Нехотя, но Тараскин начал припоминать подробности.

— Останавливал не он, другой. От того я сразу ушел. А этот черт вывернулся откуда-то сбоку и вцепился как клещ. Выгнал этот козел меня из города на трассу и начал стрелять по колесам. Я хоть и пьяный был, но тогда сразу протрезвел, по тормозам дал. Один скат он мне все же зацепил, слава богу, только запаску сзади, на багажнике.

— Что ж вы так покойного инспектора козлом обзываете? — спросил Шалимов.

Тараскин окрысился.

— А как вы его иначе назовете? Неслись то мы под двести километров, одна шина лопнула бы, и все, хана бы мне пришла!

Шалимов покачал головой.

— Как вы умеете все с ног на голову ставить, Николай Иванович. Останавливаться надо было во время, молодой человек. Или не пить, когда знаете, что за руль нужно будет садиться.

— Да знать то знаю, но не всегда так как надо получается.

— Хорошо, с кем не бывает, — согласился Шалимов. — Тогда что у вас получилось с Заблудным? Насколько я понял, он по доверенности ездил на вашем автомобиле?

— Да. У него так то была «десятка», но Сашке всегда нравился мой «Джип». В тот вечер он попросил меня снова дать ему его покататься.

— Зачем?

— Ну, как зачем, «подснять» кого-нибудь у нас на Бродвее, потрахаться. На «Джипе» это круче, это вам не «десятка». Тут любая телка сядет.

— То есть, вы отдали ему ключи от машины и гаража, а сами ушли спать? — упростил ситуацию Шалимов.

— Да.

— А почему, когда соседи по гаражам звонили вам на квартиру, трубку никто не брал?

— Спал я крепко. Устал я сильно в тот день. Пришел поздно, засадил стакан водки, и отрубился.

В это время в кабинет зашел Олег Гусев. Он прошептал на ухо Колодникову: — Пришла жена Заблудного.

— Хорошо, допроси ее в своем кабинете. Если закончишь раньше, то, сделай так, чтобы они увидели друг друга.

— Хорошо, сделаю.

Допрос продолжался своим чередом. Прошел час, начался второй. Уже на исходе его распахнулась дверь, и в кабинет ворвался Гусев.

— Андрей Викторович, вот те документы, что вы просили, — сказал он, кладя пачку исписанных его мелким подчерком листов на стол Колодникова. Дверь при этом осталась открытой, и Шалимов, увидел, как проходящая мимо невысокая, полная женщина в черном резко остановилась, и вошла в кабине. Увидел ее и Тараскин. При этом он заметно побледнел, и даже поднялся со стула. И не зря. Женщина буквально кинулась к нему.

— Где, где мой муж?! Ты, козел, куда ты его дел?! — резко начала наступать она.

— Валь, ты что? Откуда я знаю, где Сашка, — начал оправдываться Тараскин.

— Ты вчера приезжал к нему, ты его забрал! Сказал на минуточку, только переговорить! Где он?! Ты убил его?!

— Никого я не убивал! — заорал и Тараскин. — Он сам уехал с какой-то бабой!

— С какой бабой, что ты мне тут заливаешь!? — теперь уже заорала во всю глотку Валентина.

— С обычной бабой, подцепил телку и повез ее в мой гараж, — предположил Николай.

Тут Валентина просто вышла из себя. Она даже сделала попытку ударить Тараскина, и только малый рост и наличие между ними барьера в виде вспотевшего от напряжения Олега помешали ей это сделать. Тогда она просто закричала во всю глотку.

— С какой, нахрен, телкой! Он уже два года как импотент!! Никакая «Виагра» ему не помогает!! Он и пил из-за этого так сильно.

Похоже, это было новостью для Тараскина.

— Он мне ничего такого не говорил, — пробормотал он. Потом у него в голове мелькнула спасительная мысль. — А, так вот он для чего бабу снял! Как раз для борьбы с импотенцией. Попробовать потрахаться не с этой разъевшейся сукой, — он ткнул рукой в Валентину, — а с нормальной, фигуристой телкой.

Валентина снова кинулась драться, а на глазах ее выступили крупные слезы.

— Сволочь!

— Так вы видели эту самую женщину? — спросил Шалимов у Тараскина.

— Какую? — явно испугался Тараскин.

— Ту самую, что сгорела вместе с вашим компаньоном в гараже.

— Нет, откуда.

— А почему тогда, вы только что утверждали, что Заблудный привез в гараж именно женщину? Может, он привез мужика, выпить с ним.

— Я не видел ее, я предполагал.

— Предполагали. Да нет, нам кажется, что вы знали, что в вашем гараже находится женщина.

— Откуда я мог знать? Он высадил меня около моего подъезда, а сам поехал куда-то. Я думал, за телкой.

— Во сколько это было? — подал голос примолкший было Колодников.

— Полдвенадцатого.

— Полдвенадцатого ты его только у нас забрал, — зло заметила Валентина.

— Скажите, в каком состоянии был вчера этот человек? — спросил Шалимов, кивнув на Тараскина.

— Какой! — фыркнула та. — Пьяный, как всегда.

— Да нет, я про эмоциональное его состояние.

— Да, злой он был, как собака! Они вышли из дома и сразу начали ругаться. Я вышла к ним начала спрашивать, в чем дело. Тогда этот козел говорит Сашке: — Поехали, поговорить надо без свидетелей.

— И что?

— И все. Муж как был, в шортах, тапках, так и уехал. Сигареты только взял, и уехал.

— Значит, прав он с собой не брал? — уточнил Шалимов у вдовы Заблудного.

— Какие права!? Барсетка его до сих пор в прихожей стоит.

— Что-то у вас не получается свести концы с концами, дорогой вы наш товарищ, — сделал вывод Шалимов, оборачиваясь в сторону владельца «Джипа». — Я думаю, надо обращаться в суд за постановлением на ваш арест.

Колодников чуть подмигнул Гусеву, скосился в сторону Валентины. Тот его понял.

— Скажите, вас подвести в морг, на опознание.

— Да, пожалуйста, если можно. Я просто боюсь туда ехать, — У вдовы снова побежали слезы.

Гусев и Заблудная вышли, зато вошел еще один человек, коренастый, рыжеволосый, с погонами подполковника. Несмотря на простодушное лицо и скромную должность участкового, Иван Михайлович Рыжов за двадцать лет дослужился до звания подполковника. Более рьяного в своем деле милиционера в городе просто не было. Поздоровавшись за руки с Колодниковым и Шалимовым, Рыжов обратился затем и к Тараскину.

— Ну, что, Николай, попал в ощип, да?

— Никуда я не попал! — окрысился Тараскин. — Не шейте мне ничего! Ничего я не совершал!

— Да ладно, — засмеялся участковый. — Я тебе говорил, что будешь себя так вести, от тюрьмы не уйдешь.

— Это как он себя вел? — поинтересовался Шалимов. — Ну-ка, поделись-ка, Михалыч.

— Да, он всегда как пуп земли себя вел! Что хотел, то и делал. В прошлом году на него дело даже заводили. Рабочего своего избил ни за что.