Глеб уселся у окна, и буквально через минуту рядом со столиком стояла официантка, вежливо подавая ему книжечку в кожаной обложке. Глеб в еде был неприхотлив, он заказал бульон, закуску, салат и бутылку минеральной воды.

– Может, что-нибудь покрепче? – смущенно предложила официантка.

– Я за рулем, – сказал Сиверов, улыбнувшись в ответ миловидной девушке. – У вас богатое меню, – усмехнулся Глеб.

– Что-нибудь смущает?

– Последние пункты – четыре сорта презервативов. Зачем так много?

– У посетителей разные вкусы, – официантка покрылась румянцем. – Есть даже светящиеся в темноте. Лучше больше, чем меньше…

– На рыбалку я не собираюсь.

– Нас обязывает санэпидемстанция.

Еда, принесенная официанткой, оказалась вкусной и, по московским меркам, дешевой. Глеб сидел так, чтобы видеть свою машину. Когда он выпил бульон из тяжелой фаянсовой чашки, возле его машины появился парень в дутой куртке. Он, не стесняясь, нагнулся и заглянул в салон.

«Что ты там ищешь? – усмехнулся Сиверов. – Неужели думаешь, что на заднем сиденье лежит автомат Калашникова или раскрытое удостоверение сотрудника ФСБ? Непуганые вы тут. Надо подсказать Потапчуку, что бандюги в Смоленске совсем обнаглели, в каждую подозрительную для них машину, не стесняясь, заглядывают. Было бы это в Москве, заехал бы я тебе по шее. Но я сам предложил игру, и хорошо, ребята, что вы в нее начали играть. Наглые-то вы наглые, – продолжая следить за парнем в дутой куртке, думал Глеб, – но не очень богатые, – парень побежал к будке таксофона, – не все еще персональными мобильниками обзавелись».

Сиверов не ошибся, решив, что парень позвонит Сергею.

– Стресс, машина под гостиницей, у ресторана. Лох жрет, я его вижу.

– А он тебя? – спросил Стресс.

– Слабо ему, он официанток рассматривает. Я же не фраер какой-нибудь, чтобы на виду шастать, я аккуратненько.

– Хорошо, не упускай его из поля зрения.

– Есть! – парень в дутой куртке принялся нарезать круги возле автомобильной стоянки, на которой стояло всего четыре машины.

Потом он то ли замерз, то ли ему наскучило бегать, забрался в потрепанные «Жигули», включил музыку, да так громко, что ее было слышно через стекло даже в зале ресторана.

Сиверов приступил к десерту, когда мобильный телефон в его кармане ожил.

– Алло, слушаю, – он небрежно поднес трубку к уху.

– Я говорю с Семеном Семеновичем?

– Возможно.

На индикаторе номер телефона, с которого звонили, не появился. «Прерыватель поставили. Крутые ребята, кое-что соображают».

– Это Маша Пирогова.

– Здравствуйте. Спасибо, что позвонили, мне Семен Семенович говорил о вас.

По голосу Пироговой Сиверов понял, что та не верит ни единому его слову, считает его своим врагом. "Почему так? – подумал Глеб и тут же догадался:

– Раз бандиты в городе непуганые, значит, у них есть связи в ФСБ и им известно, что Семен Семенович Смирнов уже полгода мертв".

– Я понимаю, Маша, ваши опасения. Да, Семен Семенович, которого я в самом деле хорошо знал, погиб, погиб у вас в Смоленске. Меня не интересуют люди, с которыми вы сейчас контактируете в Смоленске, мне важно знать, что вы рассказали Смирнову. Нам можно как-нибудь встретиться?

Маша, когда звонила, конечно же, была не одна. Стрессович стоял по правую руку от нее, Кныш – по левую, готовые в любой момент подсказать девушке верный ответ. Но даже они не знали, что посоветовать.

– Соглашайся, – наконец прохрипел Стресс.

– Вы из милиции? – спросила Маша.

– Нет.

– Из ФСБ? – с придыханием произнесла Пирогова.

– Тоже нет. Я хороший знакомый Семена Семеновича, и мне важно понять, почему он погиб.

– Я вам позже перезвоню.

– Спасибо, – сказал Сиверов, – буду ждать. Но учтите, я пробуду в Смоленске всего два дня.

– Хорошо, я перезвоню. Что вам от меня надо?

– Знать то, что вы сказали Смирнову. Думаю, из-за этой информации он и погиб.

Стрессович, естественно, не поверил ни единому слову, сказанному Сиверовым.

– Сиди здесь и ни шагу за дверь, – буркнул он Маше.

– Мне кажется, ему можно верить, – прошептала девушка.

– Ты ни хрена в жизни не понимаешь. Один раз вляпалась в историю, теперь предоставь решать мне.

Кныш и Стрессович заперлись в кабинете, чтобы решить, как им поступить с незваным гостем.

– Я думаю, надо его хорошенько тряхнуть, – решительно предложил Кныш, – он и расколется, выложит всю правду.

– Ты уверен, что он не из ментовки?

– Я пробивал через своих, это не их человек.

– Что ему надо?

– Машка – свидетель, он ее убрать хочет. Стресс подпер голову руками и наморщил лоб:

– Мы его заманим, а потом и… – Стрессович скрежетнул зубами, – все расскажет. Пусть Машка ему позвонит и назначит встречу, там наши ребята его поджидать будут.

Глеб, когда Маша позвонила ему во второй раз, уже понял, что готовится засада, где его попытаются взять. Голос девушки звучал неискренне, чувствовалось, что она поступает против своей воли. Встречу назначили на подъезде к городу, в небольшой шашлычной у Минского шоссе. «Что ж, придется ехать, – решил Глеб. – Дорогу к их гнезду я бы отыскал, но на это уйдет много времени, пусть сами приведут меня туда».

Парень в кожаной куртке, лишь только Глеб вышел на крыльцо ресторана, выключил музыку. Он следил за Сиверовым, глядя в зеркальце заднего вида. Вести преследование парень не умел. Глеба веселило то, как тот пытался действовать – скрытно, в его разумении, но даже самый последний лох и тот догадался бы, что за ним устроена слежка.

Минут за десять до назначенного срока Глеб подъехал к шашлычной. Небольшая стоянка, площадка, выложенная фигурной плиткой, небольшой дымящийся мангал под навесом. Заведение носило недвусмысленное название – «Упоение». Это слово было любовно выведено золотыми буквами на синем фоне, арку увивали гирлянды искусственных цветов. С первого взгляда было понятно, что шашлычная – лишь прикрытие, большого навара от нее быть не может.

Подальше от шоссе, в березовой роще, виднелся железнодорожный вагон, поставленный на фундамент, в нем располагался придорожный бордель. Купленный по случаю вагон как нельзя лучше подходил для этих целей. Шашлычник, веселый кавказец, листом фанеры раздувал уголья. Всего три шампура с большими кусками мяса шипели над угольями.

«Жигули» с горе-соглядатаем остановились на обочине метрах в двухстах от шашлычной, на горке. Глеб не спеша выбрался из машины и поздоровался с шашлычником.