Характерно, что в вавилонском языке одним словом обозначались и священное здание, и обычное человеческое жилье: то и другое было «домом». Тексты просто говорят: «дом такого-то бога» или «такой-то богини». Для существования такого дома нужны были пространство и люди; задача содержания храма направляла неустанную — подчас весьма солидных масштабов — деятельность, подчинявшую себе всех, кто так или иначе принадлежал к храмовым служителям.

Не будет ошибкой отделить хозяйственную деятельность от религиозной. Конечно, хозяйство обеспечивало возможность отправления культа — или культ требовал ведения хозяйства. Но люди, ведавшие делами, и те, кто совершал богослужения, принадлежали к совершенно разным категориям. Хотя цель у них была одна, повседневные заботы, поручавшиеся им, были строго разделены и даже несовместимы; одни служители не могли подменять других.

Во главе всякого большого храма стояли три персоны; в разных городах они назывались по-разному, но разделение их полномочий повсюду было одинаково. «Эконом» стоял на вершине иерархии и являлся перед всеми людьми олицетворением нравственного авторитета храма. Вторым в иерархии был «начальствующий»; он занимался в основном делами вне освященного пространства, общался с работниками, трудившимися на храмовых землях. Наконец, «писец» управлял канцелярией, но и он по нуждам своей службы покидал святилище. Их власть распространялась на всех служителей, в больших храмах была даже своя темница для тех, кто нарушил их указания. Эти трое были мирянами и занимались мирскими делами, но служили они только своему божеству.

Под их управлением были две отдельные группы храмовых служителей. В первую входил клир: жрецы, певчие, прорицатели, заклинатели. Вторую, гораздо более многочисленную, составляли земледельцы и скотоводы (работали на храмовых землях), ремесленники, охрана и служки (в храмовой ограде). Эти разнорабочие, которых иногда бывало очень много, обеспечивали повседневные нужды замкнутых в себе корпораций. Правда, само место придавало их трудам в их собственных глазах некую богоугодность, но жили и работали они так же, как миряне за стеной. Только среди этой категории служителей встречались женщины; ни к каким собственно религиозным обязанностям они не допускались уже с конца III тысячелетия.

Начиная с VII века значительную часть рабочих составляли храмовые рабы (обычно говорили конкретно: «рабы такого-то бога»). Они поступали из трех источников. Рабы-родители передавали свой юридический статус детям. Иногда, спасаясь от голода, свободные люди отдавали своих детей в храмы; так святилища становились благотворительными учреждениями, облегчавшими страдания населения, поредевшего в тяжелые времена экономических неурядиц. Одна вдова так объясняет свою просьбу начальствующим в «Небесном доме»: «Муж мой умер, голод был в стране; и отметила я знаком звезды моих младших детей , и отдала их Госпоже Урука : корми их, и да будут они рабами Госпожи Урука!» Этот документ был составлен много позже смерти Навуходоносора (датирован 544 годом), но представляет собой пример традиционной процедуры.

Были и другие источники пополнения числа храмовых рабов. Так, хозяин мог пожелать отдать своего раба богу, чтобы получить его благословение; такой дар вступал в силу только после смерти владельца или его супруги. Наконец, заемщик мог возместить храму долг, предоставив ему своего раба.

Храмовые рабы обоего пола были собственностью божества и носили его знак, как скот и даже неодушевленные предметы, ему принадлежавшие. На руке у них татуировались или выжигались железом атрибуты божеств: звезда (символ Иштар), мотыга (Мардука), заостренная тростниковая палочка для письма (Набу) и т. п.

Положение таких рабов было относительно прочным; по крайней мере они были застрахованы от продажи. Им не грозил и голод: когда кончались припасы по всей стране, у храмов продовольствие было. В придачу к жалованью им выдавали еду, одежду и обувь; они могли сами назначать себе жалованье, ибо имели самоуправление и право голоса при выборе старосты — такого же храмового раба. Обычно храмовое начальство не поручало им важных обязанностей, но этот факт никоим образом не был связан с их статусом: один из рабов храма Набу в Барсиппе дослужился до писца. Впрочем, иногда они так же, как и рабы, принадлежавшие мирянам, выказывали неповиновение. Письма начальствующих над ними то и дело сообщают об их лени, небрежности, воровстве.

У нас нет достаточно полных архивов, чтобы реконструировать храмовые бюджеты. Но можно утверждать, что персонал канцелярий повсюду был многочисленным, а управление делами — четко организованным. В нем применялись те же административные и бухгалтерские приемы, какими пользовались при царском дворе и в богатых домах. Так, в «Небесном доме» Урука служили 20 писцов по глине (и, очевидно, столько же их собратьев, писавших на коже), а в вавилонском дворце Навуходоносора их было всего 15. Всю свою жизнь администраторы проводили при храме за высокое жалованье. Правда, и работа у них была нелегкая.

Почти все храмы были земельными собственниками. Основную часть их доходов поставляли земледелие и скотоводство. Самые богатые имели огромные земельные владения; но было, конечно, много и совсем небольших храмов, чей единственный служитель имел для жизни и богослужений только поле да сад. Впрочем, Навуходоносор на такие места явно не обращал внимания. Некоторые храмы стольных городов были намного богаче любого мирянина, не исключая самого царя. «Небесный дом» владел пятью—семью тысячами голов рогатого скота и 100—150 тысячами овец. Овцы давали ему пять тысяч килограммов шерсти в год[36]. Начальствующие над храмовым хозяйством не занимались содержанием пальмовых рощ, садов, выращиванием зерновых на полях. Они делили их на малые участки, на каждом из которых поселяли семью. Такие рабочие имели разный юридический статус: среди них были, конечно, храмовые рабы, но были и свободные. Участки передавались по наследству из поколения в поколение; кроме того, все арендаторы были обязаны участвовать в общих работах на потребу землевладельца, причем совершенно бесплатно. Иногда участки храмовой земли отдавались арендаторами в субаренду. Условия землепользования были те же, что на царских и частных землях.

Административное управление, то есть учет и контроль, в храмовых владениях было налажено хорошо, но приемы ведения сельского хозяйства были рутинными и отсталыми. Прежде всего, безусловно, следовало заниматься ликвидацией разрушений, причиненных ассиро-вавилонскими войнами. Но и после восстановления оставалось слишком много пустошей и мало финиковых посадок, а хороший доход давали только они. Этот недостаток не был исправлен за время царствования Навуходоносора. Храмовые власти не находили выхода из положения; власти же политические, которые могли бы побудить их к действию, этим не интересовались.

Храмы выходили на рынок труда: отдавали своих рабов внаем на сторону и вместе с тем широко прибегали к найму на сельскохозяйственные работы свободных рабочих, иногда даже прибывших из Сузианы. Их ремесленники работали только на богов, но их не хватало; поэтому и здесь обращались к посторонним специалистам: мастерам по изготовлению глазурованного кирпича, корабелам и, по мере надобности, знатокам всяких других ремесел.