Мак прислонил меня к дереву. Я безнадежно посмотрел на торчащую рукоятку ножа. Напарник взялся за нее, вопросительно взглянул на меня.

– Давай, – кивнул я и прикусил подвернувшийся сучек. Совзодный рывком освободил нож. Я зарычал от боли и отпустил ветку. Почти перекусил. Мак отбросил нож, надорвал костюм, чтобы осмотреть рану.

– Твою мать! – пробормотал он, – Темная кровь. Похоже на печень.

– Ну, значит все, – сказал я.

– Включите глушилки, – раздался в ухе голос Ксавье. Мак, щелкнул своим устройством. Сознание постепенно покидало меня. Ну, вот и закончился мой Вызов. Даже будь рядом активатор, у меня все шансы погибнуть в нем из-за мутагена.

Я все-таки лишился чувств, а когда пришел в себя увидел стоящего рядом Ксавье и Мака, отбрасывающего использованный хелс-модификатор.

– Напрасный труд, – пробормотал я, – во мне мутаген…

– Ближайший активатор у нас, – говорил Ксавье, не обращая на мои слова никакого внимания, – Я готов рискнуть, принимая его… За оказанную помощь. Будем надеяться, что Док не полезет в бутылку.

– А что если полезет? – недовольно сказал Мак, – хелсов не хватит дотащить его до следующего.

– Не хватит, – согласился Ксавье, – Но их бы не хватило, даже если бы ты стартовал пять минут назад. Удар в печень – всегда удар в печень.

– Черт с вами, пошли, – Мак наклонился надо мной. Я снова вырубился.

Я снова пришел в чувства от введенного хелс-модификатора где-то в городских трущобах. Мак вколол его на ходу. Он держал меня за правую руку, под левым плечом оказался Ксавье.

– Мутаген… – прохрипел я.

– Помнишь, как назывался? – спросил Ксавье.

Я напряг память. Все плыло, мысли путались, ускользали. Повреждения можно "откатить", потерю крови – нет.

– Эм икс какой-то там… – пробормотал я. Хотел спросить у Мака сколько еще модификаторов, но снова вырубился.

На мое счастье они оставались. Очнувшись в очередной раз, я увидел склонившегося надо мной лысеющего человека лет сорока пяти, с усами. Облаченный в белый халат, он с интересом изучал меня. Рядом суетился Ксавье. Я лежал в активаторе. Он отличался от лискеровских, выглядел попроще, наверное, это была более древняя модель.

– Молодой человек, – внушительно сказал доктор, – Мне крайне необходимо знать, какой именно мутаген был вам введен.

– Он говорил про эм икс, – сказал Ксавье.

– Кажется сто пятьдесят какой-то, – выдавил я.

– Нужен точный номер, иначе положительный исход нельзя гарантировать, – проговорил ученый.

– Да ладно вам, Док, – воскликнул Ксавье, – какая уже разница, счет на секунды идет.

– Сто пятьдесят семь, – прошептал я.

– Как вы сказали? сто пятьдесят семь? – переспросил доктор, приближая ухо к моим губам.

Я нашел силы прошептать "Да" и поплыл, уверенный, что сейчас умру.

***

Сознание вернулось мгновенно – только что я лежал бесчувственным бревном и вот я тут. Крышка капсулы-активатора была сдвинута. Надо мной стоял Док. Из-за плеч его выглядывал Ксавье и пацан. Мака не было видно.

– Слышите меня? – спросил Док.

Я кивнул.

– Даже громче чем хотелось бы, – прошептал я и облизал пересохшие губы. Очень хотелось пить.

– Опишите, что чувствуете, – попросил ученый.

Я прислушался к своему телу. Отдаленная боль у печени напомнила о ранении. Я посмотрел на место, где недавно была рана. Сквозь разорванный материал костюма проглядывала неповрежденная кожа. Не было даже шрама.

– Чуть побаливает здесь, – сказал я, – и адски хочется пить.

– Это можно устроить, – отозвался Ксавье и передал мне открытую флягу. Я с жадностью припал к горлышку.

– Есть ли необычные ощущения? – не унимался Док.

– Хочется вас ударить, – отозвался я, – Но поскольку вам я обязан жизнью, то воздержусь.

Док бросил многозначительный взгляд на Ксавье. Тот слегка изменился в лице и отошел в дальнюю часть комнаты.

– Не торопитесь, молодой человек, – сказал ученый, – то, что вы сейчас живы, не означает, что вы выживете.

Я раздраженно посмотрел на него.

– Что за загадки?

– Я поясню, – с умным видом ответил Док, – Вам ввели MX157, так?

– Кажется, да.

– И вам известен процент смертей при активации мутагена?

– Пятьдесят процентов? – неуверенно сказал я.

– Ну, пусть будет так. Должен вам сообщить, даже при цифрах гораздо меньших проекты сразу же закрывали. Доработка неудачных модификаторов не дает значительных улучшений. MX157 не был исключением. То, что я ввел вам – это, хм, собственная разработка. Она основана на весьма скудных данных. Я удивлен, что вы живы, если честно.

– Так что теперь? Я – семибист?

– Ну, это зависит от того, что подразумевать под этим, – начал Док.

– Мать вашу, вы будете отвечать прямо?! – заорал я с неожиданной для самого себя яростью. Ученый отшатнулся. Я начал подниматься из капсулы. Док пятился все дальше. На лице его читалась странная смесь восторга и страха. Я наступал на него со сжатыми кулаками. Неожиданно между нами появился Ксавье, в руках которого было странного вида ружье. Что это, для меня? Я разозлился еще больше. Все тело зудело, кожа казалось, вибрировала, начали подергиваться мышцы. Очень странные ощущения должны были бы меня напугать, но никакого страха я не чувствовал. Я был просто ослеплен яростью. Подергивания мышц перешли в сильные спазмы. Тело мне почти не подчинялось. Пришла боль. У меня вырвался крик, вскоре перешедший в рычание. Утверждают, что зубная боль – одна из самых сильных. Это ерунда, по сравнению с той, что я испытывал. Под конец я бился в агонии на полу, почти не понимая, кто я и где. В минуту пиковой боли мне показалось, что на мне лопается и расходится кожа, а кости выворачивают мышцы. Для крика не хватало дыхания.

А потом – щелк и боль оборвалась. Как и не было. Всего меня переполняла безумная сила, как в детстве. Я открыл глаза и прыжком вскочил на ноги. Что-то было не так. Мне казалось, что я стал выше. Я обернулся и увидел Дока и Ксавье. Они определенно стали ниже. Но меньше раздражать не стали. Я чувствовал такую злобу, что был готов их разорвать. Кажется, они чувствовали мое настроение, потому что Док прятался за спину Ксавье, а тот не сводил с меня своего странного ружья. Сзади пискнул активатор, переходящий в режим сна. Этот безобидный сигнал спровоцировал хаос. Не владея собой, я развернулся и обрушился на устройство, нанося беспорядочные удары. Остановился только тогда, когда технологическое устройство превратилось в груду разломанного пластика, искореженного металла и разорванных проводов. Я тупо уставился на учиненный мной бедлам, не понимая откуда во мне столько силы. Поднял руки, ожидая увидеть окровавленные конечности с кучей переломов и вывихов. Но перед моим лицом оказались когтистые лапы, очень похожие на "руки" оборотня из подземки. Кожа черная, отливала синевой – та самая биоброня. В шею что-то кольнуло. Я развернулся, накатывалась новая волна дикой ярости. Ксавье перезаряжал ружье и отступал к дверям. Сзади него Док тараторил, что второго выстрела не нужно. Я собирался крикнуть, что разорву их и разотру по всем стенам их останки, но услышал только ужасный рев. И тут же, как будто на это ушли все силы, почувствовал слабость. Сделал к ним несколько неуверенных шагов. В глазах стало двоиться, все поплыло. Я уже не чувствовал той же агрессии, но все равно шел к Ксавье. Наконец силы меня оставили, я грохнулся на пол и даже не попытался сгруппироваться. Меня заполнила странная апатия. Агрессия пропала, и я с удивлением вспоминал вспышки своей ярости. А когти-лезвия перед глазами? Какой странный сон. Или не сон? Перед глазами появились две пары ног. Я скосил глаза. Док и Ксавье. Ученый опустился на корточки и что-то говорил. Я слышал гул его голоса, но не понимал слов. Через какое-то время нашел в себе желание и силы поднести ладонь к глазам. Ничего необычного – рука как рука. Хотя… через кожу теперь проходила сетка тонких, едва заметных, шрамов. Кажется, я провел в наблюдениях довольно много времени, потому что доктор пощелкал перед моим лицом пальцами. Я перевел глаза на его круглую усатую физиономию. Он опять что-то говорил.