в порядок свой костюм. Было хорошо видно, что она думала о посещении в такой поздний час. Женщина сверкнула профессиональной, отработанной улыбкой, которая не коснулась ее глаз.

— Что я могу для вас сделать? — Она провела рукой по своим морковно-красным волосам, заколотым в тугой пучок, и кокетливо улыбнулась Элайдже. Ксио устремила на неё свой пренебрежительный взгляд. Пожилая дама немного повернулась к ней и холодно посмотрела на нее в буквальном смысле слова. Элайджа и его влияние на женский пол… Ксио громко кашлянула, на что женщина ответила усталым косым взглядом. Элайдже было не по себе от такого внимания, судя по его ищущему помощи взгляду. Обычно он мог справиться с такими ситуациями. Однако с этой зрелой роковой женщиной он не знал, что делать. Элайджа одними губами беззвучно сказал Ксио «помоги». Девушка подавила смех. Снова кашлянув, ей удалось привлечь внимание администратора.

— Мы хотели бы навестить господина Кляйншмидта.

Дама издала громкий, скрипучий смех.

— Вы хотите проведать комиссара? Старик Хьюберт всегда очень рад женщинам. — Что это значило, она не объяснила.

Элайджа приобнял Ксио. Этот маленький жест произвел значительный эффект. Улыбка на лице дамы пропала, сменившись формальным выражением.

— Господин Кляйншмидт несколько раз перегибал палку в отношении обслуживающего медперсонала. Он старый шалун, гоняющийся за каждой юбкой. — Ее отстраненный взгляд пробежался по Ксио. В джинсах и простой белой рубашке, и к тому же с гипсом на руке, она действительно не притягивала мужчин.

— Но думаю, вам не о чем беспокоиться, — женщина не удержалась от язвительного замечания. Всего несколько дней назад Ксио приняла бы этот злобный комментарий близко к сердцу. Но она позволила этой дамочке говорить дальше, обняв Элайджу за талию и мимоходом прижавшись щекой к его плечу.

— Его квартира под номером двенадцать. Вызовите лифт и поднимитесь на самый верхний этаж. Затем поверните направо и идите прямо до конца коридора. Его комната расположена в фронтальной части дома и предлагает прекрасный вид на парк. Это одна из самых дорогих квартир в нашем учреждении. Мистер Кляйншмидт заботится о себе в максимальной мере. Он настаивал именно на ней, перед тем, как заселиться в наш дом престарелых.

Эти слова вселили в Ксио надежду, что они встретят бойкого пенсионера, а не дряхлого старика, как она опасалась.

***

Дверь квартиры распахнулась прежде, чем девушка успела нажать на звонок.

— Входите. Горячая штучка с приемной звонила мне и сообщила о вас.

Они приняли приглашение старика и вошли в его владения. Горячая штучка с приемной. Ксио не смогла сдержать улыбку, и в то же время была благодарна своему спутнику за серьезный вид.

Кляйншмидт сразу же окинул девушку взглядом, и, несмотря на ее непримечательный наряд, он, казалось, был в восторге от увиденного. Он и впрямь был старым ловеласом.

Зрелище, представшее в довольно просторной гостиной, на мгновение лишило Ксио дара речи. Возле трех из четырех стен стояли стеллажи до потолка, заполненные книгами. Там должно быть сотни, если не тысячи книг. Рядом с окном располагался читальный уголок с небольшим столиком, вольтеровским креслом с обивкой из вельветовой ткани зеленого цвета и торшером в тон. Перед огромным окном в высоту стены, из которого на самом деле можно было наслаждаться чудесным видом на парк и прилегающим к нему лесом, стоял старинный письменный стол, изготовленный из массива ореха. Несмотря на темную мебель и заставленные стены, комната была яркой и залита светом. Великолепное место, которое приглашало задержаться и познакомиться со всеми его литературными сокровищами.

Ксио сразу понравился господин Кляйншмидт.

— Ты, должно быть, внучка Берни. Я имею в виду, конечно же, внучка Элис. Этому сумасшедшему псу невероятно повезло, что он смог ухаживать за этой прелестной красавицей. Садитесь, пожалуйста. — Он указал на зеленый вельветовый диван, стоявший в центре комнаты и подходящий по стилю, как и все в его квартире. Тут тщетно было искать телевизор или другую технику. Лишь ностальгическая радиола из темного ореха завершала общую картину заведения. Грампластинки были аккуратно выстроены в ряд по порядку. Судя по красной обложке, первой была сценическая кантата «Кармина Бурана» Карла Орфа. Если для Ксио эта обстановка казалась нереальной, как Элайджа чувствовал себя, путешествуя во времени в шестидесятые?

— Я могу предложить вам чай?

Господин Кляйншмидт показался ей не менее бойким, чем дядя Берни, хотя одежда у него была явно получше. Пожилой джентльмен был одет с иголочки. В серых костюмных брюках, клетчатом жилете и белой рубашке он выглядел так, словно собирался читать лекцию в университете.

— Прошу прощения, я не был готов к гостям. Сегодня утром я читал лекцию. Если бы я знал, что вы приедете меня навестить, привез бы торт из города.

— Чая будет вполне достаточно и больше ничего не нужно, спасибо. Почему вы живете здесь? Я имею в виду… Извините, если вопрос слишком личный. Меня просто поражает, что такой бодрый мужчина делает в жилом комплексе для пожилых людей.

— Спасибо за комплимент. — На его губах заиграла очаровательная улыбка. Кляйншмидт поставил поднос с чайными чашками на столик перед ними. — Здесь хорошо, и я хочу быть готовым к любым непредвиденным обстоятельствам. Всякое бывает! Вид великолепный, и тут есть несколько очень приятных собеседников. Разговаривать с пациентами, страдающими болезнью Альцгеймера, довольно забавно. Мои слова были неуместны. Извините. — Он исчез в соседней комнате, которая, скорее всего, была кухней, а затем вернулся с тарелкой печенья, пододвинул кресло из уголка для чтения и сел напротив них.

— Знаешь ли ты, дорогая Ксиомара, что поразительно похожа на свою бабушку в молодости? На самом деле я знал Элиз с шестнадцати лет. Я совершил роковую ошибку, познакомив ее с Берни много лет спустя на благотворительном мероприятии полиции. Бернхард занимал должность советника нашего ведомства. Твоя бабушка была моей привлекательной очаровательной спутницей в тот день. Это было через два года после смерти моей любимой жены Александры.

— Мне жаль.

— Не стоит, моя дорогая! Берни отбил у меня Элизу. Она не устояла перед его шармом, который еще был у Берни в то время. Вопиющая несправедливость, что психическое заболевание сделало из великолепного и космополитического человека.

— Я знаю Берни только таким.

— Конечно, и он все еще остается хорошим парнем, хотя и с прибабахом. Моя дорогая, чем я могу вам помочь? Берни уже мне все рассказал. Ты, должно быть, тот невыносимый сукин сын, который доставил его любимой внучке все эти проблемы.

— Видимо, да. — Элайджа широко улыбнулся Кляйншмидту.

— А у тебя есть имя? Или мне называть тебя сукиным сыном? — Его карие глаза из-под густых бровей