Через спецвычислитель не проходили уставки. Ну, и бог с ним. Блок-то проверен, и можно ставить вопрос о следующем «гибриде» и стартовать к Венере или Марсу. Но если теперь не перемудрить, останется и этот вариант – «троянский» – между окнами старта.

Вадиму и Славке Лосев безоговорочно доверял. Они давно работали вместе. Но именно в этот раз они повели себя беззастенчиво и нагло. Когда, запершись в конференц-зале, они подготовили совместное решение о судьбы «гибрида», и Лосев взял итоговый листок, Вадим сказал:

– Постой, лучше докладывать не тебе.

– А кому? – удивился Лосев.

– Не тебе, – добавил Славка, – ты-то здесь причём?

«Конечно, – обидясь до глубины души, подумал Лосев. – Конечно, если всё пойдет по программе, то он ведущий будет третьим лишним. Но если загубят объект, то его голова полетит в первую очередь. „Почему не проконтролировали? – закричит или холодно и тихо спросит Главный. Теперь нам расплачиваться за вашу халатность“». И хотя докладывать поручили все-таки Лосеву, неприязнь к ориентаторам у него осталась.

После его доклада Главный выдал вполне конкретные поручения, выполнять которые в этой ситуации следовало незамедлительно, ориентаторы опять мутили воду. Однако Лосев знал по опыту – с ориентаторами нельзя рубить с плеча.

– Садитесь, – холодно сказал он, – и напишите что к чему.

– Напишем, – сказал Вадим, – напишем тебе, бюрократ, а время уйдёт. Через дельта тэ все наши хлопоты будут ни к чему.

– Так скорее пишите.

– Видимость закончится, – сказал Вадим. – Ещё на нашем НИПе будет чуть. Сами станем управлять.

– Об этом и думать не смей, – рассердился Лосев. – Ишь чего захотел. Навыдумали. Идите и пишите.

– Значит так.

Они распределили обязанности. Взоров в смене, его не трогаем. Вадим готовит бумагу. Бумага – тоже важное дело. Случись что (когда все пойдём под монастырь), она станет зацепкой и фигурировать как документ. Славка блокирует Лосева, а Чембарисов и Маэстро выбивают машину.

– Не стойте козой, используйте все возможности. Кстати, подружка дежурной, которой ты цветочки дарил, работает в диспетчерской. Словом, действуйте.

– А откуда звонить?

– Из кабинета Главного.

– Ты в своём уме?

– Действуйте.

Телефон, по которому можно было позвонить, стоял в кабинете Главного.

Там теперь командовал Лосев, и Славка сидел рядом с ним.

– Не твоё это дело, – кричал Лосев, – ты – приборист.

– Не в этом дело.

– Разрешите? – Чембарисов и Маэстро кивали на телефон.

– Только не долго, – раздраженно бросил Лосев, – мне должны звонить.

Ему действительно непрерывно звонили. Главный уехал на НИП и теперь звонили ведущему. Сообщили: нагрелся преобразователь. Спросил: «Сколько выдержит?» «Ориентировочно часа два». Позвонили оптики: высокий фон, не рекомендуется работать со звездным датчиком, пока не уляжется пыль при разделении. «Ну, что еще?» Нет подзарядки аккумуляторов. По программе сразу же после коррекции закрутка на Солнце для подзарядки батарей. А тут ещё эти чёртовы теоретики.

– Прошу вас, недолго.

– Как позвонить в гостиницу?

– Телефоны под стеклом.

– Лена. Объясню сейчас. Срочно нужна машина. Какая стиральная?

Выручай. Какой здесь номер?

– Не занимайте телефон. Предложения написали?

– Пишут.

Маэстро молча сидел рядом с водителем. Он было вынул блокнот, но сильно трясло.

Когда они позвонили в диспетчерскую, он не верил, что что-нибудь выйдет.

Но был обратный звонок.

– Кого? Зайцева? – Лосев едва лишь сдерживался.

– Да, – осторожно ответил Маэстро, – Зайцев – я.

И мелодичный приятный голос спросил: куда подавать машину?

– К МИКу.

– Погоди, – перебил его Лосев. – Девушка, – закричал он в трубку. – Это ведущий по 16-му изделию. Попрошу вас никому без моего разрешения машины не давать. Мне самому понадобится. Моя фамилия Лосев.

– Вас нет в списке пользования машинами, – ответила диспетчерская.

В коридоре Маэстро сказал:

– Значит, я к проходной, а ты к Вадиму. Не успеете, я ждать не буду.

– И не жди.

– Ты в своем уме? – растерялся Маэстро.

– Не жди, – твердо повторил Чембарисов.

Он так и уехал, не дождавшись Вадима, и был этим очень огорчён.

«Как же так? Он был совсем не против формализма. К формализму его приучили программы счётных машин. Но один, голый формализм?» Этого он не мог понять.

Машина сходу заглатывала куски шоссе, выбегающие из-за горизонта, подминала их, накатывалась, но впереди постоянно появлялись такие же новые, точно лента шоссе закольцовывалась и они по треку ехали, ни начала, ни конца.

Наконец из-под земли показались сначала удочки, а потом вазочки и шары антенн. Газик лихо притормозил у проходной. Маэстро мгновенно выскочил. Газик развернулся и, набирая скорость по большой дуге, вылетел на шоссе.

Маэстро стоял теперь перед проходной. О ней он просто не подумал. Казалось, обо всём успел: и о машине, и о Лосеве, и как считать. О чём угодно, только не о проходной.

Он просто чувствовал, как бежало время, когда он торопливо совал свой пропуск в окошко проходной.

– Нет штампа, – сказали ему в окне.

Он пробовал звонить. Не соединяли. Когда часовой, услышав сигнал машины, замкнул на замок вертушку, он даже подумал: не перелезть ли? И от соблазна выскочил назад, к воротам. Часовой медленно отворял ворота перед машиной. Отворил половинку, не спеша пошел к другой.

Маэстро чувствовал минуты, словно время текло через него. Он взглянул на машину перед воротами. На переднем сидении рядом с шофёром застыл Мстислав Всеволодович. Он смотрел на него.

Зато потом всё было, как в прекрасном сне. … Он объяснял Главному.

«Невезучая машина, – думал Маэстро, – как ей не везёт. И он не умеет убеждать. Сюда бы Взорова или Вадима». Он старался объяснить, не пугая сложностью и говорил легкомысленным тоном, но Главного интересовала суть. Он исподлобья взглянул и потянулся к телефону. «Сейчас начнётся, подумал Маэстро. – Лосев, баллистики…»

Но всё решилось в пару минут. Главный действительно позвонил баллистикам и Лосеву, но там, видимо, Вадим уже как следует поработал. Затем Главный взял в руки микрофон.

– Соедините с Центром управления в Евпатории, – сказал он оператору. Слова его через микрофонную решетку, вколачивались в эфир:

… Предлагаем провести коррекцию качанием – включением и выключением тангажных двигателей системы ориентации по КРЛ на удалении от центра Земли в шесть тысяч километров командами нашего НИПа. Как поняли?