Атлантические ветры дули в окна, выходившие на омываемый штормами пляж, расположенный пятью милями ниже. Ночью во тьме зловеще светился маяк Корбье, а днем, если не было прилива, можно было вскарабкаться вверх по дамбе, покрытой корягами и водорослями. Я не мог удержаться от мысли о шедевре Van Der Graaf Generator «А Plague of Lighthouse Keepers».

Продолжая помнить о блейковском Навуходоносоре и двух черствых булочках, я решил взять с собой набор для фехтования. Мое духовное спасение от рок-н-ролльной апатии состояло в том, чтобы сбросить свой сверкающий сценический костюм и с головой отдаться тренировке. Невероятно, но на Джерси было целых два фехтовальных клуба. Я составил план тренировок и отправился к местным бойцам.

Фехтование заинтересовало Мартина. Однажды вечером он рассказал мне о своей борьбе с музыкальным бизнесом. Звуковой вундеркинд, отмеченный за свое величие и рано добившийся величия, он однажды поехал в турне с Deep Purple в качестве концертного звукорежиссера.

Он имел черный пояс по карате Шотокан и во все поездки с Purple брал свой тренировочный комплект. Тренировки были для него противоядием от безумия. Мартин говорил о «силе одного удара». Однажды он подошел очень близко к тому, чтобы вообще бросить музыку и полностью посвятить себя изучению каратэ в Японии.

Я был занят сочинительством. В моем маленьком четырехдорожечном кассетном магнитофоне было несколько идей, и я начал сотрудничать с Эдрианом по части написания текстов, которые дали бы Maiden материал для потенциальных синглов или треков для радио.

Япония покусала меня. Я купил экземпляр философского трактата Миямото Мусаси «Книга пяти колец». Этот текст, ставший фундаментальным документом для воинов бизнеса, был написан как трактат о жизни, борьбе и искусстве одного из самых легендарных японских ронинов.

Жизнь Мусаси была превращена в сериал и пересказана в форме эпического романа, а как персонаж он затрагивает большую часть западной киноиндустрии, от «Великолепной семерки» до фильмов Клинта Иствуда, в частности, такой картины как «Джоси Уэйлс – человек вне закона».

Японский ультранационалист Юкио Мисима был одержим им и стал причиной хаоса, когда, будучи одним из самых почитаемых поэтов Японии, он совершил харакири и был обезглавлен верным помощником после неудачной попытки государственного переворота.

Источником вдохновения для нашей песни «Sun and Steel» стал один из самых известных романов Мисимы. Но текст этой песни повествует не о Мисиме, он – о Мусаси. Песня короткая и довольно простая. Я выдержал гитарный рифф прямолинейным, поскольку я не очень хорош в сочинении гитарной музыки. Эдриан играет это намного лучше, чем я мог даже себе представить.

Приехал Росс Хелфин, и мы стояли, позируя ему, на скалах у маяка, на холодном ветру, стараясь не выглядеть замерзшими. «Вспышка, вылетела птичка! Что за чудная картинка, что за фотография!», – как поется в песне Томми Стила.

Стив сочинил мотив «The Trooper» после того, как насвистел счастливую мелодию в свой плеер Sony Walkman, а я стащил кусочек из английского гимна для первых строк «Revelations». Также я отчасти причастен к открывающей песню барабанной партии в «Where Eagles Dare». Она была основана на вступлении, которое Коззи Пауэлл сыграл для песни Rainbow «Stargazer», хотя мне в заслугу можно скорее записать общий эффект, а не конкретные сыгранные ноты. Мы обыгрывали разные вещи, и я упомянул, что существует потрясающая отбивка на том-томах, которую я слышал в композиции гитариста по имени Гордон Гилтрап, названия которой, к сожалению, не помню.

– А, ну да, «Heartsong». Это был я.

Конечно, это был он – Нико Макбрейн со своей классической игрой на ударных. Мы взяли эту отбивку и наполнили ее триплетами, после чего включили в основной рифф. Партия бас-бочки была экстремальной. Это было так, как если бы у дятла Вуди случился эпилептический припадок долбежки.

– Это невозможно сыграть на одном басовом барабане, – заявил Нико. – Для этого нужна двойная педаль.

Я был склонен с ним согласиться, но существовал более легкий способ заставить его это сделать.

– Держу пари, что Иэн Пейс запросто сможет сделать это и с одним барабаном, – сказал я.

Движущая сила, заставившая его сыграть партию одной ногой, была дьявольски запредельной. К его безмерной чести, он работал над этим несколько дней и преуспел.

– Черт побери, как же я рад, что это наконец закончилось, – сказал он под конец. Мы никогда не сможем сыграть это вживую. Никогда. Черт побери.

Впоследствии мы открывали этой вещью каждый концерт. Упс. Извини, Нико.

Приехал Род Смолвуд, и мы зверски нажрались. Кроме сочинения песен и репетиций там было практически нечем заняться. Стив организовал чемпионат по бильярду и назначил огромный куш. Раз в неделю мы отправлялись на вечерний загул в унылый безлюдный бар, расположенный ниже на побережье. Когда мы там появлялись, количество посетителей сразу же удваивалось.

В баре начинались дискуссии и обсуждались философские вопросы. Если верить Роду, смысл жизни был прост: «Гордость и эго. Гордость за то, что ты делаешь, и эго, чтобы продвинуть это на еще более высокий уровень».

Я был склонен думать, что в жизни существует и какой-то больший смысл, чем это.

Мартин тоже вступил в игру, и вскоре превратился в Марвина, который залезал на столы и стулья, бормотал: «Смерть с одного удара» и вытягивал ноги, демонстрируя позы и удары из карате.

Мы подумали, что было бы неплохо устроить конкурс, кто сильнее – фехтовальщик или каратист. Я взял свою рапиру, и мы убрали из бара всю мебель. Род перешел от философии к физике: «Я был так силен, что мог поднять пять строительных рабочих на конце лопаты».

Подготовка к бою на мгновение прекратилась, поскольку мы с Мартином посмотрели на него искоса.

– Как такое возможно? Это же полный бред, – сказали мы.

– Нет, это не бред, – возразил Род. – Это моя чертова физическая сила, – сказал Род.

Сам-то я экзамен по физкультуре в школе провалил, а Род хоть изучал архитектуру в Кембридже, но уж явно не укладку кирпичей.

В любом случае, мы с Мартином сошлись в поединке. Он поклонился мне, а я отдал ему фехтовальный салют. После непродолжительного переминания с ноги на ногу он нанес удар с разворота, который заставил взлететь барный стул. Я увернулся и опрокинул цветочный горшок. Где-то посреди всего этого хаоса, сопровождавшего сражение двух слонов в посудной лавке, кончик моей рапиры удобно устроился прямо в центре его груди.

– Ааааааа… ну ладно, иппон[14], – низко поклонившись, сказал Мартин. Единственными травмами, которые мы получили, были ушибы от столкновения с мебелью. Кажется, мы тогда так и решили в итоге – что победила мебель.

Еще больше атлантических ветров; спальни были мокрыми и грязными. Муза Стива Харриса подарила нам такие песни, как «Still Life», «Quest for Fire» и, конечно же, «Dune».