— Ничего не будет, — строго вмешался Барнард, — мыпредупредим группу, что съемки откладываются. Думаю, что они все поймут. Вданном случае смерть Антонио Моничелли может быть приравнена к чрезвычайномуобстоятельству. У нас форсмажорные обстоятельства.

— Вы хотите сказать, что она не будет сниматься? —возмутился Линдси. — Вы хотя бы понимаете, что говорите, Барнард? Об этихсъемках написали все газеты.

— Неужели вы считаете, что они будут на съемках при такихтрагических обстоятельствах? — спросил Барнард.

— Это ее третий муж, — цинично заявил Линдси. — Проститеменя, Барнард, но вы работаете с голливудской звездой уже почти двадцать лет.Двадцать лет, мистер Барнард. И за это время вы должны были узнать нравы нашегобеспокойного мира. Здесь никого не волнует, что происходит лично с вами, свашей семьей, с вашими близкими. Шоу продолжается в любом случае. Всехинтересует только успех. Только конечный продукт. Ваши проблемы вы оставляетеза порогами кинотеатров.

— Не нужно мне напоминать о моих обязанностях, мистерЛиндси, — мягко заметил Барнард, — но я не думаю, что в данном случае нас могутупрекнуть в нарушении контракта. Скорее, наоборот, если съемки все-такисостоятся, мы будем выглядеть бесчувственными монстрами, которых ничего неволнует. Даже смерть близких людей.

— Верно, — согласился Моргунас, — тем более что эти съемкидавно нужно было отменить.

— Почему? — не понял Линдси.

— Хватит, господин Моргунас, — снова вмешался Барнард, — мыуже приняли решение. Это очень печально, но съемки фильма после произошедшейтрагедии будут выглядеть просто кощунственно.

— Зачем тогда я прилетел сюда? — явно нервничая, спросилЛиндси. — Чтобы еще раз посмотреть, как вы отдыхаете на этом острове? Или вочередной раз искупаться в океане? Мы прилетели сюда работать, мистер Барнард.Работать.

— Вы действительно полагаете, что мы можем работать послевсего случившегося? — вмешался Моргунас.

— Не ваше дело, — огрызнулся Линдси, — в общем, я все понял.Если съемки отменяются, я улетаю обратно в Лос-Анджелес.

— Не получится, — заметил Дронго.

— Почему?

— Сотрудники полиции должны выяснить, что здесь произошло.Хотя бы сделать предварительные выводы. Ваш отъезд будет выглядеть какподозрительное бегство. Между прочим, Барбадос находится под юрисдикциейанглийских законов, и, если правительство острова потребует через Лондон вашейвыдачи, вас немедленно выдадут.

— На каких основаниях? — криво улыбнулся Линдси. — Толькопотому, что я не хочу терять здесь времени и вернулся работать к себе в город?

— Они быстро выяснят, что вчера вы сначала обманули меня, апотом дали неверные сведения сотрудникам полиции, — сказал Дронго.

Линдси убрал свою чашку. Наступило молчание.

— А я думал, что вы ей нравитесь, — медленно сказал Линдси,— и даже ничего не заподозрил. Значит, она меня видела?

— Что происходит, мистер Линдси? — спросил Барнард.

— Мистер Линдси забыл рассказать нам, что был вчера напляже, — ответил за визажиста Дронго. — Он не просто гулял по берегу океана, авидел, как наши молодые занимаются любовью.

— Ну и что? — усмехнулся Моргунас. — Может, ему нравитсяподглядывать. Разве это преступление?

— Нет. Но сразу после того как он отошел от них, ониобнаружили убитого Моничелли. Трудно объяснить, каким образом он мог увидетьзанимавшихся любовью Юхана с Алисой и не разглядеть погибшего Моничелли.

— Я его не видел, — вспылил Линдси, — а эта дрянь, значит,меня видела. И назло мне продолжала заниматься любовью со своим другом. Какаямерзавка. А я считал, что она меня не видит.

— Значит, вы были там и все видели! — воскликнул Моргунас. —Видели, кто убил Моничелли? Кто это сделал?

— Откуда я знаю? — огрызнулся Линдси. — Я ничего не видел.

— Кто еще был на пляже? — спросил Моргунас. — Кто там былеще, кроме Юхана и Алисы?

— Горлач, — сказал Дронго, — на пляж выходил еще ЮрийГорлач.

— Мне нужно было осмотреть его палец, что за порез у него, —задумчиво сказал Моргунас.

— У вас будет время сегодня вечером, — кивнул Дронго.

Линдси махнул рукой, поднимаясь.

— Не хочу больше завтракать в вашей компании, —разочарованно вздохнул он. — Наш секретарь, который всегда все знает и молчит,наш врач, который знает еще больше, но тоже молчит. И наш эксперт, которыйничего не смог сделать, чтобы предотвратить убийство Моничелли, но делает вид,что тоже все знает. Мне трудно оставаться за столом с такими всезнайками.

Он повернулся и пошел к выходу.

— Я все-таки уеду, — крикнул он из холла.

— Вот так, мистер Дронго, — подвел итог Барнард. — Яполагаю, что вы не придаете значения его словам. Никто вас не обвиняет вслучившемся. Мы все понимаем, что произошла ужасная трагедия.

— Да, — согласился Дронго, — но все дело в том, что я самобвиняю себя. А это гораздо хуже.

Он поднялся и, извинившись, вышел из-за стола. В своейкомнате он разделся и лег в кровать, надеясь уснуть. Но едва он уснул, как вдверь постучали. Он сразу проснулся и прошел босиком по комнате, чтобы открытьдверь. На пороге стоял Барнард.

— Простите, что беспокою вас. Понимаю, что вы сегодня неспали. Но Кристин хочет вас видеть.

— Конечно. Я сейчас оденусь и спущусь, — кивнул Дронго.

Через десять минут он вошел в просторную спальню хозяйкивиллы. Она лежала в постели, но была одета, волосы аккуратно уложены, макияжапочти не было. На ее лице были заметны следы сильнейших душевных волнений ибессонницы.

— Извините, что принимаю вас в таком виде, — сказалаКристин.

— Это я должен извиниться, — возразил Дронго, — я не сумелзащитить ваш дом от произошедшей трагедии. Кажется, вы были правы, когдаговорили о реальной опасности, которая угрожала вашему дому.

Она промолчала. Барнард тактично вышел, чтобы не мешать ихразговору.

— Вы хороший специалист, — сказала она с некоторымволнением, — но, видимо, у меня были враги, о которых я даже не подозревала.Возможно, я обидела слишком много людей за время своей карьеры. И в любомслучае я ни в чем вас не виню.

Кристин слабо улыбнулась.

«Неужели она так его любила, — с некоторой долей ревностиподумал Дронго, — этого самодовольного итальянского ресторатора? Неужели онастрадает из-за него так сильно?» Какая бы гениальная актриса она ни была, ноКристин изменилась, появились круги под глазами, она не спала последнюю ночь.