БАТТИСТА. Были ли у римлян еще другие правила расположения войск в лагерях, кроме тех, о которых вы нам рассказали?

ФАБРИЦИО. Повторяю, что римляне всегда стремились сохранять одну и ту же форму лагеря, и это было для них важнее всего. Далее, они, главным образом, заботились о двух вещах – о здоровой местности для лагеря и об устройстве его там, где неприятель не мог ни обложить их, ни отрезать им воду и подвоз продовольствия. Для предупреждения болезней римляне избегали местностей болотистых или открытых зловредным ветрам. Они судили в этом случае не столько по свойствам почвы, сколько по виду жителей, и если находили их бледными, узкогрудыми или вообще больными, то относили лагерь дальше.

Что касается риска быть обложенным неприятельскими войсками, то надо как следует изучить характер местности, где стоят враги или союзники, и составить себе мнение о том, может ли противник запереть тебя в лагере. Поэтому командующий должен быть опытнейшим знатоком местности и окружить себя людьми, столь же хорошо знающими страну, как и он сам. Избежать болезней и голода можно также путем строгого наблюдения за правильным образом жизни солдат: заставьте их ночевать в палатках, разбивайте лагерь там, где деревья дают тень и дрова для варки пищи, не выступайте в самый зной. Поэтому летом надо сниматься с лагеря на рассвете, а зимой во время метелей и морозов позаботиться о разведении костров на привалах, об одежде солдат, о том, чтобы они не пили мутной воды. Больных надо лечить и всегда помнить, что полководец беззащитен, если он должен одновременно воевать и с болезнями и с противником.

Однако самое полезное для здоровья войск – это упражнения; недаром они производились у древних ежедневно. Ценность их лучше всего подтверждается тем, что в лагере они сохраняют людям здоровье, а в бою доставляют победу. Наконец, надо позаботиться о том, чтобы войска не голодали. Для этого недостаточно следить за неприятелем, который может отрезать вам пути подвоза; надо обеспечить себе места заготовки продовольствия и наблюдать за тем, чтобы запасы не расточались. Поэтому надо всегда обеспечивать себя на месяц, а затем наложить на ближайших по соседству союзников повинность ежедневной доставки. Устраивайте склады в крепостях, а главное – заботьтесь о бережливом расходовании, давайте солдату ежедневный, разумно рассчитанный паек и вообще никоим образом не допускайте в этом деле беспорядка. Все трудности на войне преодолеваются со временем, и только в этом единственном деле время сильнее тебя.

Ни один враг, который может победить тебя голодом, не будет стараться победить тебя мечом, ибо победа будет, правда, не столь почетной, но более спокойной и верной. Не может избежать голода войско, не соблюдающее правил и безрассудно истребляющее все, что попадает ему в руки. Если нет порядка в доставке продовольствия, оно не получается вовсе; если нет порядка в выдаче, наличные запасы проедаются зря. Поэтому древние устанавливали и количество, и время еды, ибо ни один солдат не ел, если не ел полководец. Всякий знает, как соблюдается это правило современными армиями, которые являются не благоустроенным и трезвым войском, подобно древнему, а вполне заслуженно могут быть названы толпой развратников и пьяниц.

БАТТИСТА. Описывая устройство лагеря, вы говорили, что расположите в нем не две, а четыре бригады, чтобы показать, как размещается настоящее войско. Поэтому я хочу спросить вас о двух вещах: как устроите вы лагерь на большее или меньшее количество солдат и какова должна быть численность войска для успешной борьбы против любого неприятеля?

ФАБРИЦИО. На первый вопрос я отвечу, что если войско будет на 4000 или 6000 солдат больше или меньше, то надо прибавить или убавить число рядов, в которых размещаются палатки, и это можно делать до бесконечности. Однако когда римляне соединяли два консульских войска, то разбивали два лагеря, примыкавшие друг к другу площадями, отведенными для нестроевых.

На второй вопрос я скажу, что в обычном римском войске было примерно 24 000 солдат; когда же приходилось воевать с очень крупными неприятельскими силами, римляне выставляли самое большее 50 000. С таким числом войск они вышли против 200 000 галлов, напавших на них после Первой Пунической войны; такое же войско было противопоставлено Ганнибалу.

Заметьте, что римляне и греки воевали малыми силами, крепким боевым строем и искусством. Другие народы, западные и восточные, действовали огромными полчищами, причем на западе главной силой была врожденная безудержность, а на востоке – слепое повиновение царю. В Греции и Италии не было ни врожденной лихости, ни слепого повиновения, а потому необходимо было прибегнуть к дисциплине, и она оказалась силой, доставившей малочисленному войску победу над безудержностью и природной стойкостью огромных масс.

Поэтому я и говорю, что, следуя римскому примеру, войско не должно превышать 50 000 солдат. Пусть оно лучше будет меньше, ибо большая численность приводит к замешательству, нарушениям дисциплины и боевого строя. Пирр любил говорить, что с 15 000 солдат он готов идти на весь мир.

Перейдем теперь к другому предмету. Мы одержали победу в бою и показали, какие случайности возможны во время сражения. Мы видели войско в походе и говорили обо всех трудностях, с которыми оно может встретиться. Наконец, мы расположили его лагерем, где надо хоть немного отдохнуть от понесенных трудов и вместе с тем подумать о способах окончания войны. В лагере вообще дела много, особенно если в окрестностях еще есть враги и остались колеблющиеся города. Надо себя от них обезопасить и взять те, которые окажутся враждебными.

Необходимо показать вам, как надлежит поступать во всех этих случаях, дабы преодолеть эти трудности с той же славой, с какой мы победили в бою. Допустим, в частности, что большинство жителей страны или весь народ решается на дело, очень выгодное для тебя и очень вредное для него самого, например разрушение городских стен или изгнание многих граждан. В этом случае их надо обмануть и внушить всем, что тебе до них никакого дела нет, дабы они не поддерживали друг друга и, таким образом, оказались целиком в твоей власти. Можно также наложить на всех в один и тот же день какую-нибудь тяжелую повинность, дабы каждый был уверен, что она касается только его, и думал об исполнении приказа, а не о самозащите. Таким образом, повеление твое будет исполнено всеми без малейшего шума. Если ты подозреваешь жителей страны во враждебности и хочешь себя обезопасить или внезапно ее захватить, то для сокрытия своего намерения лучше всего сообщить им о каком-нибудь совершенно другом твоем замысле, просить их помощи и притвориться, что ты против них ровно ничего не имеешь. Они и не подумают обороняться, так как вполне уверены, что ты совсем не собираешься на них напасть, – и дело твое удастся легко.

Если ты чувствуешь, что в войске у тебя есть изменник, сообщающий о твоих планах неприятелю, то надо постараться извлечь пользу из его вероломства, сообщив ему о вымышленном замысле и скрывая этим действительный, или сказать о несуществующих опасениях, умолчав о том, чего ты боишься по-настоящему. Неприятель, в уверенности, что он знает твои намерения, сделает ложный шаг, и тебе будет легко его обмануть и разбить.

Если ты хочешь, подобно Клавдию Нерону, выделить незаметно для врага часть своего войска для помощи союзнику, не сокращай размеров лагеря, оставь на месте все знамена и прежние ряды палаток, не уменьшай числа огней и часовых; точно так же, если ты получишь подкрепление и захочешь это скрыть, не расширяй лагерь, ибо самое полезное – это всегда таить свои дела и мысли.