Дэйл Купер в нитяных перчатках осторожно взял в руки абсолютно новые сапоги, осмотрел их рифленую подошву с клеймом фирмы, потом заглянул в тайник. — А ты, Энди, в самом деле классный полицейский, — и специальный агент ФБР поднял вверх большой палец.

Энди все также пошатываясь и улыбаясь понял, что похвала относится к нему, и он вскинул вверх большой палец правой руки: дескать, и мы тоже, специальный агент, не новички в сыскном деле. Но, наконец, не удержался и упал на траву.

Дэйл Купер постучал по подошве сапога:— Посмотри, Гарри, тут довольно интересное клеймо.

Трумен приблизился к Дэйлу Куперу и прочитал на рифленой подошве сапога надпись на клейме: «CIRCLE BRAND».

Розенфельд брезгливо обошел растянувшегося на траве офицера Брендона и тоже заглянул в тайник. — Да, это, наверное, поможет нашему следствию. Если бы я не приехал, вы бы этого не нашли. Точно, — сказал Альберт. — Так что ваш офицер Брендон тут абсолютно ни при чем.

И Альберт Розенфельд вновь надел свои черные очки.

В придорожном кафе Нормы Дженнингс было немноголюдно. Да и не удивительно. Публика тут собиралась, в основном, по вечерам.

Хэнк Дженнингс собирал посуду, протирал столы. Он смотрелся очень нелепо: высокий сильный парень в белом переднике официантки и с мокрой тряпкой в руках. Он внимательно осматривал столы, из-за которых ушли посетители, не забыл ли кто-нибудь из них каких-либо вещей. Но на этот раз Хэнку не везло. Кроме полупустой пачки сигарет он ничего не нашел. Тогда Хэнк, так и оставив неубранный стол, вернулся за стойку и принялся слушать магнитофон. — Эй! Норма! — крикнул один из лесорубов, сидящий за угловым столиком. — Что? — отозвалась та, выглядывая из-за своей конторки. — Я хочу тебя поблагодарить за чудесный вишневый пирог. — Приходите завтра, у нас будет новый пирог из смородины. — Э, нет, я буду есть у тебя только вишневый пирог. Так что не меняй рецепта и готовь его дальше.

За одним из столиков, за прикрытием больших разросшихся вазонов сидела Мэдлин. На ней была красная стеганая куртка и черные очки. Она каждый раз поворачивалась на звук открывающихся дверей. Девушка явно кого-то ждала, кому-то назначила здесь встречу. Но ей все не везло. Приходили водители большегрузных трейлеров, лесорубы, туристы.

И каждый раз Мэдлин отводила свой взгляд от двери и разочарованно вздыхала. Она крутила в руках свои большие очки с белыми стеклами. Наконец, она вновь вздрогнула, услышав звоночек входной двери.

Мэдлин даже приподнялась от удивления, потому что в дверях появилась Донна Хайвер.

Донна осмотрелась по сторонам, нет ли кого из знакомых, и заспешила к столику Мэдлин. — Привет, подруга, — бросила она, садясь напротив нее.

Она закинула ногу за ногу, обтянула свою короткую юбку и сбросила с плеч теплую куртку. Потом достала маленькое зеркальце и привела в порядок волосы.

Мэдлин с нетерпением ожидала, когда же Донна будет готова к разговору. Наконец, та спрятала зеркальце в сумочку, положила руки на стол и вопросительно посмотрела на подругу, Мэдлин сняла темные очки и протянула их Донне:— На, держи, это очки Лоры, о которых ты спрашивала.

Донна осторожно, как бы боясь прикоснуться к очкам, взяла их. Она посмотрела на свое отражение в двух темных стеклах,

И одна и другая девушка старались казаться взрослее, поэтому их движения были манерными и вычурными, слова они проговаривали протяжно и немного гортанно. — Спасибо, подруга, — сказала Донна и надела очки. — О, черт, — сказала сама себе Мэдлин, глядя на Донну. — Она ж еще совсем недавно была такой замухрышкой. А вот стоило немного подвить волосы и надеть приличные шмотки, как стала красавицей. Хотя и я сегодня вырядилась что надо.

Мэдлин поняла это по завистливому взгляду Донны, когда та смотрела на нее, приподняв черные очки. Донна поворачивала головой из стороны в сторону, как бы желая, чтобы кто-нибудь увидел, какая она красивая.

Она несколько неестественно улыбалась ярко накрашенным ртом. «Посмотрите же, посмотрите, какая я красивая взрослая девушка. Да даже не девушка, а настоящая женщина». Ее движения немного раздражали и злили Мэдлин, но она сдержалась: мол, ладно, пусть немного покуражится, я ей что-нибудь скажу потом. — Донна, послушай, — обратилась к ней Мэдлин.

Донна лениво повернула к ней голову и откинулась на мягкую спинку дивана. — Тебе нравятся эти очки? — и Мэдлин надела свои большие очки в роговой оправе с прозрачными стеклами. — Да, — равнодушно сказала Донна своей подруге, — в них ты похожа на школьницу младших классов.

Лицо Мэдлин недовольно скривилось, а рот дрогнул. Она небрежно сняла очки, повертела их в руках и с хрустом разломила надвое. — А я их ненавижу и больше никогда в жизни не одену, — и Мэдлин бросила очки в пепельницу.

Но в это время Донна уже вытащила из сумочки пачку дорогих сигарет, запустила в нее два тонких пальца, вытащила сигарету, сунула в рот, щелкнула дорогой зажигалкой, прикурила и выпустила дым прямо в лицо Мэдлин.

Мэдлин чуть завистливо глянула на Донну. Она разогнала дым рукой, подалась вперед и спросила:— Донна, это правда? — Что? — шепотом спросила девушка. — Ну, про Джозефа? — Да, он провел всю ночь в участке.

Мэдлин опасливо огляделась по сторонам. Донна хоть и тоже была напугана, но напускала на себя бравый вид. Она вновь затянулась сигаретой и без надобности принялась щелкать зажигалкой. — Да брось ты эту штуку! — взяла ее за руку Мэдлин, — что же нам теперь делать? — А что ты, Мэдлин, так переживаешь за Джозефа? — Ну как же, ведь это, наверное, из-за того, что мы совершили ночью? — Из-за чего же еще! — Нет, ну конечно, из-за того, что мы сделали ночью.

Донна вновь затянулись сигаретой. — Мой отец говорит, что болезнь доктора Джакоби вызвана нападением, что это просто специально шериф распускает слухи в Твин Пиксе, что у доктора Джакоби больное сердце, а на самом деле на него напали ночью. — Но мы-то тут совсем ни при чем, — попробовала успокоить Донну Мэдлин. — Как это ни при чем? Ведь мы же послали ему пленку. И из-за этого он вышел из дому, — Донна опасливо покосилась на Хэнка, который сидел возле магнитофона.

Ей показалось, что парень прислушивается к их разговору. Тогда она, боясь, что тот сможет прочитать ее слова по губам, прикрыла их рукой и зашептала Мэдлин:— Самое главное, ничего не бойся. — Как это не бойся? — Ведь не пошли мы ему пленку — доктор Джакоби, может быть, был бы здоров. — Ну, знаешь что, Мэдлин, если так рассуждать можно дойти до того, что если ты сегодня помыла голову, то завтра из-за этого может не взойти солнце, да если еще не тем шампунем, что всегда.

И Донна потрепала рукой свои пышные волосы. — Конечно, — сказала Мэдлин, — если так думать, то можно и с ума сойти. — Да ладно, успокойся, — что сделано, то сделано.

Мэдлин упорно молчала. — Знаешь, подруга, если ты допустишь, чтобы такие мрачные мысли преследовали тебя с утра до вечера, то уж лучше сразу ползти на кладбище. — И что ты предлагаешь? — наконец сказала Мэдлин. — Нам нужно всем молчать. Буду молчать я, молчи ты, так же поступит Джозеф. — Да-а-а, — протяжно сказала Мэдлин, — перспектива очень интересная.