* * *

Этот царь поставил себе целью значительно увеличить и укрепить свое государство — разумеется, за счет Херсонеса и принадлежащих ему земель. Но самое страшное было в другом — дело в том, что Скилур занялся градостроительством, стремясь создать на землях Тавриды опорные пункты с целью окончательно взять эллинов за горло — «кроме перечисленных местностей, в Херсонесе есть также укрепления, которые построил Скилур и его сыновья. Эти укрепления — Палакий, Хаб и Неаполь» (Страбон). Опираясь на эти городки, царь развернул активное наступление в Тавриде и в итоге занял западную часть полуострова, выбив эллинов из Керкентиды (Евпатории) — крепости, которую контролировали херсонеситы. Это был очень крупный стратегический успех, и многим стало казаться, что окончательное возрождение Великой Скифии не за горами. Но это только так казалось — в действительности она отличалась от прежней как небо от земли, и ее цари не могли ответить врагу словами Иданфирса: «У нас ведь нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно» (Геродот). Времена настали другие!

И здесь хотелось бы отметить вот какой момент. Дело в том, что царь Скилур, проводя такую активную внешнюю политику и возрождая страну, должен был обратить свое внимание и на военную организацию скифов. В военном отношении она явно проигрывала сарматской, а новые географические условия, в которых оказались скифы, требовали переосмысления всех стратегических и тактических основ их военной доктрины. Зажатые в границы Таврического полуострова, скифы оказались лишены своего главного оружия — маневра, и то, что проделал Иданфирс с армией Дария, в новых условиях осуществить было невозможно. А раз рушилась стратегия, то соответственно надо было менять и тактические приемы — вот этого как раз и не было сделано. Скорее всего дело ограничилось тем, что Скилур был вынужден значительно увеличить количество пехоты и повысить ее роль в военной организации скифов — это требовалось как для борьбы с укреплениями херсонеситов, так и для охраны собственных городов, окруженных стенами. Но боеспособной пехотой скифы никогда не отличались, таких традиций у них просто не было, а потому вполне возможно, что к ее организации привлекались греческие специалисты. И тем не менее именно пехота оставалась слабым звеном скифского войска, а с учетом того, что тактика кавалерийских подразделений, главной ударной силы их армии, осталась прежней, то это должно было рано или поздно сыграть свою роль. Что в конечном итоге и произошло, когда на Тавриду упала тень грозного понтийского царя Митридата VI Евпатора.

Последний из великих эллинистических царей, человек, который всю свою жизнь боролся против страшного римского натиска на Восток, Митридат (132–63 до н. э.) был личностью выдающейся во всех отношениях. Его главной заслугой было то, что в это страшное время римских завоеваний, когда государства исчезали с лица земли, а алчные руки политиканов с берегов Тибра тянулись во все концы Ойкумены, он сумел создать могучую Черноморскую державу и противопоставить Средиземноморской державе римлян. К сожалению, история отпустила ему совсем немного времени, и он просто не успел наладить и укрепить внутренние связи между различными частями своего разнородного государства, что в определенной степени и явилось причиной его поражения в титанической борьбе, которую он вел с римским хищником. Борьба с возрожденной Скифией развернулась как раз в тот момент, когда Митридат только приступил к созданию своего громадного государства, и победа в этой войне стала для него вопросом жизни или смерти. Ну а скифы столкнулись с самым страшным противником из всех возможных, и теперь в очередной раз от их действий зависел последующий ход мировой истории.

* * *

Страбон делает довольно интересное наблюдение, когда рассуждает о том, что завоевательная политика влияет на развитие географии и расширяет познания человека об окружающем его мире. «Правда, распространение римской и парфянской империй дало современным географам возможность значительно дополнить наши практические сведения в области географии подобно тому, как, по словам Эратосфена, поход Александра помог в этом отношении географам прежнего времени. Ведь Александр открыл для нас, как географов, большую часть Азии и всю северную часть Европы вплоть до реки Истра, а римляне — все западные части Европы до реки Альбис (разделяющей Германию на две части) и области за Истром до реки Тираса; Митридат, прозванный Евпатором, и его полководцы познакомили нас со странами, лежащими за рекой Тирасом до Меотийского озера и морского побережья, которое оканчивается у Колхиды». Таким образом, ученый довольно четко указал регион, где развернулись основные события, связанные с созданием Черноморской державы Митридата — от Днестра до Азовского моря и Кавказского побережья.

А между тем о событиях, происходящих в эти годы в Тавриде, исходя из состояния дошедших до нас литературных источников, известно очень немного. Это разделы «Географии» Страбона, где он описывает земли Северного Причерноморья и вскользь упоминает о происходивших там событиях. Но ключевой оказалась находка в 1878 г., когда на территории Херсонеса был найден расколотый на две части мраморный постамент статуи II в. до н. э., а на нем был высечен почетный декрет в честь понтийского полководца Диофанта. Вот этот самый Диофант, сын Асклепиодора, полководец понтийского царя Митридата VI Евпатора и его доверенное лицо, и стал главным действующим персонажем вооруженного противостояния в Тавриде. В 111–109 гг. до н. э. он дважды отправлялся с армией в Тавриду и вел успешные боевые действия против скифов и их союзников. Таким образом, мы видим, что полководец Митридата был вынужден провести две военные кампании, чтобы добиться решительного перелома в свою пользу, а это свидетельствует, прежде всего, о том, что сопротивление скифов было крайне ожесточенным. Что же касается самого Диофанта, прекрасного стратега и отличного дипломата, то по его поводу есть довольно интересное соображение. Дело в том, что в «Почетном декрете» в его честь есть интересная фраза, из которой можно сделать вывод о том, что Диофант был воспитанником боспорского царя Перисада. Вот она: «…когда же скифы с Савмаком во главе подняли восстание и убили воспитавшего его боспорского царя Перисада, апротив Диофанта составили заговор». Большинство современных исследователей считают, что именно понтийский стратег и был тем самым воспитанником. И тогда его назначение вести войну против скифов выглядит вполне обоснованным — личные связи с правящей верхушкой Боспора, прекрасное знание театра военных действий и понимание вражеской стратегии и тактики. Кандидат идеальный, лучше и не пожелаешь!

И буквально несколько слов о том, что представляли вооруженные силы Понтийского царства. Армия Митридата была классической армией эллинистического типа, где мирно уживались македонские традиции Александра Великого и местные восточные элементы. Основной ударной силой армии Митридата была фаланга, обученная и вооруженная по македонскому образцу. В вооружении воина сариссофора (фалангита) особых изменений не произошло: длинная пика — сарисса (от 3 до 5 м в длину), короткий меч ксифос, служивший исключительно как колющее оружие или изогнутый греческий копис, предназначенный для рубящих ударов. Из защитного вооружения воин носил шлем халкидского или фригийского типа, льняной панцирь, небольшой македонский щит. А вот мобильные и легковооруженные войска — лучники, пращники, метатели дротиков — формировались из местных элементов, часто из представителей горных племен. Они были очень сильны и в кавалерии, которая традиционно делилась на тяжелую и легкую, как во времена древних персидских царей. Вооруженные луками, дротиками и короткими копьями, легковооруженные всадники выполняли функции разведчиков, совершали рейды по вражеским тылам, а также занимались охраной коммуникаций. Тяжелая панцирная кавалерия, где воины и кони были защищены пластинчатыми доспехами, служила для того, чтобы проломить вражеский строй на направлении главного удара и развить успех. В кавалерии Митридата служило очень много выходцев из соседней Каппадокии, которые считались лучшими наездниками в Малой Азии, недаром Каппадокия переводится как «Страна прекрасных лошадей». И конечно же в состав царской армии входили подразделения боевых колесниц с косами, которые к этому времени уже считались анахронизмом, но что удивительно, Митридат так умело использовал этот устаревший род войск, что причинял противнику страшные потери. Осадной техникой, а также наведением переправ и строительством мостов ведали царские инженеры, используя все достижения эллинистической военной школы. Сам владыка Понта прекрасно понимал, что для того, чтобы армия была боеспособной, нужны хорошие военные специалисты, и нанимал таких по всему эллинскому миру, а когда представилась возможность, то пополнил их ряды и римскими перебежчиками. И не случайно со временем армия понтийского царя стала самой грозной военной силой в Анатолии и в течение очень длительного времени выдерживала противостояние с римской военной машиной — лучшей военной организацией своего времени.