Участковый незаметно переглянулся с Игорем, дав понять, что ему это не нравится.

Обстановка в квартире была не нарушена. На стенах, как и в прошлый раз, висело множество икон. На столе, комоде и полках стояли колдовские атрибуты, типа пирамид, шаров, подозрительных колб с кастрюльками и книги, в старинных тиснённых кожаных переплётах, с металлическими замками. На этот раз, вход во вторую комнату, был открыт. Металлические петли, для навесного замка, сиротливо торчали из дверного проёма. Игорь, не трогая блестящую круглую металлическую ручку, подцепил дверь ногтём и она приоткрылась. Спертый запах дерьма и мочи, перемешанный с йодом и иными медицинскими препаратами, ударил в нос. Эта комната походила на инквизиторскую. С потолка свисали блестящие металлические цепи с большими и маленькими крюками. Блоки, с перекинутыми через них, альпинистскими канатами. Посреди комнаты стоял сколоченный из гладких досок подиум, и возвышающийся на нем, эшафот. От которого к желобам, укреплённым на потолке, а далее к деревянным устройствам, типа скамеек с кожаным покрытием, и спортивным снарядам, неизвестного назначения, тянулись верёвки. Кругом были разбросаны журналы с фотографиями распятых обнажённых женщин, голых мужчин, с крюками в спине и нечто подобное. Прямо над эшафотом, с петлёй на шее, висел Тянь-Шанский. Его оттопыренная толстая задница прижималась к чёрному дермантину стоящего на подиуме козла, словно хотела на него сесть, но соскользнула, и так зависла. Сквозь спортивные штаны, с резинками внизу, обтягивающими короткие ноги, просачивалась вонючая жидкость и с монотонной настойчивостью пыталась пробить крупными каплями, покрытые лаком доски. Кое-что, ей удалось, и внизу образовалась смердящая лужица, разъедающая свой желтизной резной барельеф на копытах козла. Голова повешенного склонилась немного на бок, и расплывшееся в смеющейся гримасе лицо, с прикушенным кончиком языка, издевательски смотрело на входящих в комнату, словно приглашая их тоже присесть как он.

Подъехал судмедэксперт и стал возиться с трупом. Немного погодя приехали районные эксперты и, на немой вопрос Бойдова, сказали, что их прислал Жиблов. В этот момент в квартире кроме понятых появились двое мужчин в кожаных пиджаках и каким-то чемоданчиком.

— Вы кто? — недоуменно и жёстко спросил Бойдов наезжая на вошедших грудью и раскинутыми в стороны руками.

Мужчины молча, остановились.

В этот момент подошёл Муслим:

— Они со мной! Ваше руководство в курсе, — торопливо произнёс он, — махнув ладонью мужчинам, чтобы они проходили.

Пришедшие открыли свой чемодан и, достав прибор похожий на подзорную трубу с проводами, стали водить им вдоль стен.

Бойдов вернулся в прихожую к телефону, и позвонил Жиблову в кабинет. Чтобы никто не слышал, зашептал:

— Александр Николаевич, заколебали эти личи, принесли какую-то трубу и шарят по стенам. Что-то ищут.

— А ты-то там для чего? — недовольно перебил его Жиблов, — я что, зря его пальцы сделал и тебе экспертов наших прислал? Умничать не надо! Они нас считают за быдло, таким и оставайся. Лишних вопросов не задавай! Смотри и слушай.

Игорь положил трубку.

Эксперты закончили свою работу и собрались уходить. Опрос соседей положительных результатов не дал. Все они твердили одно, что знать ничего не знают, ничего не слышали и не видели.

Игорь оставил участкового вызывать труповозку, а сам направился в отдел.

— Давайте, я Вас подвезу, — предложил Муслим, и видя, что Игорь собирается отказаться, добавил, — мне всё равно к вашему шефу надо зайти на минутку.

Игорь согласился и сел в автомашину, на заднее сиденье, рядом с двумя парнями, держащими загадочный чемоданчик.

Справа от водителя Бойдов увидел телефон.

— Ух, ты, телефон в машине! — восторженно, придурковато произнёс он.

Пассажиры в машине промолчали.

Игорь попытался протянуть руку, чтобы приподнять трубку, но тут водитель перехватил его кисть, и крепко сжав, толкнул её назад.

— Служебный, — угрюмо произнёс он, недобро глянув на Игоря.

Выходя из машины, Бойдов как бы ненароком спросил:

— Вы, не забыли отдать участковому ключи?

— Ах, да, — засуетился Муслим, вынимая связку из кармана и передавая Игорю, — у соседей забрал, им Тянь-Шанский оставлял на всякий случай!

Войдя в кабинет начальника, Игорь сел за стол.

Муслим направился к месту, где сидел ранее, но затем видимо передумал и сел с краю. Он стал говорить, о том, что Тянь-Шанский личность им известная. Что занимался магией, колдовством и всякой другой ерундой. Был очень нервным, вспыльчивым, подверженным депрессиям и видимо нервы не выдержали.

При этом Муслим внимательно смотрел на стол в том месте, где сидел, а затем по сторонам, словно изучая кабинет и стараясь запомнить все находящиеся в нём предметы. Через некоторое время ушёл.

— Что-то он погрустнел, — заметил Игорь.

— Да, будешь здесь грустным! — согласился Жиблов, — ты у них случайно какой связи не заметил?

— В машине телефон! — недоумевал Бойдов.

— А вот оно что! Прослушивают подонки. Что им от нас надо не пойму. Пусть бы забирали себе этого колдуна, а нас оставили в покое. Видел, зачем он приходил? Я же, сказал тебе по телефону, что пальцы его зафиксировал! Он стакан искал! Думал, я его на серванте оставлю! — Жиблов развеселился, — срочно направь отпечатки в лабораторию и пусть сравнят с изъятыми на местах преступлений!

Зима была тёплая, и все продолжали ходить как осенью. Если бы не холодный ветер, деревья оставили себе разноцветный наряд до весны.

Была очередная операция по подвалам и чердакам. Помогали девочкам из инспекции по делам несовершеннолетних разыскивать беспризорников. Раньше они проводили мероприятие самостоятельно, но наступало другое время.

Недавно один такой малолетка пырнул ножом сотрудницу, та скончалась.

Просто так пырнул! Перегнулся гадёныш через стол в кабинете и прямо выкидухой — рраз!

Даже убегать не стал. Сел обратно на стул. Закинул ногу на ногу. Взял её сигареты со стола. Закурил. Знал, что ему ничего не будет. Смотрел на неё. О чём думал? Быть может, вспоминал свою старшую сестру, не дававшую ему свободы? Или пьяную мать, лупившую его скалкой за украденные сигареты?

Наблюдал, как сотрудница схватилась руками за живот, повалилась со стула.

Лежала на боку в короткой юбочке, в кителе с новенькими лейтенантскими погонами, недавно пришитыми заботливой рукой мужа. Слишком твёрдая была ткань для прокола иголкой. Не знал он, что саван шьёт любимой, звёздочками украшает. Любовался ею, целовал в губы. Убирал прядь волос, выбившуюся из-под пилотки, которая теперь упала с головы и лодочкой пыталась плыть в лужице алой крови, растекающейся вокруг. Постепенно окружая ножки стула, затем стола. И текла, текла. Под недоумённым девичьим взглядом.