Ксэнара дома не было, а работницы… ни одна из них не осмелилась бы ослушаться предка. Потому его проводили в светлую комнату, служившую царю приемной, — в просторном помещении, кроме большого стола, кучи стульев и пары картин на стенах, не было больше ничего.

Мужчина сидел во главе стола и, когда я вошла, не стал вставать. Представляться он тоже посчитал лишним. И если бы Сэн как-то не упомянул его имя в разговоре, я бы так и не знала, что отца Вастэ зовут Атэн.

Дверь за собой я не закрыла, оставив ее полуприкрытой в надежде не пропустить возвращение Ксэнара. Что-то подсказывало, что разговор меня ждет веселый и я непременно захочу тут же поделиться им с царем. Я была не настолько гордой, чтобы проглотить обиду и не пожаловаться на обидчика тому, кто сильнее.

Ничего не знавший о моих мыслях предок без промедления взял слово, очень уверенно рассказывая мне… обо мне же.

О том, как для меня непривычен и сложен быт эва, я слушала с искренним интересом. Атэн рисовал образ некой трепетной, впечатлительной и нежной барышни, которая в силу своего кроткого характера ну никак не могла бы оттаскать его дочь за волосы.

Долго слушать пространные рассуждения было невыносимо.

— Приятно знать, что вы обо мне столь высокого мнения, — перебила его я, не чувствуя из-за этого за собой вины, — но не могли бы вы перейти к делу? Через двадцать минут у Агнэ заканчивается урок, к тому времени мне нужно вернуться.

Атэна немного перекосило, но он быстро взял себя в руки и даже смог мне улыбнуться. Смиренно и благожелательно.

— Конечно. Но разве участь простой няньки при избалованном ребенке — то, чего достойна принцесса?

— Вам есть что мне предложить? — заинтересовалась я. Было любопытно, чего, по его мнению, я заслуживаю.

Предок уверял, что заслуживаю я многого.

— У держателя Серебряного города три сына. Я не сомневаюсь, что любой из них почтет за честь стать мужем принцессы. Вы сможете вернуться к жизни, которая была привычна вам с самого рождения.

От такой явной лжи сводило зубы. Кому нужна принцесса без земель, наследства и реального титула?

— Через неделю купцы отправятся в обратный путь. Вы можете ехать с ними. Не сомневайтесь, вас встретят как настоящую царицу…

— Кто? — спросила я.

— Что?

— Кто меня встретит как царицу? Кто из трех принцев настолько безнадежен, что готов взять в жены беглую принцессу? Кому там, за горами, есть дело до земель, что у меня были, и титула, что у меня отняли? Между нами лежат Топи, если вы не забыли. — Я замолчала, и некоторое время в помещении царила зловещая тишина.

Улыбка сползла с лица Атэна.

— Если ты рассчитываешь занять место царицы рядом с Ксэнаром, то можешь забыть об этом, — посоветовал он мрачно. — Тебе никогда не стать его женой.

Задохнувшись от возмущения, я лихорадочно пыталась подобрать достойный ответ.

— Ну это совсем возмутительно, — раздалось от приоткрытой двери.

Я вздрогнула, Атэн подскочил, едва не опрокинув стул. Сэнар стоял на пороге и широко улыбнулся.

— Я вас тут подслушал немного, вы же не против?

Я была не против, предок от возмущения не смог ответить. Не таким уж он был отчаянным, чтобы сыпать ругательствами в адрес брата царя. А приличные слова в предложения, как назло, не собирались.

Угрюмая тишина Сэнара полностью устраивала. Он сам с удовольствием готов был ее заполнить.

— Я вынужден просить вас покинуть этот дом, — сказал Сэнар. — В противном случае мне придется рассказать Ксэнару, что вы пытались лишить Агнэ няни. Сомневаюсь, что его это обрадует…

Мне не верилось, что такая простая угроза сработает. Но она сработала.

Несмотря на всю свою важность, царя Атэн опасался. Даже боялся.

Предок ушел, почти сбежал, попрощавшись со мной зловещим:

— Не стоит питать напрасных надежд.

Когда предок ушел, Сэнар заметил:

— А ведь это неплохая идея.

— Что?

— Женить на тебе моего брата. — Он задумчиво смотрел на меня и выглядел тревожаще серьезным.

— Знаете, это совсем не смешно.

— А я не шучу. — Сэнар предвкушающе улыбнулся. — Ксэнару нужен наследник. Рано или поздно ему придется жениться второй раз. Так почему бы не на тебе?

— Предки будут против, — тактично заметила я, опустив главное: я так точно буду против.

— Их слово уже ничего не значит. Не в этом вопросе. Жена, которую они выбрали для царя, не смогла родить ему сына и умерла. Предки будут молчать.

— Послушайте…

— Нет, ты только представь, — перебил меня Сэнар, — ты станешь царицей. Вернешь утраченный статус. Станешь любимой женой…

— Да ваш брат же каменный! — перебила я эва. — Какой еще любимой женой?

Сэнар за брата обиделся.

— Да, выражать эмоции он не умеет, но это не делает его безнадежным. Думаю, он уже достаточно сильно к тебе привязался, нам не придется даже сильно стараться, тебе просто достаточно вести себя естественно.

— Послушайте…

Он не слушал.

— С тобой, конечно, будет сложнее, но мы тебя в Ксэнара все равно влюбим.

— Я не…

— Скажи мне, Рагда, насколько сильно тебе сейчас симпатичен мой брат?

— Я не хочу замуж! — рявкнула я.

Сэнара это ничуть не смутило. Понимающе улыбаясь, эва скатился до угроз:

— Это пока.

* * *

Может, я бы благополучно разрешила себе забыть обо всех случившихся неприятных разговорах, если бы на следующий день Мэсла не рассказала, как к ним на огонек тоже зашел вездесущий предок. Не Атэн, некий Шастэ.

— Советовал отказаться от занятий с царевной, — негромко жаловалась Мэсла на чужую наглость, пока Агнэ увлеченно смешивала в воде краски для скорой работы. Она сидела рядом со мной на низком диванчике и краем глаза следила за своей ученицей. — Говорил… да много чего говорил. Сначала подкупить пытался, обещал помочь с открытием мастерской. Я давно об этом мечтала.

Девушка вздохнула.

— Но честь обучать царевну не может сравниться ни с одной моей мечтой. Когда я отказалась, он начал угрожать.

— И что ты сделала? — спросила я, уже готовая бежать к Ксэнару и жаловаться на предков, которые его работников обижают.

— Я ничего. Ислэ его выгнал, — призналась Мэсла со странной улыбкой. В ней страх мешался с гордостью за смелость брата и удовольствием от того, как уважаемый предок, перескакивая через лужи, улепетывал от их крыльца. Встрепенувшись, она подалась вперед, накрыла мои руки своими и попросила, с надеждой заглядывая в глаза: — Это нагло с моей стороны, но я не могу не молить тебя спасти Ислэ еще раз.