– Заклинаю тебя, Клер, не мучай меня больше! – глухо взмолился он.

Судорожно сглотнув, Клер взялась за пряжку ремня его брюк. Ее пальцы так сильно дрожали, что Эдварду пришлось прийти ей на помощь. В считанные секунды Эдвард избавился от остатков одежды, и Клер получила возможность любоваться его прекрасным, гармонично сложенным телом. Ее взгляд невольно скользнул к низу его живота, и Клер торопливо отвела глаза, устыдившись вида напряженного мужского естества. В ответ на это Эдвард ласково рассмеялся и привлек ее к себе, шепча нежные, любовные слова, от которых Клер снова начала терять голову. Когда же она полностью расслабилась, Эдвард возобновил наступление. Но теперь он не торопился. Его ласки и поцелуи утратили неистовость, сделались необычайно нежными, они обволакивали Клер подобно бархатному одеялу. И вскоре она почувствовала, как ее стыдливость исчезает, уступая место восторженному любопытству.

Не в силах противиться своим желаниям, Клер потянулась к разгоряченному телу Эдварда, наслаждаясь пряным ароматом мужской кожи. Новые переживания настолько захватили Клер, что, только услышав глухой стон Эдварда, она осознала, что он уже не ласкает ее, а расслабленно лежит в ее объятиях, прикрыв от удовольствия глаза, а ее собственные руки беззастенчиво скользят по его телу. Это открытие так смутило Клер, что она торопливо отодвинулась от Эдварда. В ответ он издал протестующий стон и властно, порывисто притянул ее к себе. А затем так неистово впился губами в ее губы, что чувство реальности стало стремительно покидать Клер. Непреодолимая стихийная сила полностью подчинила ее себе, лишая последних остатков самообладания.

Отбросив все лишние мысли, Клер таяла под распаляющими ласками Эдварда, всем своим существом стремясь слиться с ним воедино. И когда он, раздвинув ногами ее бедра, оказался сверху, она не только не оттолкнула его, а лишь крепче прижалась к его сильному, горячему телу.

– Да, мой любимый! – прошептала она, впиваясь ногтями в его спину.

Он нежно поцеловал ее в губы, а затем осторожно подался вперед. Клер почувствовала первый упругий толчок его плоти, и от внезапного всплеска наслаждения у нее закружилась голова. Затем последовала острая боль, от которой Клер чуть не задохнулась. Но когда Эдвард, немного помедлив, возобновил движения, Клер с радостным удивлением отметила, как в глубине ее тела снова зарождается чувственное желание. Обняв Эдварда за плечи, Клер начала двигаться в такт ему, незаметно для себя ускоряя темп. И вскоре ее охватила страстная дрожь, а волны наслаждения стали накатывать одна за другой до тех пор, пока в один прекрасный миг не накрыли ее с головой… а затем Клер охватило состояние небывалого, умиротворенного покоя, поразительной гармонии с собой и окружающим миром.

Когда Клер наконец пришла в себя, она обнаружила, что Эдвард лежит рядом, приподнявшись на локте и поигрывая ее волосами. Их взгляды встретились, и Клер почувствовала, как ее охватывает замешательство. Сапфировые глаза смотрели на нее вовсе не ласково, а с настороженностью и каким-то неуместным вызовом. Но когда Эдвард заговорил, Клер поняла, в чем дело.

– Прошу прощения, – произнес Эдвард с легким металлом в голосе, внимательно наблюдая за лицом Клер, – но должен признаться, что я ничуть не раскаиваюсь в том, что сделал.

Так вот оно что, с искренним облегчением подумала Клер, он просто боится, что я обрушусь на него с упреками, не знает, чего от меня ждать. И при этом он дерзко заявляет, что ничуть не раскаивается! А что же я? Прислушавшись к своему сердцу, Клер вдруг с удивлением поняла, что тоже ни в чем не раскаивается. Она не испытывала ни малейшего сожаления по поводу утраченной невинности, как не чувствовала ни малейшей злости на Эдварда, несмотря на то что он в общем-то вел себя довольно коварно по отношению к ней.

Казалось, то, что произошло, было предопределено с самой первой их встречи. Наверное, этого не случилось бы, если бы она действительно этого не хотела, если бы ее не влекло к Эдварду с такой непреодолимой силой. Внезапно Клер с радостью осознала, что мучительное напряжение последних дней покинуло ее, сменившись состоянием покоя с примесью легкой грусти от осознания того, что Эдвард, как бы хорошо он к ней ни относился, все-таки не любит ее, а значит, дальше им не по пути. Но об этом Клер сейчас меньше всего хотелось думать. К тому же Эдвард смотрел на нее сейчас с таким неприкрытым волнением, что Клер захотелось поскорее успокоить его. Быть великодушным легче легкого, когда осознаешь свое превосходство!

– Ты удивишься, – сказала она, с улыбкой посмотрев на Эдварда, – но я тоже ни капельки не раскаиваюсь в том, что позволила тебе соблазнить меня. Пожалуй, я даже благодарна тебе за это. Все, что сейчас произошло со мной, было так прекрасно… но в то же время я чувствую себя так, словно прошла через весьма нелегкое испытание, которое могло бы закончиться для меня вовсе не так благополучно. Честно говоря, я даже не представляю, что на твоем месте мог оказаться другой мужчина. Пожалуй, я бы этого не хотела.

Какое-то время Эдвард напряженно всматривался в ее лицо, словно не мог поверить, что она говорит серьезно. А затем его глаза вспыхнули такой безудержной радостью, что у Клер перехватило дыхание. Ее смятение возросло, когда Эдвард схватил ее руки и осыпал их жаркими, благодарными поцелуями.

– Дорогая моя, ты даже не представляешь, как я счастлив! – произнес он взволнованным, хрипловатым голосом, судорожно прижимая к губам ее ладони. – Клянусь тебе, мой ангел, ты никогда, никогда не пожалеешь о том, что доверилась мне!

Пока Клер раздумывала над этим многообещающим заявлением, Эдвард перенес ее в кресло, быстро расстелил постель, а затем снова перенес Клер на кровать. Потом устроился рядом, повернул Клер к себе спиной и обнял ее, положив ей на грудь свою ладонь.

– Спи, моя радость, – прошептал он, нежно касаясь губами ее шеи, – сегодня у тебя выдался очень непростой день, тебе нужно хорошо отдохнуть и набраться сил.

Спи! Легко сказать! А Клер впервые оказалась в постели с мужчиной, да еще в таком положении, когда его тело плотно прижато к ее собственному телу. Но, вероятно, усталость взяла свое, потому что не прошло и нескольких минут, как Клер почувствовала сонливость. Перед тем как отрешиться от реальности, она подумала о том, что это, наверное, очень здорово: каждый день засыпать в теплых мужских объятиях, с восхитительным чувством защищенности и умиротворения.

Проснувшись, Клер сразу вспомнила свои вчерашние безумства и поначалу в панике схватилась за голову. Значит, то, чего она старалась избежать, все-таки произошло: она лишилась невинности, а Эдвард стал ее первым мужчиной. Чертов сукин сын, подумала Клер, он все же добился своей цели. Однако никакой ненависти к Эдварду Клер в себе не обнаружила. Пожалуй, она даже была ему благодарна за то, что он помог ей решиться на такой непростой шаг, как начало сексуальной жизни. К тому же это самое начало получилось замечательным… проще говоря, сожалеть было абсолютно не о чем.

Но почему Эдварда нет с ней рядом? Ответ нашелся, как только Клер внимательно осмотрелась и обнаружила записку на тумбочке рядом с кроватью. Записка была весьма краткой и лаконичной: «Мой ангел! Не тревожься и не вздумай куда-то уходить: я скоро вернусь». Ниже стояла размашистая подпись Эдварда, точно такая же, как и под тем письмом, что он прислал ей в Сент-Луис. Как же давно это было, изумленно подумала Клер, кажется, с тех пор прошел целый год. Но на самом деле Клер получила письмо Эдварда всего полтора месяца назад, просто с того дня, как она сошла на английскую землю, время словно замедлило свой бег.