– Не так все просто. А тут еще его адвокат нашел детскую травму… В общем, признают эту тварь невменяемой.

– И что это значит?

– А значит это то, что Мансуров отправился бы в санаторий, а не на пожизненный срок.

– Ну не скажите, санаторий… Я слышал, их так залечивают, что они ссаться под себя начинают. Нет, я не за него. Просто, может, так оно лучше бы было.

– Может быть, – пожал плечами Игорь. – А может, его полечили бы лет пять, потом признали неизлечимым, да и выпустили на свободу как не несущего вреда обществу.

– Да ну, не может быть!

– Может, мой друг, может. Ваши родители прекрасно знали об этом. Уж не знаю, кто придумал эту казнь, но наверняка не доктор Малышева.

Неудачная шутка не только не развеселила, но и как-то подействовала удручающе.

– Звягин, – продолжил Игорь, – он был начальником караула. Скорее всего, это он.

– И что? Что случилось с караулом? – спросила Оля.

Савельев увидел, что Юрка снова напрягся. Бедный пацан!

– У них было достаточно сочувствующих, чтобы замять дело. Они стали свидетелями в деле о несчастном случае.

– Ясно, – выдохнула Шевченко. – Ну, а как вы поняли, что это призрак убивает?

– На видеокамерах. Когда Тутуев сбежал…

– Паровоз сбежал? – с улыбкой переспросила Оля.

– Красавчик… – протянул Юрка.

– Вот отмороженный! – произнес Пашка, но в его словах Игорь не услышал ни тени упрека.

* * *

– Паровоз сбежал? – Маша попыталась скрыть радость, но ей это не удалось.

Пришвин посмотрел на девушку, потом снова на дорогу. Что за молодежь? Стрельцова, похоже, влюблена в этого потенциального преступника. Причем, даже если бы этот урод молился и соблюдал посты, его вид, действия, все говорило о том, что посадка Тутуева была делом времени. И это даже если в этот раз ему удастся соскочить.

– Кстати, он единственный выживший после встречи с Мансуром, – сказал Костя и посмотрел на реакцию девушки. Она была предсказуема. Если бы они ехали в кабриолете, то Маша от радости выскочила бы на ходу. Девчонка…

Потом вдруг девушка посерьезнела и повернулась к Косте:

– А вы уверены, что он выжил? Вы ж его после побега больше не видели.

А она дело говорит. Кто видел Тутуева после того, как он покинул здание отдела? Да никто! Может, он, как Коржунов, лежит где-нибудь под забором с выжженными внутренностями.

– Он жив, – сначала прошептала девушка. – Он жив! – крикнула она. – Остановите!

Пришвин нажал на тормоз. Машину занесло, и она скатилась в кювет.

– Где он? – спросил Константин.

– Он вошел вон в то здание с каким-то стариком… – Она осеклась и, опомнившись, спросила: – Его же не посадят?

– Нет.

«А хрен его знает… Я бы посадил только для того, чтобы он не натворил чего. Рожа бандитская».

Они подошли к заброшенному двухэтажному зданию. Дверь оказалась приоткрытой, и снег перед ней был вытоптан, будто здесь не Паровоз, а грузовой состав пронесся. Костя вошел первым, Маша за ним.

– Володя! – произнесла Стрельцова.

– Тихо ты, – цыкнул на нее Пришвин и достал пистолет. Мало ли что на уме у этого отморозка. – Давай сделаем ему сюрприз.

– Вы его не убьете?

Странная мысль пришла Маше в голову.

– Нет, – заверил ее Костя.

Они подошли к лестнице, ведущей на второй этаж. Пришвин осмотрел почти не уцелевшие ступени и пошел дальше. Маша не отставала. На всех помещениях первого этажа отсутствовали двери, кроме одной. И та была заперта. Огромный амбарный замок не открывали лет сорок. Костя сплюнул и убрал пистолет.

– Ты точно видела, что они вошли сюда?

Теперь и Маша сомневалась, что видела людей.

– Может, они на втором этаже? – предположила она.

– Ты лестницу видела? По ней не то что человек, крыса не поднимется, чтобы не сломать себе шею.

– А комната?

Костя понял, о чем говорит девушка, и подошел к запертой двери.

– Да нет, здесь замок. – Он стряхнул пыль и ржавчину. – Его, похоже, не открывали лет…

Тут дужка выскочила из паза и замок кособоко повис на проушинах.

– Интересно… – прошептал Костя и снова достал пистолет.

Снял замок и толкнул дверь. Она с жутким скрипом медленно открылась. Комната была без окон, и поэтому что-либо рассмотреть не представлялось возможным.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – спросил Пришвин и сделал шаг вперед.

Он похлопал по карманам. Похоже, зажигалка осталась в машине. Как бы она пригодилась! Сейчас бы хоть спички, на худой конец…

– Маш, у тебя зажигалки нет?

– Я не курю, – ответила Стрельцова.

Костя начал различать предметы, когда тусклый лучик света выхватил из темноты странное кресло. Он оглянулся и увидел, что Маша держит в руках что-то, похожее на фонарь.

– Телефон, – объяснила Стрельцова.

Костя подошел к креслу. Теперь, вблизи, оно было вполне обычным. Сделанным кустарным способом, но обычным. Подлокотники были от разных кресел, ножки, похоже, тоже. Но они хотя бы были подогнаны под один размер.

– Посвети-ка сюда, – попросил Пришвин девушку.

Она послушно направила луч телефона в указанном направлении. На подлокотниках Костя увидел два ремня, а над спинкой кресла свисал колпак наподобие сушки для волос в парикмахерских.

– Что это? – спросила Маша.

– Не знаю. Похоже на электрический стул.

– Откуда он здесь?

– Не знаю. – Костя подошел и взял в руку кабель, идущий к колпаку. Толщина электрического кабеля впечатляла. Пришвин не был электриком (да что там – он был до сих пор уверен, что щиток у двери квартиры и есть источник света и тепла), но понимал, что чем толще кабель, тем больше значение тока.

– Пойдем отсюда, – предложила Стрельцова.

– Да-да. Пойдем.

Пришвин не мог оторваться от изделия. Он понимал, что оно сделано, скорее всего, чтобы убивать, но именно этим кресло и завораживало. Косте захотелось в него сесть, пристегнуть ремни, надеть колпак и пропустить через себя миллионы электронов.

– Эй, вы в порядке? – Маша дернула опера за рукав.

– Все, уходим, – произнес Костя и вышел из комнаты. Он знал, что обязательно сюда вернется.

* * *

Паровоз свесился со второго этажа. Мент и Маша ушли. Вовка спрыгнул и пошел за Добряком. В комнате сразу за лестницей откинул кусок линолеума и открыл люк.