– А сквоттеры только в Париже действуют или в других городах тоже? – подал свой голос и я.

– Нет, прошло то время, когда наш голос был слышен только в Париже! – пафосно сообщил оратор. – Сегодня сквоттерство носит глобальный франкофонный характер. Мы действуем в разных городах – в Дижоне и Гренобле, Лионе, Тулузе и Реймсе. С нами не только коренные французы, оказавшиеся без крыши над головой, но и люди других национальностей, которые нашли во Франции свой второй дом, особенно – выходцы из Африки. У сквоттеров давняя история – когда-то они пытались занять Лувр! В начале семидесятых мы одиноко протестовали против высокой арендной платы на жилье. Сего дня за нас многие известные личности. На нашей стороне известная актриса и писательница Марина Влади. Вместе с нами она ломала входные двери в пустующие дома, боролась за то, чтобы у обездоленных людей был свой кров.

– А как же квартплата? Ведь ее надо вносить, иначе под суд пойдешь, а потом – снова на улицу, – раздался чей-то робкий голос. – У нас ведь нет на нее денег. Я именно из-за квартплаты на улице оказался…

– К черту квартплату! – распорядился оратор. – Это еще один предрассудок общества, способ заработать на людях. Мы не обязаны вкалывать сутками для того, чтобы оплачивать свое жилье и влачить при этом нищенское существование! Мы – свободные личности нового века, имеем право на то, чтобы нормально жить там, где другие жить не хотят!

– И что, на самом деле удавалось где-то задерживаться подолгу? – поинтересовался я.

– Конечно! – обрадованно кивнул главный оратор. – В 20-м округе Парижа группа художников заняла пустующие художественные мастерские. Был суд. Он закончился – впервые в истории – победой сквоттеров! Это наша победа! Конечно, чаще суды принимали решение против сквоттеров, были стычки с властями, как в Копенгагене. Но это и есть борьба за свои права, противостояние! В Америке сквоттеры тоже добились больших успехов! Да, нас пытаются выбить из занятых помещений с помощью вооруженных людей, но мы не боимся!

Рядом со мной, растерянно хлопая глазами, стояли несколько китайцев.

– Вы говорите по-английски? – шепотом спросил один из них.

– В принципе да, – ответил я.

– Тогда объясните, что тут происходит, – шепотом продолжил он. – Нам дадут бесплатное жилье в Париже?

– Очень сомневаюсь, – усмехнулся я. – А вы откуда будете?

– Меня Мао Хун зовут, я и мои родственники из Китая.

– А каким ветром в Париж занесло?

– В Китае нас, бездомных, полно. Говорят, более ста миллионов.

– Ничего себе! – присвистнул я.

– Шансов устроиться там нет. Вот, нам знакомые рассказали, что тут неплохо устроиться можно. Месяц назад мы нелегально приехали, мыкаемся с тех пор. Языка французского никто не знает, работы нет. Живем в Чайна-тауне местном, недалеко от площади Италии, по двенадцать человек в комнате. Вот, эти люди, – китаец показал на оратора, – пришли к нам и рассказали, что мы можем занять сквоты и жить по-чело вечески. Но пока мы не понимаем, что нам нужно делать…

– Честно говоря, я тоже не очень в курсе. Но, похоже, все не слишком радужно, – сказал я. – А почему все-таки из Китая-то уехали? Неужели в чужой стране устроиться проще?

– Там очень плохая обстановка сейчас для бедных, осо бенно для бездомных, – ответил китаец, тяжело вздохнув. – В наших больших городах власти устроили зоны, свободные от нищих, бродяг, бездомных. Очень жесткие меры были приняты. Говорят, мы эпидемии разносим, атипичную пневмонию, например. Но это неправда!

Китаец с возмущением сказал что-то по-своему, и вся раскосая желтокожая братия рассерженно зашушукалась.

– Китайские власти теперь еще досье на бомжей собирают, регистрируют бездомных, – сообщил Мао Хун, – пытаются нас в приюты сдавать, чтобы мы не попрошайничали на улицах. Лишают нас честного куска хлеба! Вот мы и уехали в надежде на лучшую жизнь в Париже. Так что, дадут нам тут жилье?

– А вы у него спросите! – показал я на оратора.

– А вот нам в Будапеште, – вступил по-английски стоявший рядом парень, – тоже власти веселую жизнь устроили. Они развалюхи в сельской местности выкупили, чтобы мы из столицы туда поехали! Типа во временное пользование дома в деревнях передали, какое благородство!

– А чем же это плохо? – удивился я. – Дом в деревне лучше, чем отсутствие крыши над головой в столице.

– Мне такой подачки от государства даром не надо, – скривился парень, – некоторые от нужды, конечно, в деревни по ехали. Особенно те, у кого дети, семьи. Им деваться просто некуда. Так хоть какое-то жилье. Но государство все хитро сделало: кредит на пользование домами оформило. Надо работать, новую сознательную жизнь начинать. А кто не заплатит в срок – уезжайте, куда хотите. И это – социальная политика? По мне лучше сквот!

На всякий случай я взял распечатанную на принтере листовку с призывом бесстрашно занимать пустые помещения и пошел себе неспешно в сторону Лувра, задумавшись о том, что и бомжи, оказывается, занимаются во Франции активной общественно-политической деятельностью, причем их голоса звучат порой довольно громко.

* * *

В этом плане немного позже меня поджидал еще один сюрприз. В один из дней, прогуливаясь вечером неподалеку от площади Республики, я приметил несколько автобусов с издалека заметными надписями на русском «Париж – Страсбург» и российским триколором. Вокруг автобусов суетились довольно прилично одетые люди и организовывали на посадку пеструю толпу лиц весьма бомжеватого вида, всего человек сто. Давненько не видел такого косматого, щербатого и вонючего сборища, тусовавшегося в одно время в одном месте. Персонажи были – как на подбор. Любопытствуя, я подошел поближе.

– Что у вас тут происходит? – поинтересовался я у одной из дамочек с русским бейджиком «Катя».

– Ты что, бомж? К нам? – спросила она, скользнув по мне взглядом и продолжая находиться на весьма «пионерском» расстоянии.

– Да, наверно.

– Кто тебя такого рекрутировал? Халявщики чертовы! – раздраженно сказала она. – Совершенно обычный, без всякого колорита. Ладно, лезь в автобус. Массовкой будешь. Как тебя зовут?

– Тимофей.

– Фамилия? – грозно спросила она.

– Бродов.

– Ты откуда, бомж?

– Из Парижа, – неуверенно сказал я.

– Господи, как же тяжело с вами, с опущенными! – нервно сказала Катя. – Никаких денег не захочется, молоком за такую работу поить надо, даром что Париж. Лишь бы поскорее все это закончилось. Ты из России? Или из СНГ?

– Из нее, из матушки.

– Все, занесла в список. Проходи, садись на свободное место.

– Эй, Леха! – обратилась она к одному из суетящихся вокруг молодых людей. – У меня почти аншлаг. Максимум еще двоих.

– Кворум будет! – довольно откликнулся парень, потирая руки. – Страсбург вздрогнет от поступи наших бомжей!