Он сказал: «Думай о тех молодых людях в мире, которые борются с устаревшими религиями или вообще без религий, думай о них, как о своей целевой аудитории».

Люди ищут, как свести всё воедино. Им нужна общая глобальная теория, объединяющая очарование и святость, моду и духовность. Людям нужно устаренение противоречий между «быть хорошим» и «хорошо выглядеть».

День за днем никакой твердой пищи, ограниченный сон, подъем по тысячам лестниц, и агент, выкрикивающий мне свои идеи снова и снова, — все это создает превосходное ощущение.

Команда композиторов занималась написанием гимнов еще до того, как я подписал контракт. Команда авторов трудилась над моей автобиографией. Команда по работе с прессой организовывала пресс-релизы, лецензионные соглашения, шоу Трагедия Правоверческой Смерти На Льду, спутниковые соединения, сеансы загорания. Команда имиджмейкеров творчески контролировала мою внешность. Команда авторов контролировала каждое слово, выходящее из моего рта.

Чтобы скрыть прыщи, которые я получил от приема Лаураболина, я начал носить грим. Чтобы убрать прыщи, кто-то из команды обеспечения достал мне рецепт на Ретин-А.

После потери волос команда поддержки стала вкалывать мне Рогаин.

Все, что мы делали для исправления меня, имело побочные эффекты, которые также надо было исправлять. Эти исправления тоже имели побочные эффекты, которые надо было исправлять, и так далее, и так далее.

Представь сказку о Золушке, где герой смотрит в зеркало и видит в нем полностью незнакомого человека. Каждое слово, которое он произносит, написано для него командой профессионалов. Все, что он носит, выбрано или создано командой дизайнеров.

Каждая минута каждого дня распланирована его агентом по рекламе.

Может, теперь до вас начнет доходить.

К тому же, ваш герой колет себе наркотики, которые можно достать только в Швеции или в Мексике, и в итоге он не может посмотреть вниз из-за своей выступающей грудной клетки. Он в парике, загорелый, выбритый, и живет по графику, потому что люди в Таксоне, люди в Сиэттле, в Чикаго или в Бэйтон Руж не хотят божества с волосатой спиной.

К двухсотому этажу ты проникаешься высшими тайнами.

Ты становишься анаэробом, ты сжигаешь мускулы вместо жира, но твой разум кристально чист.

Правда в том, что все это было лишь частью процесса самоубийства. Потому что загорание и стероиды — проблема, если ты планируешь жить долго.

Потому что на самом деле единственная разница между самоубийством и мученичеством состоит в том, как это освещается прессой.

Если дерево падает в лесу, и нет никого, кто бы это услышал, разве оно не будет просто лежать там и гнить?

А если бы Христос умер от передозировки барбитуратов, один, на полу в ванной, разве попал бы Он в Рай?

Я не задавал себе вопроса, собираюсь я убить себя или нет. Это, эти усилия, эти деньги и это время, команда авторов, наркотики, диета, агент, взбегание по лестнице, идущей в никуда, все это было для того, чтобы я мог покончить с собой на глазах у всех.

Как-то раз агент спросил меня, кем я вижу себя через пять лет.

Трупом, сказал я. Я вижу себя гниющим трупом. Или пеплом; я могу представить, что меня сожгут.

У меня был заряженный пистолет в кармане, я помню. Мы стояли вдвоем перед входом в переполненную темную аудиторию. Я помню, что это был вечер моего первого большого появления на публике.

Я вижу себя мертвым и в Аду, сказал я.

Я помню, что планировал убить себя в тот вечер.

Я сказал агенту, что планирую провести первую тысячу лет на каком-то из низших уровней Ада, но затем я хочу продвинуться в руководство. Быть настоящим командным игроком. Через тысячу лет в Аду произойдет невероятный рост в сфере торговли. Я хочу оказаться на вершине.

Агент сказал, что это звучит очень реалистично.

Мы курили сигареты, я помню. На сцене какой-то местный проповедник открывал представление. Частью этого разогрева публики была гипервентиляция легких. Громкое пение делает свою работу. Так же как и монотонное пение. По словам агента, когда люди так орут или поют «Изумительную Благодать» на пределе своих легких, они очень часто дышат. Людская кровь — это кислота. При гипервентиляции уровень диоксида углерода падает, и их кровь становится щелочной.

«Респераторный алкалозис,» — говорит он.

Люди становятся легкомысленными. Люди падают на пол от звона в ушах, пальцы на руках и ногах цепенеют, у них начинаются боли в груди и потоотделение. Это должно восприниматься как восторг. Люди мечутся по полу, их руки превращаются в холодные клешни.

Это сойдет за экстаз.

«Люди в религиозном бизнесе называют это „промывкой мозгов“, — говорит агент. — Они называют это ораторством».

Повторяющиеся движения усиливают эффект, и представление на сцене продолжается по обычному сценарию. Зрители дружно хлопают. Длинные ряды людей поднимают руки и раскачивают ими в бреду. Волнующееся поле рук.

Кто бы не изобрел эту процедуру, говорит мне агент, они, должно быть, не последние люди в Аду.

Я помню, что нашим спонсором был Старый Добрый Летний Растворимый Лимонад.

Мой выход тогда, когда проповедник вызовет меня на сцену. Моя работа — наложить заклятие на каждого.

«Настоящее состояние транса,» — говорит агент.

Агент достает коричневую бутылочку из кармана своего блейзера. Он говорит: «Съешь парочку Эндорфинолов, если почувствуешь прилив эмоций».

Я говорю, чтобы он дал мне горсть.

Чтобы подготовить сегодняшний вечер, наши работники ходили по местным домам и раздавали людям бесплатные билеты на шоу. Агент говорит мне все это уже в сотый раз. Во время этих визитов они просились в туалет и записывали всё, что находили в аптечке. По словам агента, Преподобный Джим Джонс делал это, и это творило чудеса для его Народного Храма.

Хотя «чудеса», возможно, не совсем подходящее слово.

У меня на кафедре список людей, которых я никогда не встречал, и их состояния, угрожающие жизни.

Миссис Стивен Брэндон, должен выкрикнуть я. Подойдите сюда, и пусть Бог прикоснется к вашим больным почкам.

Мистер Уильям Докси, подойдите и вручите свое болящее сердце в руки Божьи.

Часть моего обучения состояла в том, как указать пальцем в чьи-то глаза так резко и быстро, чтобы это отразилось на зрительном нерве как вспышка белого света.

«Божественного света,» — говорит агент.

Часть моего обучения состояла в том, как зажать руками чьи-то уши так сильно, чтобы человек услышал гудение, которое, как я ему потом говорил, и есть вечный Ом.