Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ксения поднялась в свою комнату. Влад делал вид, что спит. Жуя бутерброд, припивая его кефиром, она стояла у окна и думала о маме: – « Она никогда не была со мною ласковой. Чему сейчас удивляться? Эта ее сдержанность в отношениях были всегда».
Влад и Ксения спустились к завтраку, когда Данилов выходил из кабинета, собираясь уехать на работу. Ксения вышла его проводить.
– Пап, мы сегодня вернемся к Виктории, а завтра поедем домой. Ты береги себя, пожалуйста. Все Холодовы хорошие люди, они моя семья, но и ты моя семья, не забывай об этом. Я теперь не скоро смогу приехать, но ты-то у нас не беременный. Будешь скучать, приезжай. Нас разделяют всего 300 километров, – сказала она, обнимая и целуя отца.
« Папа бы одобрил мое решение принять Данилова. Он, как и я не знал о родстве, а узнав, не набивался в «родственники». Он всегда относился и относится ко мне по-отцовски. Теперь у меня одних отцов трое», – подумала она, возвращаясь в дом.
На завтрак подавали блины простые и фаршированные. Мария Петровна постаралась на славу. Наевшись «от пуза », Холодовы засобирались домой. Ксения поднялась попрощаться с матерью уже на взводе. « Как так можно? Мы не виделись больше трех лет. Ни тебе здравствуйте, ни тебе прощайте. Как будто нас вообще нет в доме», – думала она, стуча в комнату матери.
– Мама, мы уезжаем, – сказала она, подойдя к матери. Людмила сидела в небольшом кресле, глядя перед собой, но повернула голову в сторону вошедшей дочери.
– Удачной дороги, – ответила она, не вставая с кресла. – Ты прости меня Сеня, за все прости. Я плохая мать, недовольная всем и всегда, не способная любить своего ребенка. Это ни моя вина, это моя беда. У тебя есть наглядный пример, какой не должна быть мать. Думаешь, я не понимаю, что происходит? Я все осознаю, но не могу я быть другой, не дано мне этого.
– Я так привыкла к твоему обращению, что не удивлена. Мало того, не представляю тебя другой. Любовь должна идти от сердца. Живите дружно. Береги отца. До свидания, – сказала дочь, целуя мать в щеку.
Ни обиды, ни разочарования Ксения не испытывала спускаясь по лестнице. Простившись с Марией Петровной, Холодовы покинули дом.
– Давай прогуляемся, – предложила Ксения мужу. – Дома нас так рано не ждут. Дождя нет, а у меня есть кое какие дела и мне нужен банкомат.
– Сень, у нас денег много, правда, в валюте десять тысяч долларов. Дома у матери есть в рублях, те, что мы брали с собой. Там достаточно. Ты что хотела?
– Я только хотела проверить остатки на счетах. Я же три года карточками не пользовалась, срок действия у них не истек. На одну мне перечисляли деньги за аренду квартиры, а вторую пополнял отец. Он не просто так напомнил о ней. А тебя не шокирует то, что я стала называть Данилова отцом?
– Правильно сделала. Стоило один раз пересилить себя, а дальше само пошло. Во всей этой истории он сторона потерпевшая. Он любит тебя, заботится, в тебе течет его кровь. Почему бы и нет?
Получив чеки из банкомата, она передала их Владу, а сама позвонила квартиросъемщикам.
– Доброе утро! Ксения беспокоит. Как у вас дела? Какие планы?
– После твоего отъезда тебя искали. Съезжать мы не собираемся, деньги переводим во время. Ты хочешь повысить оплату?
– Я рада, что вас все устраивает. Плата остается та же. Сохраните мой новый номер телефона, вдруг пригодиться. До свидания.
– Сень, ты у нас миллионер! – смеясь, констатировал муж.
– Чему ты удивляешься? Аренда квартиры за три с лишним года, а вторая половина отцовская. Уезжая из Питера, я оставляла на счетах по тысячи рублей. Деньги за дом в долларах лежат на счете, курс растет. Документы, об их происхождении, у меня теперь есть, – говорила Ксения на ходу, держа мужа под руку. – Хочешь сувенир питерский?
– Не хочу! Скажи, ты хотела бы жить в таком доме, как у твоего отца?
– Нет! Мне больше нравится квартира твоего отца. Дом требует больших затрат и физических и финансовых, а прислугу в доме я не хочу. Если заглядывать в будущее, нас вполне устроит трехкомнатная квартира.
– Сень, мне отец предложил попробовать поступить в академию. Как ты к этому относишься?
– Положительно, но прими во внимание рождение малыша.
– Весной подаю рапорт по команде, если получиться, вернусь домой один. Закончу все дела и приеду к вам.
– Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
– Прости, с этого надо было начинать. Ты должна рожать в Москве. Будет это со мной или без меня, но рядом будет отец. Я хочу быть уверен в том, что ты будешь ни одна. С моей службой, гарантировать свое постоянное присутствие я не могу.
– Не драматизируй. Начнутся схватки, вызову скорую помощь, если ты будешь отсутствовать. Кругом люди, ни в лесу живем. А вот если станешь слушателем академии, мы соберем вещи и отправимся на два года к дедушке на постой. И не надо со мной спорить. Я остаюсь дома.
– Отец был прав. Тебе легче уступить, чем спорить.
– Я такая! – усмехнулась она, прижавшись к мужу. – Я не хочу оставаться без тебя. Одно дело, когда ты в отъезде, и совсем другое, когда в отъезде буду я.
Вернувшись в квартиру Виктории, они не застали на месте Виктора Ивановича. Рассказав последние новости матери, Влад сообщил ей об отъезде.
– Поедем завтра с утра, к вечеру будем дома.
– Чего в гостях не сидится? – спросил, вошедший отец. – Держи, дочка, инструмент! – протянул он Ксении небольшой чемоданчик. – Подарок от нас с матерью.
– Это то, что я думаю? – спросила Ксения, смущенно.
– А ты думала, я не заметил, как ты рассматривала мой ноутбук? Я знаю, что ты скажешь, можешь даже не начинать.
– Спасибо!
Ксения по очереди обняла Викторию и Виктора Ивановича.
– Пап, ты был прав, она не собирается в Москву. Более того, прочитала мне целую лекцию.
– Люби такую жену, какая есть. Она тебе и так три года с лишним не возражала, – засмеялся отец. – Сеня, в пакете презент для Медведя. Заберете и подарите к Новому году, чтобы у вас голова не болела.
