Но правильная формулировка — всё это нужно волшебнику, чтобы заставить его магию исполнить нужное ему колдовство. Чувствуешь разницу?

— Что-то есть, — кивнул Малфой.

— Твоя магия — такая же часть тебя, как руки или ноги. Тебе же не нужны особые ритуалы, чтобы почесать нос? Однажды научившись шевелить руками и ногами, ты лишь осваиваешь новые движения, а не учишься для каждого из них шевелить руками заново. Это не какое-то отдельное, новое движение. Ты даже можешь, просто наблюдая за тем, как шевелит руками кто-то другой, повторить это методом проб и ошибок. Так и с колдовством — ты учишься «шевелить» своей магией.

— Ну да, конечно, — отмахнулся Малфой. — Руки-ноги я хотя бы чувствую и могу сравнить ощущения, попытки ими двигать и прочее с конечным результатом. Погоди…

Малфой внезапно стал задумчивым, словно уцепил мысль и боится её выпустить из рук.

— Ты просто круто ощущаешь магию, да?

— Одна из граней повышенной активности мозга. Но это не самое важное. Далеко не самое важное. Главное — вложить в направляемую тобой магию нужный посыл, мысли, предельно чётко сформированные в твоей голове, а в идеале ещё и сдобренные идеальным пониманием тех процессов, которые ты хочешь воссоздать магией. Ну, как в трансфигурации. Чем лучше ты знаешь строение объекта, тем легче тебе дастся превращение. Идеальное знание и идеальные образы в голове позволят трансфигурировать что угодно чуть ли не по щелчку пальцев…

Я даже показательно щёлкнул пальцем, превращая воздух перед рукой в прозрачный стеклянный бокал. Пустой, правда.

— То есть, — Драко глянул на бокал в моих руках. — Весь твой секрет, по-хорошему, в том, что ты абсурдно умён?

— Я бы так не сказал. Ум — несколько иной продукт работы мозга. В некоторых вопросах я абсурдно туп и буквально не вижу очевидного. Я бы сказал, что причина моих успехов — крайне активная работа мозга. Из неё всё и вытекает.

— Звучит до сих пор как бред, — кивнул Драко. — Без доказательств этих твоих мифических возможностей, я быстрее поверю, что ты умудряешься не спать ночами, без перерыва тренируясь в волшебстве.

— Я на твой вопрос ответил открыто и без утайки, — разведя руки в стороны, я обернулся к продолжавшим практику ученикам. — Верить или нет — дело твоё.

— Проверка.

— Хм?

— Устроим проверку. Летом мне довелось изучить парочку авторских заклинаний, которые ты гарантированно не мог нигде узнать. Жаль только, что изучать их довелось лишь в конце лета, и довести их до приемлемого результата стоило больших трудов, многих беспокойных вечеров. Пойдём.

Мы двинулись к одному из манекенов в дальнем неприметном углу — там занимался какой-то третьекурсник в цветах Слизерина. Заговорил с ним Малфой, что логично.

— Уступи на минут десять.

Парнишка кивнул и отошёл в сторону, а манекен быстро восстановился от нехитрых повреждений. Драко повёл палочкой вокруг нас, тихо нашептывая слова нескольких заклинаний приватности, и когда вокруг нас появился чуть искажающий изображение барьер, внутри которого были только мы двое, он заговорил:

— Не хочу, чтобы любители погреть уши узнали слова и жесты. Смотри, — Драко резко вскинул палочку в сторону манекена, чуть дёрнул ею сверху вниз. — Сектумсемпра.

Слова были тихие, что делало честь Малфою — прибыло в нашем полку осознающих отсутствие необходимости кричать во время колдовства.

С кончика палочки Драко слетел быстрый маленький серебристый сгусток, почти мгновенно добрался до манекена, и тот дёрнулся, как от удара, тут же покрывшись десятком глубоких порезов. Действительно глубоких — словно острым мечом ударили.

Оценив результат, Малфой кивнул и повернулся ко мне.

— Против Врагов. Именно так — Врагов. Похоже на Секо, только это — проклятье. Не режет буквально, а создаёт разрезы. Не только снаружи, но и внутри. Ты же не боишься Тёмной Магии?

— А должен? — я улыбнулся, достал палочку, сосредоточился, делая небольшое количество своей магии немного искажённой, и в точности повторил жест Драко, как и слова, — Сектумсемпра.

Моё колдовство было слабее, сгусток медленнее, да и вообще. Но даже такой результат заставил Малфоя немного удивиться.

— Ты подожди, — не поворачиваясь к нему, я приготовился повторить. — Сейчас потренируюсь.

Сказал — сделал. Двенадцать повторений, и качественные показатели моего колдовства превзошли таковые у Малфоя. Тринадцатую, последнюю попытку, я решил сдобрить большим количеством тёмной магии, постаравшись уже в меньшей мере доверить контроль над ней палочке, а в большей — делать это лично. Всё-таки слишком расточительное это палочковое колдовство без участия личного контроля над магией.

В общем, тринадцатая попытка случилась для всех внезапно. Почему? Я почти не шевельнул палочкой — она, казалось, просто дрогнула естественным образом. Слова произнёс вообще мысленно. Мог бы и без этого всего, но это значило бы, что мне нужно полностью взять контроль над магией на себя, а я пока не готов так поступить конкретно с этим заклинанием.

Сгусток оказался чертовски маленьким, чертовски плотным, тонким, но при этом и столь же быстрым. Он ударил манекен, и тот рассыпался на десятка три кусочков с ломанными линиями срезов.

— Как-то так, — я повернулся к удивлённому и словно бы наигранно понурому Драко. — Но ещё далеко от идеала — я это отчётливо ощущаю.

— Ясно. Верю. Как-то неприятно видеть такие успехи у магглорождённого.

— Тренируй мозги — вся магия в них. Обычные люди говорят, что математика — гимнастика ума. И нужно уделить внимание пространственному мышлению — тут тоже поможет математика, а точнее, работа с объёмными фигурами. Ну или просто тренировки в колдовстве до седьмого пота.

— А, — отмахнулся Малфой. — Магия с палочкой всё равно не моё.

— Ты лучше скажи, дуэлиться будем?

— К Мордреду. Настроения нет.

Как итог — дуэли действительно не было. Пообщавшись с парочкой учеников, я покинул постепенно пустеющий дуэльный клуб и направился в главный холл — время встречи старост.

Ждать пришлось недолго. Практически в оговоренное время появились все, кроме Рона.

— Где Уизли? — спросил я Гермиону, выглядевшую несколько устало.

— В гостиной, где ещё-то? Говорит, что нечего ему обсуждать со слизеринскими змеями, заучками и тупицами.

— Каков подлец! — возмутилась Падма Патил, староста Рэйвенкло. Вот мне интересно, она — индианка. Я знаю, что у них там нет своей хорошей школы волшебников. Так вот — Патилы тут, в Англии живут, или просто отправили своих детей, Падму и Парвати сюда учиться?

— П-ф, это же Уизли, — Паркинсон с нахальной ухмылкой на лице закатила глаза к потолку. — Разве стоило ожидать чего-то иного от этого недалёкого идиота?

— Он не дурак, Паркинсон, — огрызнулась Гермиона скорее из внутрифакультетской солидарности, чем от полнейшего несогласия. — Он лучше всех играет в шахматы на факультете.

— Вот и гадай теперь, — Малфой медленно осмотрел присутствующих. — То ли Грейнджер превознесла Уизли, то ли весь свой факультет опустила до его уровня.

Подобное вызвало закономерные смешки у доброй половины старост, и у меня в том числе, ведь все не понаслышке знают о горячности шестого Уизли, как и том, насколько нелепы и глупы в итоге его поступки из-за этой поспешности. Я, на самом деле, не отрицаю, что Рон может проявлять действительно