Не доезжая до Песочной набережной, «Форд» свернул на мост и переехал на Крестовский остров.

Здесь машин было мало, и Василию Макаровичу пришлось увеличить дистанцию, чтобы Рудольф не заметил слежку. Поэтому он едва не потерял его на узких улочках и аллеях острова и дважды вынужден был возвращаться.

Деревья стояли голые, снега не было, и обычно зеленый остров выглядел сейчас на редкость уныло.

Наконец зеленый «Форд» выехал на узкую, покрытую гравием дорогу, которая вела мимо гребного канала к мрачному свинцово-серому заливу.

Василий Макарович остановился в начале дороги, откуда ему было видно, как машина Рудольфа подъехала к будке с шлагбаумом. Шлагбаум поднялся, и «Форд» скрылся за приземистым строением из мрачного темно-красного кирпича.

Дядя Вася решил, что дальше лучше двигаться пешком. Поставив свою машину за бесхозным сараем, он потопал по гравийной дороге. Однако, не доходя до будки сторожа, свернул в сторону и двинулся вдоль дощатого забора.

Над забором виднелись полукруглые крыши эллингов и лодочных сараев – там наверняка располагался то ли яхт-клуб, то ли, судя по неказистой ограде, просто скромная стоянка маломерных судов. Василий Макарович прошел метров пятьдесят и наконец наметанным глазом заметил пару плохо закрепленных досок. Он расшатал их и без труда отодвинул в сторону, так что образовался довольно широкий проход.

Судя по всему, им давно и часто пользовались. Сюда даже вела узкая тропочка. Однако дядя Вася едва не застрял – спокойная пенсионная жизнь привела к тому, что у него за последние годы образовался приличный животик.

Кряхтя и охая, он протиснулся через щель и дал себе слово пить меньше пива или хотя бы делать по утрам гимнастику. Правда, он уже не раз давал себе такой зарок, но до сих пор дальше обещания дело не шло – всегда находились какие-то дела более срочные и насущные, чем зарядка.

Отдышавшись и отряхнув одежду, Василий Макарович огляделся.

Он действительно находился на территории большой лодочной станции.

Впереди, метрах в ста от него, темнела мрачная, изрытая мелкой рябью равнина Финского залива. Вода еще не была скована льдом, но уже погружалась в тяжелую зимнюю спячку. Казалось, еще совсем немного, и залив замрет до весны, покроется стальным панцирем льда.

Вокруг, на сколько хватал глаз, между краем залива и невысоким забором, стояли вытащенные на берег самые разнообразные суда: скромные моторки и яркие катера, юркие глиссеры и ладные устойчивые катамараны, небольшие парусные лодки и швертботы. Суда были установлены на специальные колесные буксиры или на самодельные металлические подставки, большинство уже накрыто на зиму брезентовыми чехлами.

В той стороне, где находились ворота и главный въезд, стояли два больших отапливаемых эллинга, где в промежутках между навигациями держали свои катера и лодки более обеспеченные владельцы. Там же, немного ближе к пологому берегу залива, виднелось одноэтажное здание конторы. Рядом с ним притулилась стекляшка летнего кафе, нынче закрытая. Возле конторы стояли две машины, однако издали дядя Вася не мог разглядеть среди них зеленый «Форд».

Василий Макарович двинулся в сторону конторы, укрываясь от посторонних глаз за катерами и лодками. Однако не прошел он и десятка шагов, как вдруг столкнулся с неожиданным и очень серьезным препятствием.

Из-за ближнего эллинга мелкой трусцой выбежал крупный рыжий пес. Пес не лаял и не торопился, он приближался неспешной уверенной походкой хозяина жизни, находящегося на своей земле и уверенного в своих неотъемлемых правах.

Дядя Вася шел вперед по узкой тропинке, не замедляя шага. Он надеялся спокойным доброжелательным поведением вызвать доверие бдительного стража. Однако охранник, безошибочно выбрав кратчайшее расстояние, выбежал ему наперерез и остановился на тропке в двух шагах от бывшего милиционера, встретив его негромким угрожающим рычанием.

Василий Макарович тоже остановился и по возможности приветливо проговорил:

– Здорово, рыжий! К сожалению, я не захватил с собой ничего вкусненького, но на обратном пути обязательно тебя чем-нибудь угощу…

То ли пес ему не поверил (и был совершенно прав), то ли он не брал взятки, но он по-прежнему перегораживал тропку и совершенно не собирался пропускать незваного гостя.

Дядя Вася вспомнил опыт общения с Бонни и решил воздействовать на пса при помощи грубой лести и уговоров:

– Хороший песик! Умный! Наверняка очень породистый! У тебя в роду случайно не было лабрадоров или ретриверов?

Рыжий пес неприязненно рыкнул и оскалился, показав тем самым свое крайне негативное отношение ко всем этим изнеженным чистопородным созданиям, которые большую часть жизни проводят на хозяйском диване или на ковре.

– Ну извини… – пошел дядя Вася на попятную. – Не хотел тебя обидеть. Конечно, ты гораздо лучше их всех, ты гораздо круче, ты настоящий моряк…

Пес сглотнул слюну и закрыл пасть. Похоже, что последний комплимент ему понравился, однако, когда Василий Макарович попробовал шагнуть вперед, рыжий снова обнажил клыки и зарычал громче прежнего.

– Ну нет, так дело не пойдет! – проговорил дядя Вася, взглянув на часы. – Я здесь и так слишком долго ошиваюсь. Пропусти меня по-хорошему, иначе…

Он еще не знал, чем пригрозить настырной собаке, но его интонация не понравилась рыжему, и пес бросился вперед, приоткрыв клыкастую пасть. При этом он не издавал ни звука, отчего выглядел особенно опасно.

Василий Макарович не анализировал свои ощущения и не пытался остановить нападавшего. Он, как заяц, отпрыгнул назад и вдруг совершенно непостижимым образом взлетел на крышу лодочного сарая, который, по счастью, оказался поблизости.

Рыжий подбежал к стене, разочарованно клацнул зубами, завертелся волчком и наконец улегся на землю, всем своим видом показывая, что не сдвинется с места, что бы вокруг него ни происходило – пусть даже начнется землетрясение, извержение вулкана или Третья мировая война.

Дядя Вася изумленно огляделся.

Он и сам не мог поверить, что сумел вскарабкаться на такую высоту. В его возрасте, с его неспортивной комплекцией это граничило с чудом. Вот что делает с людьми страх!

«Хорошо, что этого никто не видел! – думал незадачливый детектив. – Представляю, как потешались бы Творогов с Бахчиняном…»

Однако этим и исчерпывались все положительные стороны ситуации. Отрицательных же было так много, что для перечисления не хватило бы пальцев на обеих руках.

Во-первых, он не знал, как слезть с проклятой крыши. Во-вторых, даже если бы ему это удалось, внизу неотступно караулил упорный зверь. В-третьих, время безжалостно шло, и с каждой минутой уменьшалась вероятность выследить, с кем же встречается Рудольф в уединенном месте…

Были еще и в-четвертых, и в-пятых, и прочая, и прочая.

Не было только ответов на многочисленные вопросы.