По большей части от людей, которые были на один шаг от эшафота. Я согласился поехать с вами, думая, что у вас достанет ума держаться подальше от герцогов, но вы, оказывается, просто одержимая, миледи. А Тедди Уолтхэм не хочет рисковать своей шеей. Мне понравилось здесь, в сельских местах, но я начинаю скучать по грязи и саже Лондона, поэтому... – Помолчав, Тедди Уолтхэм пожал плечами и добавил: – Поэтому я начинаю подумывать, не вернуться ли мне.

Кейт что-то резко сказала на непонятном языке; что именно, Тедди Уолтхэм не понял, но догадался, что слова ее относятся к нему. Через мгновение чьи-то могучие руки схватили его за шею и подняли вверх.

– Отпусти меня, чертова скотина, – с трудом выдохнул он, весь побагровев.

– Рокко слушает только мои приказы, мистер Уолтхэм, – сказала Кейт, поудобнее устраиваясь в кресле и наслаждаясь муками мистера Эдуарда Уолтхэма. – Дорогой мистер Уолтхэм, – произнесла она с легким смешком, – вы не только трус, но еще и дурак. Отныне вы прочно со мной связаны и не вернетесь в Лондон, пока я не дам на то разрешения. Я наняла вас для определенного дела и надеюсь, что вы его сделаете. В противном случае, – она выдержала задумчивую паузу, и, когда заговорила вновь, в ее голосе зазвучали печальные нотки, – вы горько пожалеете о том, что ослушались моей воли.

Тедди Уолтхэм изо всех сил пытался лягнуть Рокко в голень, но это ему не удавалось. Все кружилось у него перед глазами, и он поспешил выдавить:

– Ладно, ладно. Велите опустить меня. Я сделаю все, что вы скажете. И пожалуйста, побыстрее, а то я могу задохнуться, и тогда меня уже никто не воскресит.

Кейт сделала знак лакею, и тот опустил извивающееся тело Уолтхэма прямо на твердый деревянный пол. Рядом с ним со звоном упали две сверкающие монеты, одна из которых оказалась поблизости от ног Рокко. Тсдци Уолтхэм засопел, потер рукой под носом и только после этого рискнул посмотреть вверх.

– Это должно подсластить вам горькую пилюлю, – сказала Кейт холодным голосом, от которого по спине Уолтхэма побежали мурашки. – Однако я не люблю затягивать свои дела, – продолжила она уже будничным тоном. – Предполагаю, что мы должны вернуться в Лондон к завтрашнему вечеру. Это вас устраивает, мистер Уолтхэм?

Тедди Уолтхэм кивнул, растирая руками нежную кожу шеи, ободранную грубой материей воротника. «Да, – подумал он, – это меня вполне устраивает, и как только я ступлю на знакомые булыжные мостовые Лондона, я тотчас же отделаюсь от этой полоумной. Если, конечно, не будет слишком поздно, чтобы я мог спасти свою шкуру».

Сквозь пелену серебристых туч скользил бледный полумесяц, когда два всадника въехали во двор Каменного-дома-на-холме. Время было позднее, даже слишком позднее для гостей. Но это были незваные гости, которые приехали отнюдь не с дружескими намерениями.

Кейт соскользнула с седла и, слегка согнув обутые в сапожки ноги, опустилась на землю. «Боже, я уже старею», – мысленно выругавшись, подумала она, сгибая и разгибая онемевшие пальцы. В суставах болезненно отдавался каждый шаг, сделанный ее кобылой по пути из «Веселого зеленого дракона» в Каменный-дом-на-холме.

Кейт осмотрела пустынный двор, остановив взгляд на маленьком, со средником, окошке, глубоко вделанном в каменную стену дома. Только в нем и горел свет.

– Тише, – прошипела Кейт, когда к ней подошел Рокко; под его ногами громко шуршала галька, которой была выложена дорожка.

«Окончится ли когда-нибудь эта ночь?» – подумала она, с раздражением втягивая воздух. Если бы можно было обойтись без Рокко, она с удовольствием оставила бы его в гостинице, но, вполне возможно, ей придется столкнуться с трудностями, и тогда ей понадобится его сила. Но наездник он никудышный: когда час назад они выехали из конюшни, ей все время приходилось сдерживать свою лошадь. В довершение всего он наткнулся на большой низкий сук и упал, и ей пришлось гоняться за его жеребцом.

Направляясь к освещенному окошку, Кейт крепко взяла его за руку: в каждую минуту ей надо было точно знать, где он находится. Когда закутанная в плащ Кейт заглянула в дом, ее обдал холодом порывистый ветер; лицо ее под вуалью походило на тень качающейся ветки.

Она отступила назад в темноту и, прислонившись к стене дома, внимательно огляделась. В отбрасываемых кухонным очагом отблесках сидя спала молодая девушка. На коленях у нее мертвым сном спал щепок; остальные спасенные в этот день щенята дремали в большой корзине, стоявшей на выложенном каменными плитками полу у ее ног. Рядом лениво похрапывали еще несколько собак. Очевидно, то были сторожевые псы, которых мягкосердечный старый глупец впустил в дом, чтобы они не замерзли в эту холодную ночь. Девушка – видимо, внучка мистера Табера, подумала Кейт. Конечно, лучше всего было бы не будить внучку, но если она будет путаться под ногами...

Кейт стояла, молча обдумывая, что ей предпринять дальше, когда ветер вдруг донес до ее ушей ровный, монотонный свист. Она посмотрела на темный сарай с другой стороны двора и, заметив лучи света, пробивающиеся из-за неплотно прикрытой двери, криво усмехнулась. Уверенным шагом она пересекла двор. Осторожно открывая дверь, Кейт мысленно проклинала старика с его привычкой соваться не в свои дела. Именно это и принуждает ее действовать. Ее замысел будет обречен на полную неудачу, если он вспомнит, кто она такая, и разболтает об этом доброй половине обитателей долины. А уж он почешет языком, сидя с кружкой эля перед болтливыми завсегдатаями гостиницы, тут и сомневаться не приходится. В скором времени вся эта история дойдет и до слуха герцога Камарейского.

А если он до времени узнает о ее возвращении, все будет потеряно. Необходимо любой ценой сохранить инкогнито, сказала она себе, проскальзывая в сарай. Ее черная фигура не слишком выделялась среди теней, наполнявших похожую на пещеру комнату. Остановившись, она отыскала взглядом согбенную фигуру, тускло освещенную мерцанием единственного фонаря.

– Хорошо, хорошо, сейчас я приду, Дженни, – бросил через плечо старик, почувствовав дуновение холодного ветра. – А ты пока иди домой. Здесь слишком холодно для тебя, – сказал он, узловатыми руками уверенно отмеряя и сливая различные жидкости в темную, янтарного цвета бутылку. – Прежде чем ты вернешься к теплому очагу, я уже приготовлю это снадобье дня нашего призового быка.