— Значит, вы сумели добраться даже по этому ужасному снегу? — приветствовала дочь миссис Тарбелл.

— Да, мама, — кротко отозвалась Реба.

— А я решила, что вы останетесь в Лондоне, пока не кончится метель.

— Нет, мама.

«Никаких объятий, — подумала Каролина. — Ни Слова искренней радости!» Слава Богу, это не ее мать Ведь какой бы ни была Летиция Лайтфут, она всегда радушно приветствовала гостей.

Тут блестящие карие глаза на квадратном лице миссис Тарбелл впились в Каролину.

— А это кто? — бесцеремонно спросила она. — Если ты наняла служанку, то можешь отправить ее в Лондон. Я сама найду для тебя прислугу.

Реба заметно смутилась, а Каролина демонстративно распрямила плечи. Она знала, что старое платье выглядит не лучшим образом, но никогда бы не подумала, что ее могут принять за служанку. Девушка высокомерно задрала подбородок и сверкнула глазами.

— Мама, это Каролина Лайтфут, моя лучшая школьная подруга, — явно нервничая, сказала Реба. — Я привезла ее в гости на каникулы.

«Понятно. Значит, она не писала родителям о моем приезде». Каролина почувствовала, как ее лицо заливает краска стыда.

Миссис Тарбелл изумленно подняла густые брови, словно вопрошая: «Твоя лучшая подруга из школы для леди, куда я послала тебя? Господи, она больше похожа на служанку!» Оттолкнув суетившуюся горничную, она встала и хотя не отличалась высоким ростом, но производила монументальное впечатление.

Ехидная ухмылка служанки довершила унижение Каролины.

Та сделала едва ли не самый изящный в жизни реверанс.

— Я должна извиниться за свой вид, но снег… — ледяным тоном сказала гостья, надменно поведя плечом (жест, достойный Петиции), и как бы в подтверждение встряхнула мокрую юбку, отчего капли воды рассыпались по зеленому обюссонскому ковру. — Надеюсь, мой визит не поставил вас в затруднительное положение, миссис Тарбелл. Хотя вы недавно въехали в этот дом, но Реба сказала мне, что здесь можно принимать гостей. Впрочем, если это не так, то я, разумеется, поселюсь в гостинице.

После этих слов все убедились, что перед ними дочь аристократа. Конечно, Каролина слегка переигрывала, но ее подстегивала надменность ужасной женщины в розовом атласе. Ухмылка горничной исчезла, теперь видны были только испуганные глаза.

Миссис Тарбелл была ошарашена, но вскоре ей удалось взять себя в руки.

— Никаких затруднений. — Миссис Тарбелл наконец пришла в себя и с упреком взглянула на свою дочь. — Ребе следовало предупредить меня, что она приедет не одна. Не так ли, Реба? — Та даже отступила на шаг, видимо, опасаясь пощечины. — Но мы вам очень рады, Каролина. Я правильно вас называю?

— В школе мы зовем ее Кэрол, мама, — вставила Реба.

— И где ваш дом, Кэрол?

— В Виргинии, — твердо ответила гостья. — На Восточном побережье.

— В колониях? — удивилась Тарбелл.

— У ее отца там огромное поместье! — воскликнула Реба. — Да, Кэрол? Представь себе, мама, тысячи акров земли! А еще мистер Лайтфут строит новый дом с лестницей, которая будет даже шире нашей!

— В Виргинии живут не одни дикари, миссис Тарбелл, — тихо сказала Каролина, однако ее слова прозвучали вызывающе.

— Нет, нет, разумеется, — поспешно согласилась миссис Тарбелл. — Я поселю вас в Зеленой комнате.

— Мама, нельзя ли, чтобы Кэрол жила рядом со мной? — по-детски воскликнула Реба, приведя в изумление подругу.

Должно быть, присутствие грозной родительницы заставляло ее дрожать от страха.

Мать нахмурилась: Зеленая комната была самой красивой спальней для гостей. Там недавно повесили новые гардины, обили стены зеленым французским атласом. Но Каролина присоединилась к просьбе Ребы, и миссис Тарбелл неохотно согласилась:

— Ладно, я не возражаю. Хотя в комнате еще нет занавесок на окнах…

— Я сейчас же отведу Кэрол в ее комнату! — обрадовалась Реба. — А пока горничная все сделает и повесит занавески, Каролина побудет у меня. Да, мы очень голодны, еще не ужинали. Можно, нам что-нибудь принесут наверх?

Миссис Тарбелл соображала, как впечатлить благородную гостью: серебром в холодной столовой или подносом с яствами? И остановилась на двух подносах, а серебро подождет до завтра. Утром она все разузнает у дочери про эту бедно одетую красотку с холодными серыми глазами, которую Реба притащила с собой из Лондона. Манеры у нее, кажется, аристократические, ведь младшие сыновья из лучших домов Британии все время искали счастья в колониях. Жаль, что Джонатана нет дома, он прекрасно разбирается в людях.

— Я прослежу, чтобы вас накормили. Отведи Кэрол к себе. — И миссис Тарбелл жестом отпустила девушек.

Комната, предназначенная Каролине, оказалась восхитительной. Парчовые драпировки рыжевато-коричневых оттенков украшали темно-желтые стены, на полу лежал такого же цвета ковер.

— Мама еще не бралась за эту комнату. Папа купил дом с мебелью и со всем, что в нем было, но она сразу большую часть отправила к антиквару. А эту комнату оставила на потом. Мама хочет повесить здесь коричневые занавески, положить такое же покрывало на кровать, а пол застелить красным турецким ковром для оживления гаммы.

— А мне так очень нравится, — грустно сказала Каролина.

— Но эти вещи старые, — засмеялась Реба. — Все должно быть новым и дорогим, если мы хотим, как говорит мама, «занять соответствующее положение в обществе».

Странно, в школе Реба так не говорила, она казалась более утонченной, а дома вдруг преобразилась. Ладно, она ее лучшая подруга в Англии, к тому же безгранично щедрая. Но в аристократической среде американских плантаторов подобные замечания Ребы сочли бы крайне эксцентричными. Там каждый знает и свое место в жизни, и место других людей. Правда, в Бродлее все иначе.

— Мама ожидала, что ты будешь в мехах и бархате, — доверительно сказала Реба.

— Я бы с удовольствием, только не могу себе позволить.

— А для этого существуют браки, не так ли? Думаю, твоя мать отправила тебя за океан, чтобы ты нашла себе хорошего жениха в Лондоне.

Каролина поморщилась:

— Нет, просто она боялась, что я сбегу в Мэрридж-Триз с сыном мельника, и специально выбрала такую школу, где с меня не спускали бы глаз.

— Не понимаю, чего наши матери хотят от нас? — удивилась Реба. — Может, они ждут, что мы вдруг сбежим от постоянного надзора, бросимся в подходящую карету с гербом и немедленно выйдем замуж за графа?

В этом была вся Реба.

— Наверное, о таком чуде они и мечтают, — невольно улыбнулась Каролина.

— Уверена, мама страшно разочарована, что я не привела за руку барона, — пробормотала Реба.