Надо ли продолжать? В прошлом месяце один журнал напечатал статью профессора, который является авторитетом в области поведения человека, этот профессор пишет, что вы легко можете определить, согласна ли с вами людская толпа. Так вот, профессор не ошибся. Потому что я знаю, все вы говорите себе: «Слушайте, Билли, вы правы, — тщетно ждал я слов или слова, которое описало бы того, кто лежит здесь перед нами в мешке; ибо фразы эти дают лишь сводный портрет обычного лидера, а не необычного — того, которого мы потеряли.»

Какие же слова, какое слово способно описать этого необычного человека? Год назад, в июле, я побывал в африканской стране и слышал, как лучший из тамошних политических экспертов назвал его «Президентом Соединенных Штатов». Президентом Соединенных Штатов. В другой африканской стране девочка-подросток при мне назвала его «Лидером Свободного Мира». Лидером Свободного Мира. А один мой друг-юрист, широко известный судья, живущий в Южной Америке, совсем недавно написал в письме ко мне, что он может рассказать мне кое-что интересное. Он напишет, что ему довелось услышать как в лифте лучшего отеля Буэнос-Айреса, что в Аргентине, один человек назвал его «Главнокомандующим Вооруженных сил Америки». Главнокомандующим Вооруженных сил Америки.

Но те ли это слова, которые сохранят его живым в сердцах его соотечественников? Возможно, именно таким он представлялся всему остальному миру. Однако для нас, знавших его, ни одно из этих величественных, официальных слов не сможет воссоздать человека, которым он был, и уважения, которое он внушал. Потому что для нас он был не лидером в обычном смысле этого слова, — он был лидером в необычном смысле. И потому мы, знавшие его, вспоминая о нем, называем его именем бесхитростным и бесцеремонным, именем, которым каждый из нас мог бы наградить любимца всей семьи, именем, которое любой из нас мог бы дать своей собачонке.

Я хочу, чтобы все мы снова склонили головы. Склонив наши головы, сомкнув глаза, вспомним имя, под которым он был известен нам, знавшим его лучше других, имя, которым мы называли его в наших сердцах, пусть даже мы не позволяли имени этому сорваться с губ наших, когда он еще ходил между нами в своем деловом костюме. И столь пригодно было имя это даже для маленькой собачонки, что каждый из нас прежде всего вспоминает о том, какое глубокое уважение питал он к собакам.

Это простое имя, друзья мои. Трикки. Да, для вас, для меня, для всех американцев грядущих поколений Трикки он был и Трикки останется.

Теперь же, склонив наши головы и сомкнув глаза, давайте помолимся. Господи, Ты, Единый, Кто являет нам милосердие и избавляет от кар, смиренно молим Тебя за слугу Твоего, человека именем Трикки…

Мои дорогие падшие!

Позвольте мне с самого начала констатировать мое согласие со многим из того, о чем говорил сегодня Сатана в своей вступительной речи. Я знаю, что Сатана не менее моего озабочен тем, что нам следует сделать, дабы Порок мог играть и сыграл ту роль, какую он и должен играть во всем творении. Ибо пусть никто не питает иллюзий на этот счет: мы с вами не на жизнь, а на смерть боремся с Царством правоты. У меня нет никаких сомнений относительно того, что Бог мира намеревается, как сам он выразился, «попрать» нас «пятою Своей», что Он и банда Его ангелов не остановятся ни перед чем, чтобы осуществить это намерение. Нельзя не согласиться с Сатаной, когда он говорит, что наша цель состоит не просто в том, чтобы сохранить Порок для себя самих, но в том, чтобы распространить его на все сущее, потому что именно таково предназначение Ада. Распространить его на все сущее, поскольку намерение праведных состоит в том, чтобы не только сохранить свою праведность, но и распространять ее повсеместно. Однако мы не можем одержать победу над Правотой, если будем придерживаться только оборонительной стратегии. Стало быть, мое расхождение с Сатаной касается не целей Ада, но средств достижения этих целей.

Так вот, Сатана утверждает, будто мы выигрываем соревнование с праведностью. Я не могу согласиться с подобной оценкой ситуации. Глядя сегодня на Ад, я проникаюсь убеждением, что мы следуем программам, разработанным руководством, отставшим от времени. Я проникаюсь убеждением, что мы следуем программам, многие из которых не работали в прошлом и не станут работать в будущем. Я утверждаю, что программы и руководство, потерпевшие провал в период правления администрации Сатаны, это не те программы и не то руководство, в которых ныне нуждается Ад. Я утверждаю, что проклятые и обреченные не желают возврата к политике сада Едемского. Я утверждаю, что сыновья и дочери противления заслуживают, чтобы во главе их стоял Дьявол, обладающий совершенной, законченной греховностью, Дьявол который целиком посвятит себя не поддержке застарелых, сработавшихся пороков, но выполнению смелых новых программ распространения Зла, способных сокрушить царство Божие и повергнуть человечество в смерть вечную. Мы здесь нуждаемся не просто в больших надеждах. Нам нужны коварные козни и неустанное рвение. Я считаю, что в сфере исполнительной власти нам требуется Дьявол, который не просто станет задавать общий тон, но будет также лидером, будет действовать в духе того, о чем он говорит.

Если говорить прямо, я не считаю, что у нас сейчас имеется именно такое руководство. С самого дня моего появления здесь я объездил Ад, добравшись до самых пределов внешней тьмы. Я спускался на дно бездны. Я горел в огне неугасимом, я соединялся с вами во унынии безутешном. Я беседовал с грешниками, занимающими самое разное положение в нашем обществе. Я ел с развращенными и богохульствовал с нечестивыми. Я освоил все виды низости и порока. И в этих моих странствиях по Аду, от одного его края до другого, я обратил внимание на одно явление: на восхитительную веру нашего народа в Порок. С огромной гордостью могу сказать вам: мне никогда не доводилось видеть ничего равного нашей развращенности. И именно поэтому я считаю, что мы не вправе довольствоваться чем бы то ни было второсортным. Я считаю, что мы обязаны стремиться получить такого Дьявола, который является истинным воплощением злобы. И я со всей доступной мне скромностью заверяю вас, обитатели величайшей во всем творении инфернальной земли, что если меня изберут на этот пост, я буду именно таким Дьяволом.

В моих поездках по Аду я имел счастье слышать немало рыданий и скрежета зубовного и, пожалуй, наиболее сильное впечатление, вынесенное мной из этих поездок, таково: вам, потерянным душам, не менее моего наскучило и опротивело слышать разговоры об упадке, в который пришел Дьявол, о том, что и сам Ад «вышел из моды» и «устарел». Что ж, возможно в определенных кругах он и «вышел из моды», но для нас, для тех, кому выпало жить здесь, Ад это наш дом. И если мы обратим наши взгляды назад, к самому началу времен, мы увидим, что он был так же домом для обладателей самых славных в истории имен. Я считаю, что, имея такую историю и такие достижения, мы вправе надеяться, что Ад снова займет достойное его место на карте творения, и что Дьяволу будет, наконец, воздано по заслугам.

Пока же я могу сказать в этой связи только одно: Сатану, быть может, и удовлетворяет тот факт, что по меньшей мере половина людей, населяющих ныне землю, — а я знаю это, потому что сам только что оттуда, — по меньшей мере половина людей больше не верит в существование Ада, не говоря уж о его влиянии на земные дела. Сатану, быть может, и удовлетворяет, что Дьявол, высшее должностное лицо подземного мира, бывшее некогда символом мерзости для миллионов, ныне считается там, наверху, не имеющим совершенно никакой власти в решениях, принимаемых тамошними людьми. И может быть, Сатану удовлетворяет даже то, что две трети детей мира ложатся спать, не испытывая никакого страха ни перед пламенем и серой, ни перед неустанным червем, угрызающим сердце. И кстати, в этой связи, они даже вил не страшатся. Вполне возможно, что Сатану устраивает и это. Однако позвольте мне со всей возможной определенностью подчеркнуть мою позицию. Меня это не устраивает вовсе. Быть может, Сатане довольно сохранения статус-кво, что ж, мне этого мало. И я утверждаю, что если Ад обратился для большинства живущих ныне людей всего-навсего в ругательное слово, значит, что-то идет не так и с этим необходимо что-то делать.