* * *

– Чем дальше в лес, тем толще партизаны, – сказал я, когда мы возвращались домой.

– Это уж действительно. – Таня выглядела ошеломленной. – У меня тоже в голове все перепуталось.

– Она ведь всегда говорила про Павла как про своего мужа, и у нас в отделе ее знали как Столярову, его жену, – продолжила Таня. – Может, и другим она так же представлялась. А может быть, она даже и действительно замуж за него вышла.

– Но ты ведь ее настоящую фамилию не знаешь? – спросил я.

– Откуда? Она в другом отделе работает, на другом этаже даже, я что – пошла бы к ее начальству или к персональшикам, спрашивать, настоящая ли фамилия у сотрудницы?

– Но она все равно рисковала. Кто-то мог случайно проговориться. Шило в мешке не утаишь.

– Какое-то время да. Значит, ей было нужно только одно – найти Геннадия.

– Что-то я не помню, чтобы она его искала…

– Ну ты же с ней не общался так, как я. Я вот сейчас припоминаю, что она почти в каждой беседе так или иначе подводила разговор к тому, что слышала про какие-то успехи Геннадия. Как-то хитро, потихоньку, но пыталась узнать, известно ли мне про него хоть что-то… И тебе просила ничего не говорить, типа мы секретничаем… Я, конечно, сказала ей, что если его и видела, то лишь в дошкольные годы, что мы не общаемся, и что я вообще не знаю, где он обитает… После этого, кстати, я заметила, что интерес у Эльвиры ко мне стал немного пропадать… Вот ведь плутовка, а? Я-то думала…

Таня замолчала.

– Во-от, – сказал я, не отрывая взгляда от дороги. – Не слушаешь ты меня, а в какой раз уже тебя пытаются использовать всякие шарлатанки! И ты даже мне ничего не рассказала о том, что именно Эльвира у тебя выпытывала. Мне она сразу не понравилась, я тебе это сколько раз говорил, а ты только спорила!

Таня насупилась. Принять позу обиженной невинности ей было трудно, поскольку машина ощутимо подпрыгивала и раскачивалась – дороги-с…

– Ясно, что твой кузен, – сказал я, – интересовал еще и Павла. Как бы даже не больше, чем Эльвиру. Зачем и почему – это он уже вряд ли скажет. Наверное, он что-то где-то раскопал, и за ним начали охотиться. Нашел золотой шлем Мамая, или что-то в этом роде.

– Очень похоже, что так. И работал к тому же с «черными археологами», если я правильно понимаю. Но значит ли это, что он раскопал нечто только совсем недавно? А до этого ему не везло?

– Эльвира когда устроилась к вам на работу?

– Да уж месяца три-четыре, если не врет… Но я и раньше в коридорах ее встречала, еще до того, как она стала меня приглашать на собрания и беседы… А американцы твои когда в Сибирь приехали?

– Откуда я знаю… Но думаю, не слишком давно. Месяц… Два, может быть… Нет, не знаю. Не хочу гадать. Но я тоже начинаю думать, что они не просто так на нашу дачу нацелились. Что-то там есть.

– Или уже нет.

– Не исключено. Так что никаких случайностей. Все закономерно. Геннадий что-то нарыл и решил за лучшее исчезнуть. Павел и Эльвира скооперировались и взялись за тебя. А американцы поселились на даче…

– Неплохо бы там пошарить, – заметила Таня. – В подполе.

– Как ты это сейчас сделаешь? У нас же эти миссионеры постоянно торчат. Уж кто-то один из них постоянно на месте.

– И еще есть люди, которые убили Павла. И которые приставали к тебе. Помнишь?

– Да помню… Нет, с ними связываться немыслимо. А вот на даче можно будет покопаться, но надо заранее подумать, как выманить оттуда обоих миссионеров, пока третий куда-то уехал…

Таня согласилась, что надо хотя бы дождаться, когда они куда-нибудь отправятся. Ведь они же наверняка выбираются куда-нибудь хотя бы иногда?

– Выбираются, конечно. Вот, когда мы Артема слотошили… – Я прикусил язык, но было уже поздно.

– А? Что? Чем это ты там с ними занимаешься?

С большой неохотой я изложил историю про поимку и допрос Артема. Татьяна внимательно ее выслушала и назвала меня кретином. Я спорить не стал. Но и соглашаться – тоже. Хотя бы потому, что про историю с неосторожным убийством гоблина у меня хватило ума промолчать. Такие вещи, знаете, даже самым близким людям лучше не рассказывать. Поэтому я быстро свернул на другую тему:

– С американцами решим чуть позже. Знаешь, что надо сделать? Нам надо найти этого Кунцева. Начальника Геннадия.

– Научного руководителя?

– Ну конечно. По крайней мере, мы сможем узнать, над чем он работал на самом деле.

– Можно заняться им хоть сейчас. Поехали в институт!

…С доктором исторических наук Василием Кунцевым нам встретиться не удалось. Я узнал только, что профессор опять уехал куда-то в Узбекистан, при этом давно и надолго. Что касается Ратаева – «талантливый и подающий надежды, но занялся сомнительными делами, далекими от науки». Так сказала худощавая женщина неопределенного возраста, окруженная какими-то черепками, обломками и прочими артефактами сибирских ханств. По-моему, это была едва ли последняя оставшаяся на посту сотрудница института, который сдал все свои помещения под офисы оптовиков и хиропрактиков.

Зато Таня, отправившись потом к себе на работу, подняла справки в отделе персонала, и ей стало ясно, что Эльвира – никакая не Столярова, и даже не Ратаева, а вовсе Мельникова, разведенная. Но действительно уверявшая всех, что является женой Павла. Без уточнения, гражданской или нет.

– Вот тебе и евангелисты, – не удержался я от комментария, когда мы обсудили за ужином новые обстоятельства. – Поехали на дачу, что ли? Надо же все-таки в подполье залезть.

– Для начала надо, чтобы они выбрались оттуда хотя бы на час-другой. Если, как ты говоришь, их сейчас осталось двое, то это редкий шанс. Будь они втроем, всех троих зараз выманивать с дачи было бы бессмысленно.

– Я не представляю, как это сделать, – честно сказал я.

– Может, просто приехать и начать ждать, когда они выедут куда-нибудь? – спросила Таня.

– Это можно неделю ждать и не дождаться…

– Кстати, а на чем они выбираются с дачи? Ведь не на автобусе же…

– У них есть «форд фокус». Вроде бы они его взяли в долгосрочную аренду. В гараже на участке держат. А ездят по очереди.

– У кого взяли?

– Откуда я знаю?.. Может в конторе прокатной, а может – у частника какого-нибудь… Нет, это нам не поможет.

– А если позвонить и соврать, что их вызывают в прокуратуру?

– На какой телефон?