– Мечи к бою… Щиты сбить… Марш!

Викинги завыли, заржали на все голоса и бросились в атаку. Как настоящий клин разделывает дерево, членя ствол пополам, так и фюлькинг располовинил русскую гридь, отбрасывая варягов к стенам крепости. Но смять русов им не удалось – те укрылись внутри.

– И тролль с ними… – проворчал Эйрик.

Уббе, Сивальд, Гудфат и Гумми из Гизланда, разгоряченные и яростные, высыпали на пристань.

– Крепость оставим русам, – решил Эйрик, – никуда они не денутся. Делите город! Обыщите каждый дом, все ценное волоките на лодьи! Молодых не убивайте – мы их сторгуем арабам. И сожгите к троллям этот свинарник!

Ярлы радостным ревом поддержали решение конунга и бросились исполнять самый любимый приказ командования – грабить и делить добычу.

Приладожье

– Лидул, на Тайничную! – отдал приказание Хакон конунг, едва заперли ворота и гридь собралась во дворе крепости. – Крут, на Воротную!

Лидул ярл покорно склонил голову, выхватил из толпы пяток варягов и кинулся к Тайничной башне. Крут со своими поднялся на Воротную.

– Асмуд, на Толстую! Аскольд, на Водовзводную! Вуефаст, на Середову! Стрелки – на стены!

Лучники, придерживая тулы, бегом побежали, куда сказано, заняв позиции вдоль заборола – верха крепостной стены, прикрытого тесовым навесом, уберегавшим защитников от дождя и стрел. Работа лучникам нашлась сразу же – свеи пошли на приступ. Рев викингов и поднятый ими лязг перехлестывали через частокол.

Перед Олегом вырос Гайна, готский рикс, с плечами такой ширины, что на каждом могло бы сесть по Олегу Сухову.

– Кто таков? – коротко осведомился рикс.

Олег внутренне сжался, примиряясь с насмешками. «Лишь бы меч не отобрали…» – подумал он и честно назвался:

– Олег трэль!

По толпе дренгов прошли смешки. Рикс тоже растянул в усмешке рот, выказывая щербатые зубы, и сказал:

– Ты уже полдня, как вольный. Не может быть трэлем тот, кто бьется с врагом. А ты неплохо дрался, я видел!

Гайна говорил снисходительно, будто «дед» с новичком-салабоном, но Олег не вникал в тонкости – известие о воле потрясло его. Он даже не обрадовался в тот момент – душа его растеряла все эмоции. Было такое ощущение, будто в нем разверзся вакуум.

– Мечом ты добыл свободу, Вещий, – проговорил Хакон конунг, держась за сердце.

Пончик храбро кинулся к нему, крича:

– Ляг, конунг, ляг! Да уложите же его!

Варяги послушались – быстро вынесли из терема пару медвежьих шкур и постелили на ступенях. Хакон, страдальчески морщась, прилег.

– Щас я… Угу… – заторопился Пончик, роясь в своем коробе. – Где-то у меня тут настоечка была… Боярышника… Вот!

Конунг глотнул настойки и сморщился:

– Гадость какая!

– Зато полезно, – назидательно сказал Пончик. – Это сердце прихватило… Угу…

Гайна, почтительно подождав, когда лекарь закончит обхаживать конунга, поманил Олега за собой.

– Давай на стену! – приказал он. – Чую, скоро полезут. Твое место – возле самой башни.

Олег серьезно кивнул и полез на стену. Все пело в нем и орало, сжималось от нежданного счастья и распирало грудь. Война – это такой пустяк! Воля – вот что самое драгоценное. Пока человек живет обычной жизнью, он не понимает этой простой истины. Но стоит только свободу потерять… О-о!

Взобравшись наверх, Сухов прошел к стене башни. Слева тянулись крепкие перила с балясинами и открывался двор, а справа торчал частокол из заостренных бревен. Через равные промежутки бревна поднимались столбами, удерживая навес. Олег выглянул поверх частокола, и ему стало нехорошо – свеи шли на штурм, войско запрудило весь Торг. Копья качались убийственным камышом, а шлемов-то, шлемов… Словно смотришь на кучу просыпанных яблок. И вся эта масса орет, движется, потрясает мечами и топорами, волочит лестницы, раскручивает веревки с «кошками»…

Олег сцепил зубы и потянул меч из ножен. Воля – это хорошо, но он пока никто, и звать его никак. Он даже не дренг. А в этом времени воин – не просто защитник родины. Дружина конунга – это и армия, и свита, и совет министров. Прибиться бы ему к гриди, зацепиться бы… Только вот кого попало в гридни не берут, войти в дружину конунга – это все равно что записаться в отряд космонавтов. Так же просто… Вот и докажи, что ты достоин. Давай, Олежек, давай! А дирхемы с динарами отдадим Пончику, ему нужнее!

Прямо перед лицом Олега о частокол брякнула штурмовая лестница с крючьями. Сухов, холодея, отвел меч. Из-за стены вздыбился свей. Прикрываясь щитом, он попытался пырнуть Олега. Сухов отшиб вражеский клинок и тут же опробовал комбинацию «синкагэ-рю» – ушел с линии атаки, одновременно нанося вертикальный удар. Враг с раскроенным черепом рухнул вниз.

Олег переменил руку на обратный хват и просадил шею следующему противнику – в шлеме с выкружками для глаз, из-под которого высовывались смешные рыжие косички. Свей заклекотал, упал на стену, судорожно цепляясь за верхнее бревно, и сорвался вниз. Олег выглянул наружу, и тут же над ухом у него просвистела стрела. Он резко присел, успев, правда, заметить главное, – викинги отступили, побросав лестницы.

Скрипя досками, подошел Гайна, держа в опущенной руке прямой меч. С лезвия падали тягучие капли.

– Решили не тратить на нас время, – усмехнулся рикс и крикнул, перегибаясь через перила: – Отбой! Свеи грабить пошли.

По балкончику, с башни на стену перебрался Асмуд хевдинг, а во дворе, задирая голову, остановился Аскольд сэконунг.

– Что делать будем? – крикнул он.

– Прорываться надо! – ответил Асмуд сверху вниз.

– Сейчас?

– Зачем сейчас? Когда стемнеет!

– Вот именно, когда стемнеет!

– Будет светло, – усмехнулся Асмуд, – вся Альдейга заполыхает!

– Тогда они и нас подожгут… – обеспокоился Гайна.

– Ни в жизнь! Им же добыча нужна. А что добудешь из золы?

– Верно, – кивнул Аскольд. – Дождемся вечера и ломанемся.

– Опять-таки, куда? – задумался Асмуд. – Можно к северным воротам пробиваться… Нет, далеко слишком. К южным?..

– А давай к западным! – вступил Лидул ярл. – Двинем прямо по Влесовой дороге! И в лес, не доходя до храма.

– Подходяще! – оценил Асмуд.

– Ага, – усмехнулся Гайна. – А вы видели хоть, где у свеев лагерь? Прямо напротив Влесовой дороги.

– Ну и отлично! – воскликнул Асмуд. – Нас же там не ждут. А мы и попрем прямо через шатры. Видели когда, как степные буйволы скачут через лагерь? Несутся, как бешеные, людей до того истопчут, что те лежат на земле раскатанные, не толще сложенного шатра.